Секреты Лос-Анджелеса - Эллрой Джеймс - Страница 91

• Предыдущая
• 91/111
• Следующая

– Ну я у него вроде как подопытным кроликом работал.

– Что?

– Он на мне испытывал свой порошок. Не часто – так, время от времени…

– Начни с самого начала. Медленно, внятно, по порядку.

Йоркин кашляет.

– К Пирсу попал тот героин, что увели у Коэна еще много лет назад. Тот парень, что его спер, Базз Микс, оставил образец Питу и Баксу Энгелклингу. У них папаша был ученый-химик, Пирс у него учился в колледже. Так вот, папаша умер – вроде от сердечного приступа или от чего-то такого, – а белый оставил Пирсу. Но это был только образец. А основная порция досталась тому, кто Микса пришил. Только не спрашивайте, кто это, – я сам не знаю.

В общем, было там где-то фунтов восемнадцать. Этот мужик потом пришел к Пирсу и предложил продавать этот порошок через него. А Пирс много лет ломал голову, как сделать белый лучше, дешевле и безопаснее, добавлял в него разную фигню… ну и испытывал на мне, что получилось.

Все интереснее и интереснее.

– Пять лет назад ты развозил товар «Флер-де-Лис», верно?

– Ну да.

– Вместе с Ламаром Хинтоном.

– Ламара я пять лет не видел, его дела на меня не вешайте!

Эд, поднимая опрокинутый стул:

– А я и не собираюсь. Теперь задам тебе один вопрос: от того, как ты на него ответишь, зависит, буду ли я тебе верить. Считай, что это тоже эксперимент. Кто в пятьдесят третьем у вас на складе стрелял в Джека Винсеннса?

Йоркин, скривившись:

– Я это был. Мне Пирс велел его пришить. Только я не подумал, что нельзя устраивать стрельбу прямо возле склада. Ничего не вышло, да еще и склад засветил. Пирс после этого здорово на меня разозлился.

Вот Пэтчетт и попался: попытка убийства полицейского.

– И что он с тобой сделал?

– Перестал меня беречь, вот что. Колол мне всякую дрянь, которую хотел убрать из порошка. Блин, как мне было фигово!

– И ты его за это ненавидишь, правда? Хочешь ему отплатить?

Йоркин задумывается.

– Ну… наверное. Только Пирс… Он ведь не такой, Как все. Он классный мужик. Даже когда его убить хочется – все равно понимаешь, что таких людей больше нет.

Эд отставляет стул.

– Помнишь стрельбу в «Ночной сове»?

– Ну да, давно это было. А при чем гут это?

– Неважно. Теперь я задам очень важный вопрос. Если сумеешь на нею ответить, получишь гарантию иммунитета и защиту полиции на все то время, пока мы не посадим Пэтчетта. Порнография, Честер. Помнишь те секс-журнальчики, что ты развозил для «Флер-де-Лис» пять лет назад?

Йоркин дергает головой вверх-вниз: помнит.

– Помнишь картинки с подрисованной кровью?

Йоркин улыбается – рубеж предательства пройден, ему стаю легче.

– Конечно помню. А Пирса правда посадят?

До их с Джеком сценария – десять часов.

– Может быть, уже сегодня вечером.

– А, черт! Ладно, отплачу ему за его поганые опыты!

– Рассказывай, Честер. Только медленно и по порядку.

Честер поднимается, разминает ноги.

– Только Пирс – хитрая сволочь. Он мне все это рассказывал, когда я был под кайфом. Чтобы я потом ничего толком не помнил, сечешь?

Эд достает блокнот.

– Расскажи все, что помнишь.

Йоркин откашливается, потирает горло:

– Ну, в общем, дело было так. Сначала Пирс занимался только девочками. Однажды какой-то парень, не знаю, как его звали, уговорил пару девочек и их клиентов сняться для порножурнала. Сделал несколько таких журналов, принес их Пирсу и предложил торговать порнухой: типа он снимает и продает, а Пирс предоставляет девочек и получает свою долю. Пирсу идея понравилась, только он не хотел, чтобы кто попало глазел на его девушек и их клиентов. Он выкупил у этого парня журналы и стал продавать их сам через «Флер-де-Лис» – только для избранных, так он говорил. Это был вроде как пробный маркетинг – Пирс считал, так легче контролировать, что куда идет. Называл это замкнутым распределением.

Как видно, не такое уж замкнутое и не только «для избранных», раз несколько порножурналов попали в мусорный ящик, а оттуда – в Отдел нравов.

– Продолжай, Честер.

– Ну этот парень от Пирса узнал о братьях Энгелклингах – что у них своя типография и что от легких деньжат эти ребята никогда не отказываются. Нашел посредника, чтобы самому не светиться, этот посредник пошел к Энгелклингам и предложил печатать порнуху, а деньги пополам.

Посредник – Дюк Каткарт. Линии-зигзаги: от Коэна – к братьям, от братьев – к Пэтчетту, боковая ветка: Микки в тюрьме Мак-Нил – Голдман – Ван Гельдер, еще один зигзаг: порнуха – героин.

– Честер, а почему он тебе все это рассказывал?

Честер, усмехнувшись:

– Так он ведь сам торчок еще тот. Только не колется, а нюхает. Известно, когда нюхнешь белого, тянет поболтать. Вот он обо всем этом и говорил со мной, вроде как с собакой разговаривают.

– Значит, сейчас Пэтчетт больше порнухой не торгует? Занимается только героином?

– Не-а. Помнишь, я говорил про того мужика, который Базза Микса пришил и спер восемнадцать фунтов белого? У него на порнуху нюх и она же его коронный номер. У него целые списки богатеньких извращенцев, на такое падких, плюс связи в Южной Америке. С этими картинками они с Пирсом миллион лет назад начинали, потом откуда-то новые журналы добыли. Кто их делает – не знаю. Сейчас все это добро лежит где-то на складе, не знаю где, а пускать его в ход Пирс, видать, пока опасается. Хочет небось, чтобы все улеглось.

Миллионное дело, думает Эд. Сама но себе торговля порнографией не всегда предсказуема, а двадцать фунтов чистого героина – это целое состояние… Многомиллионное состояние. Вот и мотив – выгода.

– Я тебе еще кое-что скажу, – продолжает Йоркин. – У Пирса в доме есть сейф заминированный. Он там все держит – и деньги, и порошок.

ДЕНЬГИ, думает Эд. Йоркин:

– Эй, ты вообще меня слушаешь? Хочешь адрес нового склада? 8819, Линден, Лонг-Бич. Эксли, да ты меня слушаешь?

– Филе миньон в камеру, Честер. Ты это заслужил. 

Новые линии в блокноте: Эд читает отчеты Фиска и Клекнера, добавляет к тому, что сам узнал от Мальвази и Йоркина.

Героин и порнография соединены жирной линией. Убийца Сида Хадженса приобретает реальные очертания – этот тот безымянный «парень», что делал порножурналы для «Флер-де-Лис». Дюк Каткарт – подставная фигура, его представитель. Дин Ван Гельдер убивает Каткарта по приказу Дэви Голдмана, тот узнает о выгодном деле, подслушав разговор братьев Энгелклингов с Микки Коэном. Вездесущий Коэн – то и дело всплывает его имя. Каково его реальное участие во всем этом? Коэн – притча во языцех, и повесить на него всех собак было бы ловким маневром. Правда, у Коэна украдены те восемнадцать фунтов героина, что передал Пэтчетту для обработки еще один безымянный персонаж – загадочный «мужик», убийца Базза Микса. Этот «мужик» интересуется порнографией: это он предложил Пирсу возобновить производство и распространение журналов по образцу 1953 года. Вывод: убийцы из «Ночной совы» – профессионалы (или, по крайней мере, полупрофессионалы), их цель – перехватить у Пэтчетта порнографический и, возможно, героиновый бизнес. Мишень убийц – Дюк Каткарт. Почему именно он? Преувеличил свою важность, похвастался в каком-нибудь разговоре, что торгует порнухой «от себя»? Или убийцы знали, что его место занял Ван Гельдер, и целили именно в самозванца? Наконец, главный вопрос: кто за всем этим стоил? Речь идет о профессионалах, об организованной преступности – однако все мафиозные главари сейчас мертвы или не у дел: Франц Энгелклинг давно в могиле. Дэви Голдман превратился в растение, Микки Коэн залег на дно, не понимая, что происходит. Еще вопрос: кто убил Пита и Бакса Энгелклингов?

И еще одна линия – страшный кровавый пунктир. Лорен Атертон, 1934 год. Но как может быть?…

В дверь стучит Фиск.

– Сэр, я привел Лакса и Гейслера.

– И?…

– Гейслер предъявил заранее подготовленное заявление.

– Читай.

Фиск разворачивает сложенный вчетверо бумажный лист.

• Предыдущая
• 91/111
• Следующая