Убийство по-домашнему - Барретт Мэри - Страница 50

Марни посветила вокруг фонариком. Никаких консервных банок, никакого мусорного ведра. Словом, никаких следов какого-либо жильца. В спальне — то же самое. С потолка до одного из углов топчана протянулась огромная паутина.

— Как минимум месяц здесь не было ни одной живой души — заметил я.

— Откуда же здесь в таком случае автомобиль? — спросила Марни дрожащим голосом. — Если здесь нет Горди, то откуда взялся его автомобиль? — Она подошла к двери гостиной, по-прежнему держа в руке ключи от автомобиля. Когда я с трудом передвигался вслед за ней, у меня в голове внезапно родилась новая мысль, которая переворачивала вверх тормашками весь мой план и вызвала у меня дрожь ужаса.

Мы стояли рядом у двери, ведущей в гостиную, окидывая взглядом освещенное фонариком пустое помещение. Здесь воздух тоже был пропитан крепким запахом гнили. Половицы были сломаны и выщерблены.

— Пойдем отсюда, — с отвращением шепнула Марни и провела по полу лучом фонарика. На мгновение стал виден угол комнаты справа от нас.

— Марни!

— Что?

— Освети еще раз вон тот угол справа.

Когда она направила туда луч света, я убедился, что мое первое впечатление не обмануло меня. Две половицы были разболтаны и сильно выщерблены. Более светлые пятна свидетельствовали о том, что это дело недавнего прошлого. На запыленном полу валялись щепки.

— Видишь? — Мой голос прозвучал как-то отстраненно и бесцветно.

— Но…

— Тебе придется это сделать, — сказал я. — Я не справлюсь, черт возьми! Придется тебе…

Мы понимали друг друга без слов. Она сунула фонарик мне в левую руку, в которой я уже держал костыль. Я старался удерживать луч света по возможности неподвижно. Марни тем временем подошла к замеченному нами месту. Она пошевелила одну половицу, которая сразу поддалась. Отбросила её в сторону. Потом следующую и еще одну. Она работала с необычной страстью, словно это имело какое-то значение.

Я подошел на несколько шагов ближе. Марни уже сняла четыре половицы. Я посмотрел вниз, в образовавшуюся теперь темную дыру. Марни вернулась ко мне и, всхлипывая, судорожно схватила меня за руку.

Я почти был уверен в том, что сейчас увижу, но это не ослабило потрясения. Мне не понадобилось долго вглядываться, чтобы отчетливо увидеть труп мужчины с простреленной грудью.

Пальцы Марни больно впились мне в тело, а её всхлипывание перешло в рыдания.

— Горди! — закричала она — Горди! Горди!

Я тоже, конечно, знал, чей это может быть труп.

Мы нашли то, что искали.

Марни крепко прижалась ко мне. Я хотел увести её из этого кошмарного места как можно быстрее, однако был не в состоянии этого сделать. Это она должна была меня увести. Сильнее чем когда-либо я ненавидел собственное увечье. Через минуту однако Марни смогла овладеть собой. Она обняла меня за талию своей худенькой рукой, и нам кое-как удалось выбраться на свежий воздух. Костыль болезненно натирал мне под мышкой. Я стоял, привалившись спиной к стене, и тяжело дышал. Костыль я поставил рядом.

— Сигарету? — спросил я. Лучше отвлечь её внимание.

Она вытащила из кармана жакета начатую пачку сигарет, закурила две и одну из них вставила мне в губы. Резкий дым показался мне чудесным ароматом после этой затхлости. Я был еще полуживой от испытанного потрясения. Не потому, что мы нашли труп человека, которого я никогда в жизни не видел, а потому, что это открытие заставляло прийти к выводам, о которых я даже боялся подумать.

В ярком лунном свете лицо Марни было мертвенно бледным.

— Уже лучше? — спросил я.

— Да. Уже все в порядке.

— Марни… извини, что я заставил тебя пережить такое.

— Не болтай ерунду… У тебя с этим ведь нет ничего общего.

Она замолчала, а я еще выразительнее почувствовал окружающую нас пустоту и тишину.

— Мы ошибались, да? — тихо сказала она через несколько секунд. — Мы неправильно представляли себе все.

— Мы не ошиблись, любимая, — с горечью сказал я. — Возможно, мы просто не догадались обо всем.

— Не обо всем?

— Марни! Ты не понимаешь? — Я уже должен был осознать, что коварство Селены не знает границ. Однако теперь, когда я понял все, во мне возникло бессмысленное чувство отчаяния, как если бы я очень любил её. — Сначала мы предполагали, что Горди отравил отца, а Селена в этот момент вошла в комнату. Потом пришли к выводу, что они сделали это вдвоем. Однако в своих допущениях мы не продвинулись достаточно далеко. Селена подала отцу яд, а Горди поймал её на месте преступления. Он понял, что произошло. Нельзя ведь в такой ситуации доверять хроническому алкоголику, даже если он и захочет быть лояльным. Никогда неизвестно, что ему стукнет в голову. Поэтому, — я пожал плечами, — она заманила его сюда и застрелила. Одно преступление или два…

— Селена! — пронзительно крикнула Марни. — Но зачем Селене понадобилось убивать отца? Его отравили, потому что он собирался кого-то лишить наследства… Может, он хотел лишить наследства Селену?

— Ты еще не поняла? Мистер Френд в тот же самый день уволил Йена. Почему? Потому что он, так же как и ты, должно быть, застал его с Селеной. Целомудренная невестка, устроившая у него под боком роман с образцовым слугой, рекомендованным самим мистером Моффетом! Что могло привести его в большую ярость?

— А Йен… Может быть, Йен поставил крестик на моем рисунке, потому что помогал ей? Привез его сюда?

— Ты сама говорила, что Йен готов даже закопать чей-либо труп и сразу же забудет об этом. Возможно, он не участвовал в совершении преступления, она использовала его только для вспомогательных работ — сорвать половицы, поставить автомобиль в гараж…

— Но Горди! Ведь без Горди Селена не получила бы ни цента!

— Она тогда еще не знала об этом условии в завещании. Никто из вас не знал. — Я горько рассмеялся. — В ту минуту, когда мистер Петербридж оглашал завещание, Горди вместе с её шансами на получение наследства отдыхал под полом. Ей пришлось пережить несколько горьких часов, пока Нэйт не увидел меня.

— Значит, ты думаешь, что мама и Нэйт ничего об этом не знали?

— Наверняка не знали. Нэйт слишком труслив, чтобы позволить втянуть себя в преступление — даже ради Селены! А мать? Она бы никогда не допустила, чтобы Горди убили… Верно?

— Верно, — уверенно ответила Марни. — Никогда в жизни. — Кончик её сигареты светился в темноте. Внезапно она сказала: — Поэтому она должна была и тебя убить. Она не могла взвалить вину на настоящего Горди. Ведь как бы ловко она ни инсценировала самоубийство, полицейский врач сразу бы сориентировался, что Горди давно уже не было в живых, когда было подписано обязательство абстиненции. И тогда весь заговор был бы раскрыт.

— Конечно, — подтвердил я. — Единственное спасение для Селены состояло в том, чтобы сегодня я совершил самоубийство. Селена знает, что мама и ты слишком втянуты во все это дело, чтобы что-то сказать, когда инспектор Сарджент идентифицирует мой труп как труп Горди. — Я снова рассмеялся. — Как жаль, что я не доставлю ей этого удовольствия!

Марни внимательно смотрела на меня в лунном свете.

— Тебе очень больно?

— Что? — недоуменно спросил я.

— От того, что ты узнал о Селене.

— А тебе не больно от того, что твой отец и брат были убиты?

— Извини. Это был идиотский вопрос. — Марни придвинулась ближе и взяла меня за руку. — Что будем делать дальше?

— Большого выбора у нас нет. Завтра явится инспектор Сарджент и заявит, что старого мистера Френда отравили. Мы спокойно можем избавить его от необходимости ждать результатов вскрытия и нанести ему визит сейчас. Пусть прибавит к своей коллекции еще один corpus delicte[2]!

— И мы расскажем ему о Селене?

— А ты как думаешь? Может, нам совершить харакири, чтобы спасти её шкуру? Наверное, ты полагаешь, что я без ума от неё?

— А разве это не так? — Она неожиданно вырвала свою ладонь из моей руки. — Впрочем… какая разница… — Она бросила на землю окурок и растоптала его каблуком. — Конечно, при этом раскроется весь наш заговор против Лиги Чистоты. У тебя, у мамы, у Нэйта, у меня — у всех нас будут неприятности!