Выбери любимый жанр

Тая - Лебедев Александр - Страница 29

Изменить размер шрифта:

– Я никогда не спала во сне. Здесь я спала, и если не видела сны, то, по меньшей мере, проходило некоторое время. Ты сам видел, как я сплю. Ведь видел?

– Видел, – согласился Студент. – Но что, если мой мозг гораздо более изворотлив? Что, если он на протяжении многих лет строил сны и наполнял их персонажами, элементами неожиданности и природными явлениями, о которых я понятия не имел. Что ему стоит меня же и обмануть?

– Тогда один из нас образ. Либо ты результат моего воображения, либо я персонаж твоего сна. А давай укусим друг друга?

– Не поможет, – сказал Студент. – Здесь все очень чисто. Все правдоподобно и можно ошибиться в два счета.

– Тогда придумай что-нибудь. Ты же умный.

– Хотел бы я сказать, что это звучит слишком приторно, но надеюсь, ты и сама поняла, почему.

– Я ничего не поняла.

– Тем лучше, – студент поднялся.

– Ты куда?

– Надо принести дров.

– Я с тобой.

– Вероника, если то, что ты рассказала правда, то никто еще не исчезал днем.

– А вдруг я буду первой?

– Если это произойдет, я ничем не смогу тебе помочь, как и ты впрочем.

– Ладно. Только далеко не уходи.

– Ты будешь все время меня видеть, – сказал Студент, – если захочешь, конечно.

Он пошел вдоль берега, внимательно вглядываясь под ноги. Скоро его фигура помутнела и превратилась в серое пятно. С той стороны долетал треск ломающихся сучьев, и Вероника опустилась поближе к костру. Она попробовала согреться, точно зная, что через несколько минут снова останется одна.

* * *

Посветлело. Сумерки были недалеко, но в тумане наметилась какая-то слабость. Его плотность поубавилась, пар стал каким-то сырым и серым, как снег в марте, а дождь, практически прекратился. Водная изморозь, куда-то пропала, воздух был холодным и свежим. Река стала тихой, зеленая вода просветлела и даже со своего места Вероника различала несколько камней на дне.

– Как я устала, – сказала Вероника.

Она куталась в спальник, непрерывно подбрасывая сучья в костер. Вещей Студента не было. Даже фокусник-иллюзионист не смог бы вытащить из-под Вероники спальный мешок совершенно бесшумно. Но его нет, как нет Студента, каяка и его бесконечного НЗ.

– Это плохо, – сказала Вероника, – слышишь меня, «оно»?

Никто не ответил.

– Ты меня слышишь?! – гораздо громче позвала девушка. – Многих я извращенцев видела, но ты всех переплюнул. И знаешь, что? Ты проиграл.

Вероника собрала свои вещи. Она в очередной раз удостоверилась, что это вещи только ее, плотно сбила рюкзак и тронулась в путь.

– Наша крыша – небо голубое, – запела она.

Это не были километры. Несколько сот метров она прошла спокойно, затем начались завалы, бурелом на склонах и трудно проходимый кустарник. Вероника шла в одном темпе, пока не перестала видеть дальше метра впереди. Тогда она достала фонарь и зажгла очень ровный и белый столб света.

– Если выберусь, – сказала Вероника, – обязательно напишу на батареечную фабрику. Наплевать «Toshiba» это или «Duracell», обязательно посещу этот завод и не пожалею никаких денег. Буду целовать всех рабочих, пока меня не выгонят или не посадят в тюрьму. В тюрьме тоже буду всех целовать без боязни подцепить какую-нибудь лихорадку, потому что человек прошедший через этот туман, не может заболеть малярией или гепатитом.

Вероника долго рассуждала, что она будет делать, смакуя подробности и повторяясь несколько раз. Она светила в воду, ища подтверждение словам, но река текла очень однообразно, и тогда девушка заговорила:

– Ты в принципе можешь мне не отвечать. Я выберусь назло тебе и твоим мерзким подробностям. Хочешь ты этого, нет, уже не имеет значения, потому что я, Москвичка, и на тебя мне….

Вероника уже не шагала широко и не разбирала, куда ставит ногу. Ее пошатывала от усталости, и проклятый рюкзак тянул плечи. Так продолжалось долго. Уже рассвело, но она по-прежнему держала зажженный фонарь. Опиралась на весло и шла, переступая сразу несколько камней. В конце концов, весло застряло. Его заклинило между двух больших булыжников, но Вероника поняла это только, когда обернулась. Алюминиевый шест торчал из камней как мачта затонувшего судна из воды. Странно, но Веронике было жаль возвращаться. Она знала, что силы на пределе, и тратить несколько шагов она не будет. Еще через несколько секунд, берег подпрыгнул, и с острой болью в затылке возникла серая заставка. Ровное небо, из которого уже давно не падала вода. Как бы подтверждая это, несколько крупинок коснулись лица, слабо уколов веки.

– Снег. Снег ведь это.

Вероника попробовала дотянуться языком до ближайшей, но было очень далеко, а, может, язык уже не слушался оглушенного сознания. Все казалось очень пьяным, противным и неправильным.

Вероника попыталась встать. Ее не пускал рюкзак. Казалось, он весит тонну, и оторвать его от земли не под силу Она подтянула ноги и попыталась просто сдвинуться с места.

– Вот, гад! – Вероника сказала это очень зло, но только слабый шепот пошевелил ее губы.

Она смотрела в серую мглу, но сил по-прежнему не прибавлялось. Стало холодно. Колючий ветерок тронул щеки, что-то коснулось пальцев, губ, волос.

– Я свободна, – сказала она, – я всегда хотела быть свободной.

Девушка попыталась сесть. Она потеряла равновесие и краем глаза увидела реку. Вода сильно убыла. Хотя по ней еще неслись пенные барашки, и местами вода вставала в языки. Ее было значительно меньше. Цвет изменился, возможно, из-за ее скорости, возможно, из-за того, что туман поредел. Белые клубы разлетались в разные стороны, словно убегали от невидимой опасности. И тогда она увидела небо. Серое и холодное, но очень высокое.

Вероника ждала, когда на ее лицо опустилась снежинка. Та полежала несколько секунд, превратилась в маленькую чистую каплю и побежала по щеке. Со стороны ее невозможно было отличить от слезинки, разве что лицо девушки было очень спокойным. Еще несколько ледяных кристалликов коснулись Вероники, они садились на брови, подбородок, губы и лоб, опускаясь очень тихо, чтобы не потревожить неглубокий сон, осторожно разговаривая между собой, и уже не тая.

* * *

Из дневника стажера Новосибирского отряда МЧС.

Пятница.

Выехали Бийск 17:35. Будем искать какую-то девчонку. С нами четыре спортсмена. Я, Журавлев, Оглобля и Брусникин. Ура! Ближайшую неделю никаких старушек в ванной. Спать.

Суббота.