Здравствуй, Марс - Моисеев Владимир - Страница 27

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая

               Разговор принял неприятный характер. Логов не мог признаться, что у него есть враги. Марта могла подумать, что он пытается сбежать от них, оставить за ними поле боя, признать свое поражение. Но Логов проигрывать не умел и не желал этому учиться.

               — У меня нет врагов, — сказал он.

               — Нельзя проиграть, если не играешь в чужие игры, — задумчиво сказала Марта. — Тебя нельзя назвать излишне общительным.

               — Как-то так получилось, что мои друзья сейчас здесь, рядом со мной, на марсианском корабле.

               — Хорошо устроился! — сказал Вик.

               — Да уж, не жалуюсь.

               — Но это неправильно, у тебя должны быть еще друзья. Постарайся вспомнить, — сказала Марта.

               — Друзья, это люди, к которым я могу обратиться за помощью, и которые обращаются за помощью ко мне.

               — Точно, — почему-то обрадовался Вик. — В одном моем тексте герой говорит своему бывшему другу, когда его начинает трясти от ненависти: «Все. Теперь я не только не обращусь к тебе за помощью, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, но и свою помощь не предложу, когда тебе будет плохо».

               — Мрак! — сказала Марта.

               — Всего лишь литература, — сказал Логов.

               Объявили, что до старта осталась минута, потом и она прошла. Ракету тряхнуло, Логов почувствовал легкую дрожь, его тело придавило к креслу. «Пошла, родимая»! — подумал он.

               После выхода на орбиту наступила невесомость. Вик отстегнул ремень и с удовольствием покувыркался. Марта последовала его примеру. Логову баловаться не захотелось. Через четыре часа пристыковались к орбитальной станции, где им пришлось задержаться на трое суток. За это время специалисты Агентства должны были успеть пристыковать к кораблю посадочные модули, запущенные на орбиту отдельно и заполнить топливные баки горючим.

               Вик и Марта шумно восхищались великолепием Земли, которая с промежуточной орбиты выглядела просто потрясающе. Логов старался лишний раз не заглядывать в иллюминаторы, чтобы не портить впечатления, которое осталось в его памяти от прекрасных фотографий Земли, которые он видел еще в школе. Он не верил, что реальные виды земной поверхности будут выглядеть лучше, чем обработанные профессионалами открытки.

               Вечером, после ужина, они стали вспоминать Землю.

               — А с кем простился ты, Вик? — спросила Марта.

               — Разве вы не помните? — удивился он. — Мы вместе навестили моего учителя Леонида Андреевича Комлева. Не простившись с ним, мне было стыдно улетать. Тем более, навсегда. Кстати, я так еще и не поблагодарил вас за этот подарок. Каждая встреча с этим человеком была по-своему замечательной, но тот прощальный вечер превзошел все ожидание. Я узнал о Комлеве много нового, о чем не мог даже догадываться. Как же я благодарен вам, дорогие мои. Если бы вы знали, как это ценно — разглядеть в своем учителе человека. Писатель, а тем более учитель, не должен казаться своему ученику богоподобным наставником.

               — Но все, кто знает Комлева лично, убеждены в том, что он именно богоподобный наставник, — удивился Логов.

               — Нет. Не все. Я в это не верю. Он — человек.

               — А с кем простилась ты, Марта, — спросил Логов.

               — Ни с кем, — засмеялась она. — Я не сообразила, что мне надо с кем-то попрощаться. Ах, да! Два раза я сходила на балет. Только сейчас поняла, что на Марсе мне будет не хватать театра.

               — Есть записи, — удивился Логов.

               — Записи и театр — разные вещи, — возразила Марта.

               — Никогда прежде не задумывался о том, насколько мы все одинокие люди, — сказал Вик.

               — Не такие уж одинокие. У меня, например, восемьсот тридцать френдов в сети.

               — Почему же ты не простилась с ними?

               — Зачем? — не поняла Марта. — Разве они куда-нибудь денутся из сети?

               — Считаешь, что сеть на Марсе будет поддерживаться?

               — Конечно. Мне обещали.

               — Но что ты будешь вспоминать?

               — Разве это можно угадать? Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Вспоминать будете вы. Мое дело — слушать. Вот что я люблю больше всего на свете!

               — Ты полетела на Марс ради наших воспоминаний?

               Наверное, это был неудачный вопрос. По лицу Марты пробежала гримаса раздражения. А может быть, презрения или ужаса перед разоблачением. Во всяком случае, Логов понял, что спросил что-то лишнее. Он был рад одному — своему неумению классифицировать эмоции собеседников. По крайней мере, когда это касалось Марты. Логов боялся узнать что-то нехорошее. Девушка пожертвовала собой, а как еще можно расценить ее решение отправиться с ним на Марс? Честно говоря, его совсем не интересовали скрытые побудительные мотивы, которые заставили ее сделать выбор. Он подумал и дал себе слово никогда не выяснять тайные помыслы Марты. Что там ни говори, игра явно не стоила свеч. Особенно обидно будет, если окажется, что никакой ужасной тайны у нее нет, а дурацкие подозрения разрушат их дружбу.

               Пришла пора покидать станцию. Время летит быстро. Врачи провели еще один медосмотр, проверили, хорошо ли их измененные организмы привыкают к космическим условиям. В частности, были протестированы защитные шлемы, снимать которые отныне им можно будет только в защищенных от радиации помещениях. Общая оценка проведенного усовершенствования человеческих тел была самая положительная. Впрочем, Логову не понравились слова одного из врачей: «Получилось даже лучше, чем мы рассчитывали. Теперь появилась возможность значительно усовершенствовать подготовку будущих переселенцев к встрече с космическим пространством». Он решил не обращать внимания. Разве его это дело — анализировать результаты разработки биологической защиты?

               Марта и Логов наблюдали за стартом первых четырех кораблей с переселенцами. Ну, что тут скажешь, красиво. Теперь подошла их очередь. За ними в путь отправятся еще два корабля. Получается, что всего в марсианской экспедиции участвует семь кораблей с двадцатью одним переселенцем на борту.

               При старте со станции перегрузка была меньше, чем при старте с Земли, а противоперегрузочные скафандры сделали ее и вовсе малозаметной. Двигатели сработали в штатном режиме. Логов вздохнул с облегчением. Только теперь можно было с уверенностью сказать, что до Марса они обязательно доберутся. Жилые отсеки корабля были снабжены системой искусственной гравитации, им было приятно вновь почувствовать тяготение и определить, где в модуле стены, пол и потолок.

               Марта выглядела озабоченной и напряженной. Логову было ее искренне жаль, но изменить уже ничего нельзя было. Время принятия решений давно прошло. Это на Земле можно было заниматься уговорами и сожалениями. Все изменилось. Наступила эпоха выживания. Нужды в бесполезных эмоциях больше не было, теперь от него требовалось другое — разумная помощь в налаживании нормальной жизни в ненормальных условиях. Проще всего было считать, что отныне их корабль и есть самое благоустроенное место во вселенной. И самое смешное, что, скорее всего, именно так оно и было на самом деле.

               Логов подошел к Марте и осторожно взял ее за руку. Она с благодарностью улыбнулась.

               — Все будет хорошо! — сказал он.

               — Не сомневаюсь, — ответила она.

               — Интересно, кто из нас первым скажет: «Здравствуй, Марс»? — спросил Вик.

               — Ты уже это сказал, — ответил Логов.

               — Ерунда. Эти слова следует произнести только после того, как обе ноги коснутся марсианской поверхности.

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая