Жестокий шторм - Жемайтис Сергей Георгиевич - Страница 43

• Предыдущая
• 43/83
• Следующая

— Одному! — многозначительно сказал мистер Гордон.

— Ах вот в чем дело! Понимаю. Судя по вашим лицам, можно заключить, что вино отравлено? Так вот. — С укоризной поглядев на присутствующих, он медленно осушил стакан. — Отличное винцо. Ах, профессор, вы думали, что вино отравлено? Нехорошо, доктор.

— Снотворное. Отрава на балконе, — подсказал мистер Гордон.

Клем судорожно сунул руку за пазуху.

Томас Кейри первым выхватил свой пистолет, и Клем с проклятием опустил руки.

— Думаете, ваша взяла? — спросил он, нахально усмехаясь. — Ничего подобного! На вас поставлен крест. Мне жаль вас. Я уже прочитал заупокойную молитву. — Он качнулся. — Готовьтесь отправиться к праотцам…

— Сядьте! — приказал мистер Гордон. — Сейчас вы свалитесь и захрапите.

— Я? Ха-ха… Н-никогда. Чтобы я…

— Я подменил стакан. Вы выпили снотворное, предназначенное мне.

— Ч-чувствую… Обошел меня… проклятый негр… — Не договорив, Клем рухнул в кресло и через несколько секунд уже спал.

Томас Кейри сказал, вытаскивая из-под сутаны лжеотца Патрика кольт:

— Этим типом тоже должна заняться полиция. Хотя мы не знаем срок действия снотворного. Безопаснее для нас его обезоружить. — Из заднего кармана Клема он извлек другой револьвер, поменьше. Из внутренних карманов

— нож, плоский флакон. Нюхнув пробку, Томас Кейри предположил: — Думаю, что тут тоже снотворное, только более сильное, чем в стаканах.

Все четверо с минуту стояли перед креслом со спящим гангстером.

Джейн сказала:

— У него сейчас хорошее, доброе лицо. Если бы не это, — она показала глазами на стол, где лежало оружие, — ни за что не поверила бы.

Мисс Брук спросила:

— Он налил снотворное из этого пузырька?

— Нет. Сыпанул из рукава сутаны. — Мистер Гордон приподнял правую руку спящего и вытащил из-под манжета целлофановый мешочек с белым порошком.

— Вы видели, как он насыпал?

— Нет, Лиз. Он ловкий шулер. Я сообразил, чем он занимался в баре, широко расставив локти.

Джейн сказала:

— Все его прежние действия вызывали подозрения. Чтобы снять их, он и принес орхидеи. Действительно, восхитительные цветы!

— В цветах — главное, — вскинул брови мистер Гордон. — План его был совершенно прост: мы выпиваем вино со снотворным и очень быстро засыпаем. Он закрывает окна, двери, выключает кондиционер и приносит сюда цветы с балкона. Завтра в «Вечернем Гонолулу» появился бы репортаж под заголовком «Букет орхидей» или «Несчастный случай в отеле „Оаху“.

— А как этот? — усмехнулась Лиз, кивнув на спящего лжеотца Патрика. — Что мы с ним станем делать? Не оберегать же нам его сон и не петь колыбельные песни.

— Сейчас я позвоню в полицию, — сказал Томас Кейри.

— Вот теперь мы избавились от всех, да? — с надеждой спросила Джейн.

— Вряд ли, — ответил профессор. — На свободе еще несколько человек, и, главное, организатор всех дел, от которого зависит судьба «Глории» и судьба всех, кто поплывет на ней дальше.

— Но вы хоть догадываетесь, под чьей личиной скрывается чудовище? — с надеждой спросила мисс Брук.

— У меня есть веские предположения. Боюсь, что они подтвердятся, — добавил мистер Гордон с горькой улыбкой.

Старшина Асхатов разглядывал небосвод. Звезды качались, прыгали над головой. Он не сразу нашел Полярную звезду, звезды Малой Медведицы рдели угольками, он их пересчитал, словно боялся, что одна из них вдруг исчезла за время шторма. Нет, все семь звезд находились на месте. И в ковше Большой Медведицы тоже было все в порядке. Как всегда в ясную погоду, он различил Алькор — маленькую, едва приметную звездочку возле Мицара — второй звезды от конца ручки ковша. Старшина читал в учебнике астрономии, что по этой звезде в старину определяли остроту зрения. У человека, видевшего Алькор, зрение считалось нормальным.

Алькор старшина видел хорошо.

Еще с четверть часа старшина не уходил с палубы, любуясь звездным небом. Как старых знакомых, он нашел сначала оранжевого Арктура, затем высоко на юге, в созвездии Девы, — голубоватую Спику, низко над горизонтом на северо-востоке купалась в волнах голубовато-белая Вега.

Вернувшись в рубку, старшина сказал:

— Сегодня звезды четко выстроились, как на параде. Глаз не оторвать. Так красиво и в то же время жутковато.

— Почему же? — удивился Петрас.

— Шут его знает, но холодок по спине пробегает.

— На небе всегда порядок, — сказал Горшков.

— Порядок там настоящий. Все на своем месте. Никакой суматохи, спешки, ходят себе хороводом вокруг Полярной звезды, и горюшка им мало. У нас тут на земле бури, землетрясения, войны, а им хоть бы хны. Своя у них жизнь, далекая, непонятная, хотя ученые уже кое в чем и у них разобрались. Установили, например, что звезды так же, как люди, родятся, живут, очень долго живут, миллиарды лет, и все же понемногу старятся и умирают…

— Как-то не вяжется — звезды и смерть, — сказал Горшков.

Петрас вздохнул.

Кораблик сильно накренило на правый борт и, казалось, швырнуло к звездам. Горшков выровнял катер, и он опять легко побежал с волны на волну.

Петрас не любил отрываться от земли и моря, все непонятное вызывало у него тоску, недовольство собой; боясь, что старшина снова заведет разговор о звездах, моторист поспешно спросил:

— Как там у нас в трюме?

— Хорошо. Почти сухо. Недавно заглядывал. — Старшине хотелось еще поговорить о Вселенной, звездах, межпланетных полетах, и он для начала спросил Петраса: — А ты знаешь, сколько световых лет до самой ближней к нам звезды? До Альфы Центавра?

— Читал где-то. Да вы лучше пойдите отдохните.

— Ты, Петрас, прав, как всегда. О звездах можно говорить без конца, а спать необходимо. Надо бы еще широту занести в вахтенный журнал, да темно, отложим до утра. Мы так и катимся к югу. — Он стал укладываться в углу рубки на овчинном полушубке, положив под голову пробковый пояс. — Если ветер закрепчает — будите меня. Возьмем рифы.

— Есть… — ответил Горшков.

— Значит, чуть чего… — Старшина, не договорив, уснул.

Корму высоко подняло волной, и рулевой увидел впереди зеленый бортовой огонь идущего навстречу судна.

— Старшина! Встречное судно! — закричал он.

— Что? Где? Хорошо. Хорошо. Сейчас… Так держать, — пробормотал Асхатов.

— Да проснитесь же! Проходит! Большое судно! Громадное!

— Судно… Сейчас, Горшков… Сейчас… Встаю…

Темным силуэтом неслась на запад громада гигантского лайнера. У самой воды по его борту светился точечный пунктир иллюминаторов, на верхних палубах огни в каютах были погашены или затемнены.

Вилли Томсен — вахтенный штурман лайнера — заметил на бортовом обзорном экране локатора пляшущую голубоватую точку, взял ночной бинокль и вышел на крыло мостика. Он с минуту смотрел с высоты на крохотное суденышко со странным парусным вооружением, смело бежавшее на юго-восток по свежевшему океану. Вахтенный штурман пожал плечами: ему еще не приходилось видеть, чтобы нечто подобное пыталось пересечь Тихий океан. Томсен вернулся в штурманскую рубку. Здесь он записал в вахтенном журнале, что 2 марта в 2 часа 35 минут на 39ь8' северной широты и 155ь восточной долготы встречен, видимо, моторно-парусный бот, двигавшийся на юго-восток курсом 170ь. В примечании он записал: «Бот принадлежит или рыбакам, или модным теперь рисковым туристам-мореплавателям, пересекающим океаны на самых примитивных судах».

Так впервые встретились и разошлись посреди ночи КР-16 и «Глория». Пройдет немного времени, и прихотливый случай сведет их вновь в другой час, в других широтах.

Старшина неожиданно поднялся, спросил:

— Где судно?

— Прошло, — ответил расстроенный Горшков.

Старшина выскочил на палубу и скоро вернулся:

— Только гакабортный огонь мелькнул и пропал. Скорость у него — я тебе дам!

• Предыдущая
• 43/83
• Следующая