Лекарство против страха - Вайнер Аркадий Александрович - Страница 69
- Предыдущая
- 69/86
- Следующая
— Входите! — раздался тонкий голос Васильева.
В маленьком кабинете сидел на стуле у двери парень в штатском, по-видимому инспектор. За столом царил в своем обычном, каком-то перешитом холстинковом пиджаке Борис Васильев, а у зарешеченного окна, под зеленоватой глыбой сейфа примостился разгонщик.
— Нашего полку прибыло! — сказал Васильев и повернулся к преступнику. — Ну, теперь держись, братец. Эти-то тебе покажут! Здравствуй, Тихонов, сто лет тебя не видел! Забурел ты там у себя в МУРе.
— Это ты просто сто лет по нашим ориентировкам никого не задерживал, — усмехнулся я, пожимая теплую пухлую лапу Васильева.
— Зато видишь, какого красавца тебе приготовили…
Красавец был хоть куда. Безусловно, сильно пьющий. От него и сейчас, когда он тяжело, сокрушенно вздыхал, наносило острым перегаром. Как у всех людей, давно и много пьющих, у него стерлись четкие возрастные приметы. Лицо мучнистое, замешоченное преждевременными складками, красная склеротическая паутина на скулах, воспаленные глазки, волосы слипшиеся, прилизанные к плоскому сухому черепу и растущие как-то очень неровно — проплешинами, прядками, пучками, словно его шевелюру побила моль. На нас с Поздняковым он посмотрел с отвращением и страхом.
И вообще он выглядел как-то особенно незавидно рядом с Васильевым, в котором весу было ровно семь пудов. Васильев жаловался всегда, что такой непомерный вес у него от неправильного обмена, хотя я, прослужив с ним четыре года, могу дать голову на отсечение, что вес его — результат прекрасного аппетита, огромного природного здоровья и несокрушимой нервной системы. Сейчас Васильев благодушно расспрашивал задержанного:
— Так расскажи нам, братец Буфетов, откуда же у тебя столько деньжат появилось? Видишь, специально побеседовать с тобой явилось начальство из МУРа.
Братец Буфетов кивнул затравленно головой:
— Начальство из МУРа…
— Что ты, как попугай, за мной повторяешь? Ты сам лучше говори…
— Сам лучше говори… — буркнул унитазным эхом Буфетов.
Васильев придвинул ко мне протокол, а сам спросил:
— Так как понимать тебя прикажешь: твоя это книжка или не твоя?
— Не моя…
— А чья?
— А чья? — задумчиво спросил нас Буфетов, еще раз напрягся и сказал: — А чья, не знаю…
Васильев сокрушенно покачал головой:
— Вот видишь, братец, до чего тебя водочка-то довела — совсем ты свой умишко растерял, только слова чужие повторять можешь.
В рапорте инспектора Киреева и объяснительных записках сотрудников сберкассы сообщалось, что сегодня в половине одиннадцатого неизвестный гражданин попытался получить по предъявительской книжке № 147210 вклад на сумму 1700 руб. Поскольку такая сумма была указана в ориентировке МУРа о хищении сберегательной книжки и предъявитель вызывал подозрение своим нервозным поведением, контролер Симакина вызвала сигнальной кнопкой работника милиции, который и доставил сопротивляющегося гражданина в отделение милиции. Здесь он назвался Николаем Ивановичем Буфетовым, а прибывший прямо перед нами участковый с места жительства Буфетова подтвердил его личность. Теперь надо было выяснить, как попали к нему сберкнижки Обоимова, изъятые разгонщиками на липовом обыске у Екатерины Пачкалиной.
— Скажите, Буфетов, вы где работаете? — спросил я.
— Где работаете? Временно… нигде…
Участковый из угла подал голос:
— У него это «временно» — восемь месяцев в году. Глушит водку — и все тут!
— Буфетов, у вас семья есть?
— Семья есть… в смысле нет…
То, что он живет одиноко, было и так видно — весь он был какой-то истерханный, поношенный, совсем плевый мужичонка. И не верилось, что он мог принимать участие в разгоне, даже на самых вторых ролях. Но ведь книжка оказалась у него в руках!
— Слушайте, Буфетов, нас интересует, откуда у вас сберкнижка?
Прозрачными глазами посмотрел он мне в лицо, кивнул задумчиво и мечтательно сказал:
— Эх, пивка бы сейчас бутылочку — поправиться…
За моей спиной сердито задвигался Поздняков, засопел покабаньи, сказал вполголоса:
— Вот уж действительно, человек весь на пустяки вышел — ни стыда, ни сраму не знает…
Васильев тонким голосом ласково сказал:
— Значит, так, братец, ты тут перестань нам дурочку по полу катать и отвечай как полагается, а не то я к тебе применю меры самые строгие. Ты что думаешь, у нас тут профилакторий для алкашей?
— Для алкашей? — удивился Буфетов. — А я и сам не знаю, чего там отвечать…
— Где вы взяли сберкнижку? — спросил я снова.
— Сберкнижку?.. Взял… где? — он переспрашивал меня так, словно охватить целиком мысль, пускай самую простую, самую пустяковую, он был не в силах и осваивал ее частями, ощупывая слова, как слепой осязает незнакомое лицо.
Наконец он впитал мой вопрос, вспомнил значение всех слов, переварил их, и я видел, как он напрягся, перебирая нужные ему для ответа выражения. Жиденькие волосы на темени у него двигались, и мне казалось, будто череп у него стеклянный, — так хорошо было видно, о чем он думает, что вспоминает и что хочет сказать. Мысельки были у него белесые, короткие и слепые, как мучные червяки.
— Книжку… мне… Валентин… дал… получи… говорит… за меня… а я у тебя… вечером… заберу… а то мне… некогда… А тебя, мол… Николай… очень я уважаю… Ну и черти!.. Вот ведь… подвели меня как…
— А кто с ним был еще? С Валентином?
— Саня… ух, веселый… парень… Всё… говорит он… полова… всё, говорит… лабуда… на этом свете…. только дружки… эта важно… вот ведь… черти…
— Вы давно знаете Саню и Валентина?
— Валентина?.. Саню?.. Давно…
— Сколько лет?
— Лет?.. Да нет… какие там… года… Дня три знаю…
— А чем они занимаются?
— Занимаются?.. Черт их знает… шахтеры… они и еще… рыбаки… денег у них — завал… три дня пили… за все сами… платили… главное… говорят… друга… верного в жизни… найти… а деньги… это фуфло…
— Где ты с ними познакомился? — спросил Поздняков.
Буфетов поднял на него ярко-синий бессмысленный глаз, поводил плавно пальцем перед носом и сказал:
— А ты мне… не тычь… я те… не Иван Кузьмич… Ты мне окажи уважение… как Саня с Валентином… я те все… расскажу…
— Вот и рассказывай, братец, где и как познакомились, — покивал кудрявой огромной башкой Васильев, и я невольно подумал, что вот в этой-то башке никогда не углядишь, чего там думается.
— Да… в пивной… где же еще-то?.. Хорошие ребята… ух, веселые… угощали меня они… уважаем мы тебя… говорят… за то, что ты… Николай… человек… справедливый… как скажешь — в точку… и посоветуешь по совести… и повеселиться… с тобой… от души…
— А когда они вам сберкнижку дали?
— Дали?.. Сегодня дали… утром… опохмелиться нечем… деньги все… у них… наличные… вышли… они дали… мне книжку… говорят… сними, Николай… вклад… он все равно… предъявительский… а у нас… дело срочное… а ты с деньгами… подъезжай… в поплавок… в ресторан на набережной… и мы туда… приедем…
— Почему же они именно вам дали сберкнижку?
— Сберкнижку?.. А кому же… еще давать… известно — честнее… меня… не найдешь… и обратно… мы все-таки… закорешились… друзья мы… обратно… я понимаю… деньги — чешуя… друзья дороже…
Я подмигнул Васильеву, и он вышел вслед за мной.
— Пустое это дело, Боря. И в этот раз нас провели.
— Да, этот пьянчуга — живец. Когда его забирали из сберкассы, они где-то рядом наблюдали. Обидно — в двух шагах от них прошли.
— Значит, они теперь знают, что сберкассы для них закрыты.
Васильев неожиданно засмеялся.
— Ты чего? — удивился я.
— А смешно они придумали — пустить на проверку живца. Если он получит деньги, все в порядке, а нет — то им его не жалко.
— Это их стиль, если хочешь, почерк. Они в каждом эпизоде находят себе мальчика для битья. Ладно, с этим надо кончать. Сделайте на него установку подробнейшую, и надо подержать его под наблюдением, хотя мне и не верится, что он увидит когда-нибудь своих друзей.
— От тебя зависит, — усмехнулся Васильев. — У тебя в кабинете на опознании друзья могут встретиться вновь.
- Предыдущая
- 69/86
- Следующая
