Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен - Страница 53

• Предыдущая
• 53/236
• Следующая

Фелисин вытащила пробку – в нос ударил едкий горький запах.

– Помести одну каплю на палец, затем постарайся как можно сильнее втереть ее в место укуса. После этого приступай к следующему и так далее.

– Я… я не чувствую укусов вокруг глаз – что же мне делать?

– Ничего, девушка, я тебе подскажу. Только спеши!

Кошмар не кончался. Настойка представляла собой маслянистый темно-коричневый сок какого-то растения, окрашивающий кожу в желтый цвет. Главным недостатком данного средства было то, что оно не убивало вылуплявшуюся личинку, а заставляло ее выбираться наружу. Гебориец направлял руки девушки в места укусов вокруг глаз и ушей, и через некоторое время под воздействием настойки на поверхности кожи начали появляться медленно извивающиеся белые червячки. Затем настало время для самой трудной процедуры: Фелисин открыла рот и, зажмурив глаза, нанесла каплю на язык. Горечь, которую она ощутила, была несравнима даже с резью после пережевывания кровавых мух: девушка мгновенно почувствовала головокружение, которое чуть не сбило ее с ног, и сильнейшее сердцебиение. Личинки, подобно зернам риса, высыпали на языке. Сморщившись от омерзения, Фелисин сплюнула их прочь.

– Прошу прощения, Фелисин, – произнес Гебориец, после того как она закончила все свои мучения. Старик придирчиво осмотрел лицо девушки, и внезапно его черты скривило сострадание.

Фелисин почувствовала, что к горлу изнутри нее поднимается ледяной ком.

– Что произошло? Я ослепну? Оглохну? В чем дело, Гебориец! Он медленно покачал головой, а затем присел на землю.

– Все дело в этих кровавых мухах. Они выделяют смертельный яд, который разъедает плоть. Ты обязательно поправишься, девушка, однако рубцы вокруг твоих глаз… Они, вероятно, останутся навсегда.

Фелисин готова была смеяться, тряхнув от спавшего напряжения головой. Сквозь ее тело прошла очередная волна дрожи, но теперь она ознаменовала собой победу.

– Я уже видела подобные отметины – у местных жителей, рабов…

– Да, обычно кровавые мухи вовсе не собираются в огромные тучи. Скорее всего, дело в большом пожаре, который привлек их внимание. А теперь слушай: самые лучшие целители живут среди Верховных Денулов, они способны удалять шрамы. Мы обязательно найдем такого целителя, Фелисин, клянусь тебе именем Фенира… Обязательно!

– Я чувствую себя полностью разбитой.

– Это следствие действия настойки – сердцебиение, озноб, тошнота. Она представляет собой сок одного из растений, которое можно найти только близ Семи Городов. Если ты сейчас выпьешь небольшое количество того, что осталось в темной бутылочке, то погибнешь в течение нескольких минут.

Услышав эти слова, девушка вновь засмеялась, однако сейчас смех был похож на истерику.

– Я могла повстречаться с Вратами Худа, Гебориец, – произнесла она, присев рядом. Голубое свечение постепенно угасло. – Фенир, вероятно, очень великодушен.

Старик нахмурился.

– Ты знаешь, если честно, то раньше я даже не мог позволить себе подобных мыслей – любой священник должен был сторониться всякой ереси. Но сейчас, уйдя с должности верховного жреца Фенира, я могу признаться, – произнес Гебориец, тяжело вздохнув. – Скорее всего, ты права.

– Может быть, тебе нужно его как-то отблагодарить, например принести жертву.

– Да, – ответил старик, отводя взгляд в сторону.

– Вероятно, ты совершил очень большой проступок, коли сейчас оказался разлученным со своим богом.

Гебориец не ответил. Спустя мгновение он встал, с тревогой взглянув на разрушенный огнем город.

– Я слышу приближающихся конников.

Девушка напряглась и подняла голову; чтобы подняться на ноги, у нее пока не было сил.

– Бенет?

Старик отрицательно покачал головой.

Через мгновение на дороге показалось войско малазанских конников, которое, пройдя несколько шагов, остановилось прямо напротив странной парочки. Во главе стоял капитан Саварк, держа в руке оголенное лезвие меча. Вся его одежда потемнела, пропитавшись кровью, и Фелисин непроизвольно отпрянула назад, увидев бесцветные, как у ящерицы, глаза капитана. Он неотрывно наблюдал за новыми жертвами, попавшимися ему на пути. Внезапно капитан начал говорить – большего удивления у Геборийца не было уже очень давно.

– Когда вы подниметесь, не забудьте встать лицом на юг.

– Неужели ты отпускаешь нас, Саварк? – спросил старик. – Спасибо тебе, капитан.

Лицо предводителя потемнело.

– Ты тут ни при чем, старый чурбан. Из-за таких ублюдков, как ты, и происходят события, потрясшие сейчас Черепную Чашу. Будь моя воля, сидел бы ты сейчас уже насаженным на острую пику, – капитан, видимо, хотел было сказать еще что-то, однако затем взглянул на Фелисин, развернул своего жеребца и перешел с места в галоп.

Двое беглецов в недоумении смотрели на спины конного войска, удаляющегося в сторону Черепной Чаши. Впереди их ожидала большая битва. Фелисин инстинктивно ощущала, что скоро их всех ждет неминуемая смерть. Какое-то безотчетное чутье шепнуло ей, что ни капитана Саварка, ни Пеллу она больше не увидит. Гебориец также смотрел им вслед, погрузившись в собственные тяжелые размышления. Через несколько минут войско окончательно скрылось в темном дыму, окружающем город.

Тяжелое молчанье прервал Баудин, внезапно появившийся из зарослей тростника.

Фелисин вскочила на ноги, забыв о боли, и подбежала к громиле.

– Где Бенет?

– Он умер, девушка.

– Ты… Ты… – она не могла даже ничего сказать: слова потонули в бурлящем потоке боли, который потряс все ее тело. Эта новость принесла Фелисин такие страдания, которых она за свою короткую жизнь еще ни разу не испытывала. Пошатнувшись, девушка сделала шаг назад.

Маленькие, плоские глаза Баудина рассматривали ее с явным интересом.

Гебориец прочистил горло.

– Лучше всего нам поторопиться. Рассвет уже не за горами, и пока наша переправа скрыта ночной тенью, есть смысл этим воспользоваться. В конце концов, мы же малазане, – он спустился к самой воде и взял ожидавшие их мешки с воздухом. – Наш план – переждать грядущий день по другую сторону от зоны рабов, а после заката выбраться на поверхность. В этом случае, по моему мнению, вероятность того, что шныряющие вокруг банды доси заметят нас, окажется минимальной.

Не замечая окружающих ее разговоров, девушка тупо последовала за Баудином, который тоже направился к берегу озера. Привязав один из мешков к груди Геборийца, громила обернулся в ее сторону. Фелисин поняла, что оставшийся бурдюк придется делить именно с ним. «Бенет мертв, – думала она. – По крайней мере, так сказал этот человек. Хотя, возможно, Баудин его даже и не видел. Да, Бенет жив – ничего, кроме испачканного кровью лица. Он должен жить А вот Баудин… Это великий лжец».

Вода Озера Утопленников смыла остатки грязи и настойки с кожи девушки. Плыть было не близко.

Огромные скалы, окружающие озеро, отражали эхом тяжелое дыхание беглецов. Фелисин ощущала, как холодные глубины озера увлекают ее к себе; ей не оставалось ничего другого, кроме как еще крепче вцепиться в сеть, окружающую кожаные баллоны.

– Я не вижу никакой пещеры, – прохрипела она.

– Удивлен, что ты вообще хоть что-то можешь различать, – проворчал Баудин.

Девушка ничего не ответила. Щеки и лоб оплыли настолько, что вместо глаз остались небольшие щелочки. На месте ушей Фелисин ощущала огромные тяжелые куски плоти, которые нещадно горели, а язык, казалось, раздулся настолько, что готов был выпасть наружу. Ей становилось все труднее и труднее дышать, она постоянно пыталась прочистить свое горло, но это не приносило никакого эффекта. Недавно перенесенное потрясение нарушило все ее чувства, и сейчас, благодаря сохраняющемуся по всему телу онемению, она ощущала даже приятное облегчение.

«Выжить – вот все, что сейчас имеет значение. Пускай Тавори увидит все шрамы, возникшие благодаря ей, когда однажды мы встретимся лицом к лицу. Мне даже ничего не придется говорить – она все поймет по моей внешности».

• Предыдущая
• 53/236
• Следующая