Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности - Козлов Николай Иванович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/91
• Следующая

Искусство не роскошь, а одно из гигиенических средств для помывки души.

Я высоко ценю любое искусство, которое помогает человеку в повседневности. Не надо быть снобом: искусство может быть и должно быть и средством, и помощником в самых разных делах. Печорин был лишь честным человеком, заявляя, что ценит музыку, особенно после обеда: она улучшает пищеварение. Музыка бывает нужна для утренней зарядки, когда бодрит и помогает поднимать ноги, которые со сна никак не поднимаются. Она прекрасна как фон, когда пара погружается в любовь.

Но когда она из гарнира превращается в блюдо, из средства превращается в цель – мир встает вверх ногами, и наверху его оказывается Искусство.

Все конкретно. Человек запел – это прекрасно, особенно если поет душа и к жизни его влечет, а не от жизни спасает. Я сколько-то порадовался хорошему пению и пошел жить дальше – нормально. Я три часа подряд сижу в опере – бессмыслица.

Впрочем, если человек настолько душевно болен, что единственное место, где он хоть как-то выживает, – это замкнутое пространство оперы, то пусть его… Чем бы душа ни тешилась, лишь бы не плакала…

Но снова: если хорошая опера идет не в душном помещении консерватории, а в городском парке, где я гуляю и занимаюсь спортом, – тогда другое дело.

Меня устроит такой фон. И пусть тогда Плачидо Доминго поет вместе с птичками.

Самому ставить дома с детьми и друзьями домашние спектакли – прекрасно, ради этого можно поводить детей и в театр профессиональный. Ходить в театр ради «эстетических впечатлений» – приятно прожигать жизнь.

Эротические фильмы как методичка для вкусного занятия сексом – оченно хорошо. Но как способ забыть про свою бесцветную жизнь – бедно.

Прекрасно любое искусство, которое объединяет людей, несет им в душу мир и добро. Оно служит высоким целям, и поэтому именно оно – высокое искусство, хотя бы это была любительская игра на полуразбитой балалайке.

Конечно, искусство может быть и психотерапией. Например, музыкальная психотерапия – вещь известная и хорошо работающая. Но использовать это как предлог для оправдания болезненной меломании – значит уподобляться ребенку, который забрался в аптечку и начал кушать все лекарства без разбору. На здоровье?

В аптечке из всех средств надо выбирать лучшее, а не то, которое под рукой.

Да, вам бывает нужно расслабиться. Да, искусство иногда этому способствует. Но не оскорбляйте ради этого искусство, идите в баню!

Баня с пивом расслабляет гораздо лучше. Заодно и помоетесь.

Наше искусственное искусство может быть психотерапией, может быть педагогом – но в реальности это громоздкая и ужасно дорогая конструкция, являющаяся плохим психотерапевтом и отвратительным педагогом.

Все просто: когда искусство дарит силы и энергию, искусству – да, когда отнимает время и силы – нет. Когда искусство будит, ему – да, а когда погружает в сон, хотя бы и прекрасный, – нет. Учит доброму – одно, играет на неврозах – другое. Каждый раз подход конкретно-личностный и ситуационный.

Прекрасно Искусство, служащее Жизни. И Божественно Искусство, которое сама Жизнь.

Если ты поешь от переполняющего тебя восторга и песня льется, радуясь сама себе, – это Праздник и это великое Искусство. Если ты танцуешь, погружаясь в стихию танца, исчезая в нем, как танцор, и оставляя только Танец, – это Божественное Искусство. Это сама играющая Жизнь, а ты – ее Творец.

И, что мне дорого, после такого Искусства не болит голова.

К сожалению, таково не всякое творимое искусство. Поэзия, к примеру, в своей массе – это оплачиваемый обществом (хотя и плохо оплачиваемый) способ душевно неустроенным одиночкам поплакаться и высоко воспеть свои страдания.

Каюсь, грешил этим и сам, хотя и с бОльшим чувством юмора.

Для тех же, кто предпочитает Прекрасное не творить, а воспринимать, есть два пути. Первый – ходить на выставки и другие склады, где собираются вещи настолько эстетически насыщенные, что даже из его высохшей души способны выдавить восхищение перед жизнью. И каждый раз – искать все более сильнодействующие эстетические допинги.

Деятели искусства знают свое проклятие: от них требуется каждый раз что-то новое, ибо к старому душа зрителя уже привыкла – и не трепещет. Поэтому, чтобы ее затронуть, нужно все более возбуждающее. А круг порочный: чем сильнее допинги, тем черствее души.

И, как всегда, есть путь второй – вылечить душу и открыть ее Жизни: искусству живому, которое прекрасно все и всегда. Это пение птиц, это шум ветра, пролетающего через вершины сосен, это высокое небо и торжественное солнце; это одинокая луна и звезды без конца. Видите? Это зеленая трава, журчащий ручей и огромное море, бьющее прибоем о берег… Слышите?

И не нужно никуда ходить – только откройте глаза. Только поселите это себе в душу…

Я только недавно осознал, какое большое место в моей жизни занимает искусство. Музыка… Музыка пронизывает мою речь, мою походку, мое мышление… Мой голос, музыка моего голоса умеет требовать, бросая вперед и подхлестывая, – и тихо ласкать, успокаивая и сбрасывая напряжение; ставить быком жесткие стенки – и, журча, размывать чужие укрепления; реалистично опускать на землю – и поднимать над землей, выбрасывая в полет.

Но музыка внешняя, музыка Искусства чаще звучит сквозь душу, мимо души, не пропитывая собой ее основы. Меня огорчает житейская немузыкальность многих моих знакомых, чьи голоса скрежещут и никак по гармоникам не укладываются друг в друга.

Такими голосами можно только процарапать, как наждаком, но уж никак не прильнуть, не слиться…

Они не музыкальны. Они, обладая музыкальным слухом, не музыкальны жизнью, и их способность похоже напевать классические арии не преображает их существование. Самое интересное то, что способность воплощать в себе музыку не имеет почти никакой связи ни с классическим музыкальным образованием, ни с музыкальным слухом.

Искусство – это Монстр, огромный нарост на теле общества, которым люди пытаются когда заменить, а когда просто прикрыть свою душевную пустоту, душевную неуклюжесть – и свой душевный скрежет. Деятели искусства творят Красоту на холсте и в камне, где угодно, оставляя запущенным всего один участок: человеческую жизнь и душу…

Конечно, они часто приговаривают о красоте душевной и даже многие ее хотят создать. Но что они могут, если их воспитывали такие же деятели искусства и научили двигать только тонкими пальцами, но не душой? Или даже тонко чувствовать, но не то и не туда?..

Ярче всего это видно в художественных училищах. Там каждый для себя – гений (естественно), а окружающие его такие же «гении» вовсе не гении, а бездари, соперники и злобные интриганы. Порадоваться успеху другого? Да вы что, это же деятели Искусства! Им не до людей, они творят Прекрасное!

И живут, как тараканы в банке: запросто могут друг гада и съесть. Творя одновременно Высокое Искусство.

Деятели искусства в повседневной жизни не красивы, а тяжелы. Вот семья. Муж – скрипач, жена – певица, у обоих абсолютный музыкальный слух. Она всегда подпоет его волшебной скрипке, они могут даже слаженно что-то спеть на два голоса – но, оставив поле искусства и погружаясь в жизнь, оба фальшивят и препираются на ужасных диссонансах.

Искусству – искусственное, жизни – жизненное?

К сожалению, не больше меня радует и удивительно согласованный дуэт матерного речитатива предельной напряженности (и, кстати, громкости), который сорванными голосами творят каждый вечер мои соседи-алкоголики. Пусть инструментовка их авангардна (рычание и истошные крики на фоне бьющейся посуды), но, как партнеры, они удивительно музыкально настроены друг на друга.

С природной, животной музыкальностью у них все в порядке – у них не в порядке с головой. В оре друг на друга они живут музыкой – но какая же дрянная у них в душе мелодия!

• Предыдущая
• 38/91
• Следующая