Джек. В поисках возбуждения - Ульрих Антон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая

– Тебе нравится положение, в котором ты сейчас?

Кузина испытующе посмотрела на меня и помолчала, прежде чем ответить:

– Думаю, ответ ты знаешь наперед.

–. Не хотела б ты уйти отсюда прямо сейчас? Со мной. Давай я тебя увезу, – искренним тоном предложил я. – Я люблю тебя, Долли!

В эту минуту я напоминал себе юного глупого подростка, готового любить весь мир, каков бы он ни был.

Долорес еще раз посмотрела мне в глаза и согласно кивнула головой, бросив опасливый взгляд на неподвижные портьеры.

– Тогда собирай вещи и жди меня. Я все приготовлю и приеду за тобой, – пообещал я и, не давая кузине опомниться, выскочил в холл.

Даже старые испитые проститутки продолжают сентиментально верить в принца, который увезет их прочь от этой грязи, вечно пьяных потных мужчин, меняющихся в калейдоскопе публичного дома, от утренней скуки с ленивым переругиванием с подругами, норовящими усесться за столом на твое законное место. Все верят в лучшее, поэтому Долорес было так легко уговорить.

Одолжить старенький дилижанс у владельца паба, в котором мы постоянно заказывали пиво, не составляло особого труда. Две гинеи послужили хорошим задатком. Затем я съездил к кладбищу, около которого стояло наше прежнее пристанище – сарай под названием «Ученый погост», бывшее место проведения заседаний Малого оксфордского клуба. Ныне же никто не осмеливался посещать это ветхое сооружение, так как среди учеников и студентов Оксфорда была популярна история о студенте-висельнике, чей дух по ночам появлялся в сарае и предлагал смельчакам, заходившим туда, дабы пощекотать себе нервы, сыграть в игру «виселица».

Убедившись, что сарай пуст и надежно закрыт на замок, ключ от которого все еще хранился между досками в щели, я направил дилижанс к публичному дому. Едва лишь я переступил порог заведения, как мадам подскочила ко мне и предложила отойти для важного разговора.

– Что вам угодно? – вежливо спросил я, стараясь изображать перед старой каргой полную покорность судьбе, так как согласно плану это было мне необходимо.

– Сэр, – прошепелявила карга, – вы наш постоянный гость, наши девочки всегда рады вам, вы никого ни разу не обидели, вы даже напоминаете мне моего мальчика.

При упоминании сына содержательницы борделя, полоумного, рахитичного, недоразвитого во всех отношениях ребенка, умершего пару лет назад от чахотки, я передернулся. Сравнение было явно неуместным, однако же мадам продолжала, пристально глядя на меня своим липким взглядом:

– Юный сэр ведь не станет отвергать тот факт, что он приехал в дилижансе, рассчитанном не на него одного?

Я молча кивнул головой. Несмотря на то что мадам начала издалека, я прекрасно понимал, к чему она клонит.

– И юный сэр не станет также утверждать, что новая девочка, которая уже собрала вещи и сидит сейчас запертая и под присмотром в надежном месте, является ему близкой знакомой?

Снова кивок. Я – хищник, я должен быть осторожным, умным, ловким и ни в коем случае не показывать, что я таковым являюсь.

– А раз так, то юный сэр поймет, что одинокой женщине так трудно в этом мире, – решительным тоном заявила мадам, – а за Долорес, это прекраснейшее создание, которое должно стать звездой моего заведения и принести немалую прибыль, я уже заплатила. И вы, сэр, как истинный джентльмен, обязаны возместить мне ущерб, раз уж вы хотите забрать у меня мое сокровище.

Если бы у меня не было плана, пришедшего мне в голову в тот самый момент, когда я догадался, сидя на плюшевом диване, что Долли, моя красавица Долли, не только стала проституткой, но и причастна к гибели родителей, я бы не стал разговаривать со старой каргой, а, хорошенько отлупив ее, выбил бы из ее уст признание, где содержательница борделя прячет кузину. Но тогда мадам подняла бы шум, а это было чревато последствиями. Поэтому я молча положил в протянутую старушечью ладонь две гинеи и спокойно направился в холл, где, усевшись на диване, принялся ждать Долли. Не прошло и двух минут, как мадам сама привела ее ко мне. Я взял девушку под руку и с достоинством удалился из публичного дома.

Долорес сидела в дилижансе, я на козлах правил лошадьми, мы катили по ночным улицам, копыта цокали о мостовую, а мне слышалась в этом звуке мелодия похоронного марша. Вскоре дилижанс остановился около сарая. Долли осторожно выглянула из окна.

– Где мы? Что это за место? – с тревогой в голосе тихо спросила она меня, когда я спустился с козел и принялся вытаскивать ее большой узел с вещами.

– Это «Ученый погост». Рядом с кладбищем. То место, где тебя не станут искать.

– Ты разве обманул мадам? – удивилась, опираясь на подставленную мной галантно руку и выходя из дилижанса, Долорес. – Не дал ей денег?

– Нет, – соврал я.

Мы вошли в сарай. Я зажег заранее припасенную свечу и приказал кузине:

– Раздевайся.

Она тут же повиновалась мне. Едва лишь сорочка спала с ее прекрасного тела, как я набросился на нее, словно изголодавшийся зверь. Мы сплелись в объятиях. Удивительно, но меня настолько сильно возбудило сознание того, что я занимаюсь любовью с женщиной, которая через некоторое время будет мертва, что я повторял акт раз за разом, не в силах остановиться, пока наконец кузина из последних сил не спихнула меня с себя. Только тогда я встал, отряхнулся, собрал всю одежду и вышел из сарая, оставив бессильно лежавшую Долли. Плотно закрыв дверь сарая, я быстро оделся, перетряхнул узел с вещами и, не найдя в них ничего, что не смогло бы сгореть, свалил вместе с одеждой у стены «Ученого погоста».

– Джек, что ты там делаешь? – раздался из-за дверей слабый голос Долорес.

Я поджег сложенное заранее у дверей в охапку сено и только тогда ответил:

– Собираюсь тебя убить так же, как ты убила моих родителей.

Недолгую тишину прорезал глухой крик:

– Джек, милый, что ты делаешь? Джек, я не виновата. Джек, ты же меня любишь. Выпусти меня. Джек, они сами виноваты. Они убили мою мать. Они убили сэра Джейкоба. Джек, из-за твоих родителей я стала падшей женщиной. – Видимо, кузина припала губами к дверной щели, так как ее голос стал намного отчетливее. – Джек, я должна была так поступить. За что ты меня убиваешь?

– Тогда ты понимаешь меня, – просто ответил я. – Я тоже должен так поступить. Я всегда буду помнить тебя, Долорес, любовь моя.

Долли хотела что-то сказать, но тут дым попал ей в рот, и она глухо закашлялась. Через некоторое время вновь раздался ее милый голос:

– Помогите! Пожар!

Но я-то знал, что ночью здесь никого не бывает, тем более что сам «Ученый погост» со своей репутацией способен отпугнуть кого угодно. Пожар разгорался все сильнее. Лошади, стоявшие рядом, зафыркали и затрясли мордами, выражая недовольство от близости огненной стихии. Я взял их под уздцы и отвел подальше на дорогу, откуда наблюдал за гибелью своей первой любви. Вскоре крыша рухнула, погребя под собой Долорес. Дождавшись, пока сарай не развалится на множество огненных кусков, я уселся на место кучера и неторопливо направился в паб, чтобы вернуть дилижанс.

Долорес никто не искал. Полиция, осмотрев место пожара, пришла к выводу, что, скорее всего, какой-нибудь пьянчужка сгорел по собственной неосторожности.

Прошло полгода, и я окончил Оксфорд. Я был молод, и передо мной открывался весь мир.

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая