Перстень с печаткой - Беркеши Андраш - Страница 54

• Предыдущая
• 54/66
• Следующая

Шалго посмотрел на часы.

— Охотно отвечу на них, сэр, но должен предупредить вас, что через два часа отправляется мой самолет. А я при любых обстоятельствах должен возвратиться в Вену сегодня.

— Я буду краток, господин Шалго. Когда вы завербовали Эрне Кару?

— В сорок втором году, — ответил Шалго несколько приглушенным голосом. — Он был арестован в связи с так называемым делом Харасти. Его могли бы и повесить, но я дал ему возможность бежать. С тех пор я поддерживаю с ним связь.

Шеф удовлетворенно кивнул.

— Позднее вы вместе с ним сражались против фашистов?

— Да, сэр. Но что в этом удивительного?

— Вы ошибаетесь, господин Шалго, я не удивляюсь. Напротив, я считаю это вполне естественным. Кара не числился в картотеке старого отдела контрразведки?

— Нет, сэр. Ценных агентов я никогда не ставил на учет, потому что все мои начальники были дилетантами и тупицами. — Снова посмотрев на часы, Шалго продолжал, еще сильнее приглушив голос: — Я хотел бы, сэр, упомянуть и о том, что Кара пять лет отсидел в тюрьме. Родители его все эти годы терпели нужду, и Кара никогда не простит этого. Больше я ничего вам не скажу. Я свое предложение сделал, решайте…

Шеф, как видно, придерживался своего, заранее продуманного плана беседы, потому что он сказал:

— Еще один вопрос, господин Шалго. — Он провел рукой вдоль линейки. — Почему вы до сих пор не передали Кару французам?

Шалго скривил рот, иронически усмехнувшись.

— Что ж, вполне логичный вопрос, сэр! Но те, кто знаком со мной ближе, знают, что я не гонюсь ни за богатством, ни за наградами или снисходительными похвалами.

Шеф вежливо кашлянул.

— Завтра до полуночи вы получите ответ.

На этом аудиенция была окончена.

После ухода Шалго шеф задумался. Шавош с нетерпением ожидал его ответа.

— Вот уж не подумал бы, что в этом сонном толстяке столько самолюбия, — сказал шеф и, помедлив, добавил: — И гордости!

— Когда Шликкен наконец решит свою задачу? — спросил он.

— Дня через три-четыре.

Шеф кивнул и холодно сказал:

— И все же что-то не нравится мне в этом деле, полковник.

Шавош всем телом подался вперед.

— А именно, сэр?

— Не нравится, что добывание документации вы связали с делом Борши. Очень не нравится.

Шавошу показалось, будто его ударили чем-то тяжелым по голове.

— Сэр! — сказал он вслух слегка раздраженно. — Я специалист. План этот я разработал со всей тщательностью. И уверяю вас: Кальман Борши не ускользнет от нас.

— Да, конечно. И все же я был бы куда более спокоен, если бы вы лично руководили этим делом.

— Вы хотите, чтобы я поехал в Будапешт?

— Да, я был бы рад. Вы знаете, полковник, этот Шалго действительно гениальный малый, и он заставил меня кое над чем задуматься…

— Понимаю вас, сэр. Насчет поездки я сейчас распоряжусь. А как быть с предложением Шалго?

— Я предоставляю вам полную свободу действий, полковник. Но смотрите, промах исключается!

Шавош самоуверенно улыбнулся.

— Вы преуменьшаете мои возможности, сэр. Мы следим за каждым шагом Шалго, в частности, подключились к звукозаписывающей системе французов, установленной в его квартире.

— Хорошо, полковник. Желаю успеха.

Они не подумали только об одном, а именно, что и Оскару Шалго все это было хорошо известно.

Распоряжения полковника Кары начинали казаться Шандору Домбаи все более странными; ему было непонятно, почему все еще не арестован Даницкий, мало того, этому шпиону позволяют встречаться с Пете; почему до сих пор не схватили французских агентов, которых перечислил на допросе арестованный курьер. В то же время Домбаи заметил, что Кара стал раздражителен и словно был чем-то озабочен. Странно, что по его указаниям за Кальманом ведется слежка, причем на него тратится куда больше сил и времени, чем на Даницкого. В общем, Домбаи задело за живое, что Кара не доверяет ему, и он не мог скрыть этой своей обиды. Как-то вечером он пришел к полковнику и заявил ему напрямик:

— Я, товарищ полковник, хочу подать в отставку.

Кару удивил и официальный тон Домбаи и обращение на «вы»: ведь с глазу на глаз они, как и подобает старым друзьям, были по-прежнему на «ты». Кара устало провел ладонью по лбу, не улыбнулся, как всегда, и не сказал майору «садись», а, приняв предложенный Домбаи тон, спросил:

— Почему же вы решили подать в отставку?

Домбаи, в свою очередь, тоже был удивлен этим холодным, официальным тоном, так как в душе ожидал, что Кара подойдет к нему, похлопает его по плечу, скажет: «Не дури, старик» — и объяснит смысл своих последних распоряжений. Однако ничего подобного не произошло. Обескураженный Домбаи плотно стиснул зубы и после недолгого раздумья выпалил:

— Не согласен я, товарищ полковник, с вашими методами руководства, с вашими указаниями по делу Даницкого и со многим другим…

Кара закурил, глубоко затянулся.

— Ну что ж, подайте рапорт, как положено, — сказал он. — Я поддержу вашу просьбу.

Домбаи сжал кулаки. Он не знал, что и сказать в ответ. Больше всего ему хотелось грохнуть кулаком по столу. Он уже повернулся, чтобы уйти, когда глухой, но твердый голос Кары словно ударил его по спине:

— Товарищ майор!

Домбаи повернулся и устремил негодующий взгляд на друга.

— Кто вам разрешил идти?

Домбаи от ярости даже задохнулся.

— Вернитесь! — Кара поднялся, вышел из-за стола. Дождавшись, пока Домбаи подойдет, показал на стул. Домбаи сел.

— Послушай, Шандор, — строго сказал Кара. — Я не люблю подобных глупых выходок, достойных разве что школяра. Что, черт возьми, с тобой?

— Ты мне не доверяешь, а я в таких условиях не могу да и не хочу работать!

— Откуда ты взял, что я не доверяю тебе?

— Почему ты приказал установить слежку за Кальманом?

— Потому что я подозреваю его в шпионаже, — не сразу ответил Кара.

Домбаи удивленно посмотрел на Кару.

— Кальмана? — переспросил он хриплым голосом.

— Знаешь, Шандор, подполковник Тимар внес предложение об аресте Кальмана, высказав предположение, что группу Татара выдал Борши. Он построил целую гипотезу, поражающую убийственной логикой. На основании этой гипотезы Кальмана можно преспокойненько посадить. Я, правда, воспрепятствовал взятию Борши под стражу, потому что у меня тоже есть своя гипотеза. И скоро мы будем знать об этом деле гораздо больше. Тем не менее пока совершенно ясно одно: Кальман влип в какое-то очень опасное дело, нам не доверяет и теперь по всем признакам пытается своими силами выпутаться из этой истории.

— А почему ты сам не поговоришь с ним?

— Уже пытался. Он не отрицает, что с ним что-то произошло, но просил верить ему и не удивляться, если в последующие дни он будет вести себя странно. Ну, удивляться я не удивляюсь, а вот за него страшусь. Группу же Даницкого мы пока трогать не будем, потому что, по моему предположению, и похищение документации с завода тоже как-то связано с Кальманом. Представляешь: все события в конце концов развернулись точно так, как предсказал Кальман. Наши дешифровальщики пришли к выводу, что найденная у Пете шифровка — абсолютная чушь. Иными словами, Пете был послан только для того, чтобы ввести нас в заблуждение. Выполнять же настоящее задание английской разведки в Будапешт прибудет кто-то другой. Я получил сообщение из Вены, что и доктор Шавош и Шликкен живы.

— И Шликкен тоже? — удивленно переспросил Домбаи. — Вот этого я не знал. Из показаний Пете мне только удалось выяснить, что Шавош не кто иной, как полковник Олдиес.

Услышав это, Кара, словно мгновенно стряхнув с себя усталость, оживился:

— А скажи, если мы поверим, что Игнац Шавош и полковник Олдиес одно и то же лицо, можно ли представить себе, что он до сих пор не встретился с Кальманом?

— С трудом, — признался Домбаи.

— Но почему же тогда Кальман отрицает это? — поставил вопрос Кара и сам же ответил на него: — Значит, у него есть на то причины.

— Между прочим, о встрече с Шалго он рассказал…

• Предыдущая
• 54/66
• Следующая