Черный хрусталь - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 44
- Предыдущая
- 44/76
- Следующая
Он согласно кивнул и вновь приник к смотровой щели правого борта.
В лазарет ломился коренастый мужчина с кирасой на груди. В ногах у него стоял здоровенный баул из толстой серой кожи.
– Вы ранены? – накинулся на него я.
– Ранен?! Я врач! Где тебя носит? Где ты должен быть во время боя?
– А… – немного сконфузившись, я узнал в незнакомце господина Доула, врача наших наемников. – Заходите. Видите ли, я являюсь одним из старших офицеров корабля и должен выполнять приказания командира… а командир распорядился, чтобы мы все заняли места в рубке. А потом, когда начался обстрел, выйти я уже не мог…
Господин Доул быстро выпустил пар.
– Разжигай кипятильник, – распорядился он. – Не знаю, сколько у нас пострадавших, но на орудийной палубе, кажется, кто-то здорово орал. Хорошо же мы их разделали, верно? Никогда еще не видел таких жутких пушек. Наверное, какое-то новое изобретение… Где у тебя спирт?
Раненых, хвала небесам, оказалось немного. Первым к нам приковылял матрос, которому осколком срезало половину пальца на левой руке. Пока я зашивал ему культю, появилась и Ута. От нее пахло порохом.
– Я была на орудийной, – объяснила она.
– Что там? – вскинулся я.
– Пока трое. Один погиб сразу, но остальные только поцарапаны. Я их перевязала, скоро они придут сюда. Осколки там летали, как мухи! Три прицела – в куски. А вообще…
Договорить она не успела. С грохотом раскрыв дверь, двое матросов внесли носилки, на которых лежал молодой парень, палубный офицер. На груди у него расплывалось большое кровавое пятно.
– Что с ним? – подпрыгнул Доул.
– Осколок, ваша милость, – простонал раненый. – Большой, наверное… рому бы мне. Очень уж больно, ваша милость…
Доул потянулся за спиртом, но я оттолкнул его в сторону и протянул офицеру склянку с резко пахнущим настоем. Ута тем временем принялась разрезать на нем одежду. Пока мы возились со швами, пришли еще двое. Оставив офицера на Доула и Уту, я вновь взялся за иголку.
На раненых ушло больше часа. По-настоящему тяжелых среди них не оказалось, даже молодого офицера, промыв настоями и зашив его распоротую грудь, мы отправили восвояси, наказав явиться завтра на перевязку. Доул добрался до моего рома, выпил пару рюмок и засобирался к себе. Сейчас только я услышал, что машина уже не работает… барк, кажется, стоял на месте.
– Ута, – позвал я. – Ты не видела, что там с Иллари?
– Я его перевязала, – отозвалась девушка. – Его даже штопать не надо.
«Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – подумал я, смывая с рук чужую кровь. – Как бы нам не получить свое там, в Рашеро…»
Первое, что я увидел, поднявшись наверх, – это наполовину сгоревший остов большой торговой каракки, качавшийся на волне в полумиле от нас. Возле него виднелась шлюпка с «Бринлеефа». Подняв к глазам бинокль, я разглядел Рокаса, который помогал выбраться из воды какому-то человеку. Еще двое мокрых сидели на носовой банке.
На палубе шла возня. Ужасные барбеты были вновь тщательно зашнурованы подальше от воды и посторонних глаз, и матросы во главе с Жиро рубили канаты, державшие сбитые в бою реи. Как это ни удивительно, но всего лишь несколько вражеских залпов изрядно потрепали рангоут «Брина». Мы потеряли здоровый кусок фока-рея и что-то там еще запуталось среди канатов грот-мачты – я не мог разглядеть, что именно. Также была повреждена стеньга второй бизани, над моей головой висели черные обожженные лохмотья гаф-топселя.
«Святые и грешники, – подумал я, – чем это стреляли?»
Потоптавшись наверху – кроме меня, там никого не было, – я спустился на палубу. Эйно и морщившийся Иллари с бутылкой рома в руке стояли на баке, задрав головы, и разглядывали нанесенные нам раны.
– Брандкугели, точно, – говорил Эйно. – Надо сказать матросам, чтобы поискали на палубе цепи: может, не все в море попадали…
– Бранд… что? – переспросил я.
– Это ядра такие, – вздохнул Иллари. – Два ядра, соединенные цепью. Летят, сволочи, и рангоут рвут. Но как они стреляли, а? Прям как королевский канонир!
– Да, работа хорошая, – согласился с ним Эйно. – Я вот теперь думаю: а мы в море-то сможем отремонтироваться?
– Сможем, – опять вздохнул Иллари. – У старого Жиро полтрюма всяких запчастей. Что там у тебя, парень?
– Раненых немного, покойник, кажется, только один, я еще точно не знаю. А кого это Рокас везет?
– По-видимому, это люди с последнего «купца». Пока мы разбирались с остальными, шхуны успели спалить все каракки. Странные какие-то пираты, честное слово.
– Я тоже так подумал, – кивнул я. – Может, это месть?
– Сейчас узнаем…
Шлюпка Рокаса подошла к борту корабля. Первым по трапу вскарабкался крупный седобородый мужчина в дорогих темных одеждах. По его глазам, по осанке я сразу понял, что перед нами не заурядный купец. Скорее, он напоминал вельможу – едва оказавшись на палубе, спасенный подошел к нам и склонился в глубоком поклоне.
– Я ваш должник, – произнес он на хорошем пеллийском.
– Мы соотечественники? – изумился Эйно, отвечая на его поклон.
– Не совсем так, – улыбнулся нежданный гость, – я лавеллер, мое имя Атту. Я… имею некоторое отношение ко двору царя бургасского, но основное мое занятие – торговля. Негодяй Миллой все же смог достать меня… вы позволили ему уйти?
– Вы говорите о флагмане эскадры? – ухмыльнулся Эйно. – По-моему, там потонули все, и ваш Миллой в том числе.
– Вот как? О небо! – и Атту вдруг разразился басовитым хохотом, который слышали, пожалуй, даже кочегары. – Прошу простить, – извинился он, отсмеявшись, – но это просто замечательно! Если вы найдете для меня какие-нибудь сухие лохмотья, я расскажу вам всю эту историю от начала и до конца.
– Одежду сейчас принесут, – ответил Эйно, коротко кивнул Иллари. – Но не нужен ли вам врач?
– Нет, со мной все в порядке. Матросы, кажется, тоже целы. Вы не будете так милостивы разместить их в кубрике? Я виноват перед этими людьми..
– Разумеется… Мат, распорядись насчет обеда и присоединяйся к нам.
Я нырнул в камбуз и передал приказ засуетившемуся Джиксу. К тому моменту, когда я добрался до кают-компании, господин Атту уже успел переодеться в сухое и отогревался ромом, а Эйно отдавал какие-то распоряжения хмурящемуся Тило.
– Мы шли в Лауду, – начал Атту, когда Тило, выслушав капитана, удалился, – и мне, по совести говоря, и в голову не могло прийти, что мерзавец Миллой подкараулит нас в такой близости от столицы. Он здорово рисковал, подонок! И все же если бы не ваше появление, я был бы сейчас на дне морском, как и все остальные.
– Чем же вы так насолили этому пирату? – улыбнулся Эйно.
– Я живу в Бургасе не первый год. В последнее время мне удалось добиться некоторого влияния при дворе, и я поставил перед собой цель – очистить бургасские воды от таких, как он. Сделать это было трудно, так как большинство пиратских королей платили дань царским чиновникам. Поэтому я начал именно с покровителей. Путем интриг мне удалось отправить на плаху полдюжины самых рьяных, а также заручиться дружбой крупнейших негоциантов, которые страдали от пиратов так же, как и я. Под Миллоем – а он, знаете ли, был фигурой незаурядной, – начала тлеть палуба. Вот он и поклялся изловить меня в море. На суше я для него недоступен. Морское братство не слишком популярно на берегу.
– Почему же вы, зная об опасностях морского путешествия, не поехали по суше? – удивленно спросил Иллари.
Атту усмехнулся и налил себе новую порцию рома.
– Путь по суше – через перевалы – занял бы месяц. К тому же я должен был привести в столицу свои суда: я собирался в очередную торговую миссию. Теперь придется строить новые… это не значит, что я банкрот, но приятного, согласитесь, тоже немного. Я негоциант, мое дело – торговля, а не война. Вряд ли кого-либо способны обрадовать такие убытки.
– Но вы, хвала небесам, живы, – вставил Эйно. – А ваш враг пошел на корм рыбам. Хороший повод для того, чтобы поднять кубок!
В каюту вошли несколько матросов с подносами, возглавляемые самим Джиксом в желтом поварском колпаке и белых перчатках. Я увлеченно зашевелил носом: после боя и работы в лазарете и у меня прорезался совершенно зверский аппетит. Похоже, в этом я был не одинок. Едва Джикс закончил сервировку, Эйно сделал нетерпеливый приглашающий жест:
- Предыдущая
- 44/76
- Следующая
