«Титаник» плывет - Юденич Марина - Страница 21

• Предыдущая
• 21/57
• Следующая

Вчера — разбитые дороги, грязь, камуфляжная сетка, кровавые бинты: одним бортом с Полиной в Москву летели два раненых десантника — с трапа, на подмосковном аэродроме Чкаловский, их снесли на носилках.

Сегодня — стекло и хром «Heathrow», мелодичный перезвон в динамиках, приветливые лица, ни к чему не обязывающие улыбки, легкая багажная тележка с эмблемой «British Airways».

Багажа, однако, все еще не было.

Полина покатила пустую тележку дальше.

Впервые Сергей Потапов появился в ее жизни без малого десять лет назад.

Таким же стремительным, кавалерийским наскоком.

Впрочем, тогда все вокруг происходило похоже — быстро, неожиданно, сметая каноны, опровергая прописные истины.

На дворе стоял год 1991-й.

Рушились устои, и немедленно, тут же, на их обломках возникали новые. Было весело и совсем не страшно.

Год назад Полина закончила факультет психологии Московского университета и теперь подвизалась в маленькой частной фирме с невразумительным названием «Лаборатория психологической коррекции».

Народ в лаборатории был как на подбор молодой, самоуверенный, дерзкий.

Фирма бралась за любую работу — от проведения социологических опросов до организации выборов.

Кого выбирать, где и, собственно, зачем, было совершенно безразлично.

Была бы работа!

И работа была.

Очередной клиент сидел в крохотном кабинете руководителя лаборатории, небрежно покачиваясь в кресле.

Подле него на столе лежала маленькая пластмассовая коробочка.

Полина уже знала, что эта диковинка называется «мультитон».

Время от времени мультитон издавал противный комариный писк, на табло высвечивались алые цифры.

Клиент, бегло взглянув на них, тянулся к телефону.

— Ну что там у вас? Сборка желтая? Не пойдет. А я говорю — не пойдет. Прошли те времена.

Мультитон — предтеча будущего пейджера — был уже обязательным аксессуаром молодых российских предпринимателей. Таковых в числе клиентов лаборатории становилось все больше. И потому странные слова гостя были понятны без перевода.

Речь шла о компьютерах, собранных на юго-востоке на Тайване, в Малайзии, Сингапуре.

Клиент, судя по всему, был серьезным — второсортным, как тогда полагали, товаром торговать не хотел.

Дав пару руководящих указаний, он наконец положил трубку.

— Значит, так, ребята, я начинаю большое дело. Чужим «железом» торговать надоело, — хочу замутить свое производство. Арендую пару заводов у «оборонки», потом, если дело пойдет, само собой — выкуплю.

— То есть вы хотите производить компьютеры в России?

— Именно так, компьютеры — в России.

— Но это же высокие технологии.

— Правильно. И я хочу с самого начала этим самым высоким технологиям соответствовать. То есть все — по науке. В том числе — психологическая составляющая. Что можете предложить?

Предложений у них всегда было предостаточно. Был бы спрос!

Потому говорили наперебой.

Он внимательно выслушал всех. Кивнул головой. Секунду подумал.

— Значит, так. Я беру — вас и вас. Заводы — в провинции. Работать, само собой, придется там же. Зарплата — для начала…

Он назвал сумму, равную той, которая едва-едва набегала у каждого из них за год бесперебойной работы.

Полина колебалась недолго.

Выпуск российских компьютеров был налажен за десять месяцев, но позже, спустя пару лет, столь же стремительно свернут.

Это, впрочем, никак не отразилось на процветании мощной финансовой империи, во главе которой стоял тридцатипятилетний российский магнат Сергей Александрович Потапов.

Весной 1998 года Полина Юрьевна Вронская входила в число трех ведущих top-менеджеров империи и, по общему мнению, была «правой рукой» Сергея Потапова, его верным другом, положиться на которого можно было в любую — даже самую тяжкую — минуту жизни.

Был поздний вечер, когда дверь ее просторного кабинета без стука распахнулась — Потапов вошел молча.

Молча опустился в кресло, привычно откинулся на спинку, рискованно покачиваясь взад-вперед.

Небрежно швырнул на стол крохотный аппарат мобильного телефона.

— Плохи дела, Сережа?

— Хуже не бывает.

— Так говорить нельзя.

— Нет уж! Так говорить нужно. Я не страус.

— И что же теперь?

— Слушай, Поленька. Оставаться здесь я больше не могу. Ордер на мой арест подписан.

— Это безумие! Ты не преступник.

— Про то поговорим лет через пять — семь. Когда все уляжется. Сейчас не время. И так дотянул до последнего. Словом, завтра меня здесь не будет. Воссоединюсь наконец с семьей. Тебя не тронут. Я проверил.

— Не обо мне речь.

— Именно о тебе. Бояться тебе нечего, но и оставаться здесь — тоже не резон. Как насчет того, чтобы составить нам компанию?

— Нам?

— У меня дети, Полина.

— Я знаю. И потому — нет, Сережа.

— Это из-за нее?

— Нет. Я не вижу себя там. Вообще — не вижу. Было бы у тебя дело, позвал бы — пошла не раздумывая. Работать с тобой люблю и умею. А так — просто сидеть рядом? До кучи, что называется? Нет, не смогу.

— А здесь?

— Займусь наконец психологией.

— Уверена?

— Убеждена.

— Что ж, вольному — воля. Багаж наконец появился.

По черной ленте транспортера медленно плыли пухлые спортивные сумки, аккуратные чемоданы, громоздкие коробки, и даже пестренькая детская коляска, вынырнув из люка, присоединилась к общему потоку.

Поклажи у Полины было немного — коляска катилась легко.

Таможенники — не в пример эмиграционному контролю! — не удостоили ее даже взглядом.

Через несколько секунд, миновав легкие автоматические двери, Полина оказалась лицом к лицу с плотной толпой встречающих.

Потапова она увидела сразу.

Светлые волосы, белые — выгоревшие на солнце — брови и ресницы, шоколадный в черноту загар. Ни дать ни взять — представитель колониального мира, не хватало только пробкового шлема и длинных — чуть ниже колен — шорт цвета хаки.

Впрочем, шорты сейчас были бы явно неуместны — в Лондоне, судя по всему, прохладно. На Потапове — длинный плащ на теплой клетчатой подкладке.

Они обнялись.

Разговор — как всегда после долгой разлуки — не клеился. Сплошь — суетные вопросы без ответов Да пугливые междометия. Уже на улице она наконец поинтересовалась:

— Куда мы сейчас?

— На твое усмотрение. Хочешь — в отель. На всякий случай я снял номер в «Hilton» на Park Lane — Можно — сразу в имение моего партнера. Там для тебя приготовлена комната. Это примерно час отсюда.

— Мне все равно.

— Тогда давай к Тони.

— Его зовут Тони?

— Энтони. Энтони Джулиан. Лорд Джулиан, между прочим.

— И какое же у вас с лордом дело?

— Ну, поскольку ты уже прилетела, следует, наверное, сказать, какое у нас дело.

— Допустим. Так какое у нас дело?

— Мы строим новый «Титаник». А потом отправляем его в плавание.

— Прекрасно. И кем же — на новом «Титанике» — ты видишь меня? Помощником капитана?

— Нет. Ты будешь соруководить службой безопасности всей компании.

— «Со» — значит, кто-то ею уже руководит?

— Именно. У тебя очень колоритный коллега. Настоящий американский шпион.

В другой обстановке Полина, возможно, попросила бы объяснений.

Но теперь все казалось удивительно ясным, простым и логичным.

Чему тут удивляться?

Серебристый «Rolls-Royce» лорда Джулиана легко бежал по зеркальной глади скоростного шоссе.

Жизнь продолжалась.

— Зачем нам эта роскошь, Энтони?!

— Вы стали еще большим снобом, чем год назад, лорд Джулиан, — особняка на Eton Square уже недостаточно. Захотелось дом в Belgravia [23].

— Старый дом, Тони. С ним еще предстоит повозиться.

— Милый домик. А привидения здесь водятся? Они говорили хором.

• Предыдущая
• 21/57
• Следующая