Мания расследования - Топильская Елена Валентиновна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/46
• Следующая

А по всему выходило, что эти самые районные опера были наготове. Но если верить Барракуде, что вопрос о месте встречи решился за пять минут до встречи, то с какой стати были наготове «земельные» опера[5] именно из того отдела, на территории которого находится «Смарагд»? И если считать, что это они исполняют заказ на посадку Барракуды — будь встреча назначена в другом районе, то что бы они стали делать?

Плюс «руоповская» (условно) машина, на которой приезжали кураторы стриптизерши; если согласиться, что машина была, что называется, в теме, то, значит, исполнители заказа сидят в главке. Вот если считать, что кто-то из главка (УБОПа ли, ОРБ, Управления уголовного розыска — не суть) управляет процессом, то все становится на свои места. Наверняка это была не первая встреча Кости с кем-то, о чем стало известно исполнителям, просто вряд ли у них клевреты сидят в каждом районном отделе, это было бы уж слишком. Если, конечно, заказ на посадку Константина Бородинского не принял лично начальник ГУВД, ха-ха.

То есть клевреты есть, но не повсеместно. Костю, конечно, держат под колпаком, контролируют по мере возможности, и так совпало, что в тот день встреча случилась на территории, где клевреты имеются.

По идее, можно выбрать отделы в УБОПе и ОРБ, которые пользуются машиной марки «форд», а из этих отделов оперативным путем выбрать сотрудников, которые либо пришли в, главк из района, на территории которого находится «Смарагд», либо имеют прочные связи с операми этого района. То, что связи давние и прочные, сомнению не подлежит: такие вещи, как подбросить кому-то оружие и наркотики» посторонним и случайным знакомым не предлагают.

К тому же жизнь показывает, что такие вещи за идею давно уже не делаются, борьба с преступностью все больше приобретает возмездный характер. Весьма распространена практика проплаты не только незаконного освобождения кого-либо, но и незаконной посадки.

Но копаться во всем этом — работа Управления собственной безопасности. Мне же этакого никто не поручал. И по собственной инициативе я заняться этим не могу: ложный донос стриптизерши имел место на территории другого района, равно как и попытка подбросить Косте пистолет и анашу.

Допустим, я допрошу Костиных людей, каким-то образом вызову оперов, пытавшихся его подставить, и, может быть, даже проведу между ними очные ставки. Костины люди будут твердить одно, опера другое, и все тут. Допустим, в книге ЖУИ[6] я найду какую-нибудь запись об этом выезде. Скорее всего, такая запись там есть, и сделана, чтобы подстраховаться: например, якобы прошла анонимная заявка о том, что возле ресторана «Смарагд» какие-то люди демонстрируют оружие. И наверняка в графе «результат проверки» написано, что информация не подтвердилась. И опера скажут, что заявка такая была, они к «Смарагду» съездили, проверили стоящую там машину, но ничего предосудительного не нашли и не стали указывать данные машины в отчетности; а что Костю называли, так им сообщили, что в машине должен находиться известный бандит Бородинский, осужденный за организованную преступную деятельность и неизвестно как оказавшийся на свободе задолго до истечения срока наказания.

Пауза между нами затянулась, и прервал ее Костя:

— Только не говорите мне, Мария Сергеевна, что против лома нет приема.

— А чего вы от меня хотите, Костя? — спросила я, избегая его взгляда.

— Помогите мне.

— Как конкретно? — я уже собралась довести до его сведения все вышеизложенные соображения и предложить ему обратиться в Управление собственной безопасности, но он опередил меня:

— Помогите найти этих уродов. Тех, кто за веревочки дергает.

— Ну, допустим, я их вычислю. И что я с ними буду делать?

— А вам ничего не надо делать, я сам сделаю.

— В каком смысле? Убьете, что ли?

Костя быстро взглянул на меня и хохотнул:

— Да вы что, Мария Сергеевна! Как вам такое в голову пришло? Я же не идиот — ментов валить. Я их куплю.

— Купите? — я даже слегка растерялась. — A вы уверены, что они продаются?

— Уверен, — голос его и вправду звучал уверенно. — Если их кто-то уже купил, то я их перекуплю. Просто предложу им больше.

И, заметив мой недоверчивый взгляд, развил свою мысль:

— Идиоты всякие думают, что самые страшные — это такие, как вы, упертые.

— Спасибо, Костя, — я невольно улыбнулась.

— Нет, правда. Вы, конечно, страшный человек, имеете принципы, и с панталыку вас не сбить, за принципы свои глотку перекусите. Но зато от вас знаешь, чего ждать.

Я с интересом слушала.

— Не-ет, самые страшные — это продажные менты. Не, они, безусловно, нужны, там отмазать, если надо, информацию какую слить, подсветить чего. Просто те, кто их приближает, их переоценивают. Думают, что за пару сотен баков в месяц эти прикормленные будут им до смерти служить верой и правдой. И одного не понимают: если они смогли этих ментов купить, то почему кто-то другой не сможет? Да легко! Просто надо больше дать.

— Костя, все это очень интересно. Только, говоря языком врачей, вам бы надо бороться не с симптомами, а с причиной заболевания. Ну, купите вы этих оперов, а заказчик найдет других исполнителей. Вы бы лучше узнали, кто сделал заказ на вашу посадку.

— А я знаю, — сказал Барракуда. — Это ублюдок Нагорный.

После того, как Барракуда ушел, я заперлась изнутри и упала в кресло. Чувствовала я себя как выжатый лимон. Гудела не только голова, но и руки-ноги, да еще и на душе было тошно, как будто я только что в одиночку разгрузила вагон с дерьмом. Хотя, по сути, так оно и было.

Первой моей мыслью было: вот, дожила, уже наемные убийцы приходят ко мне за защитой гражданских прав. Но в голове уже закрутилось, как можно вычислить этих уродов. А главное, заявление Кости о том, что заказал его Нагорный, представляло для меня прямой профессиональный интерес: Барракуда клялся, что тот жив-здоров и продолжает активно участвовать в жизни мафии.

Когда он высказался на эту тему, я поначалу отнеслась к его словам скептически. Я уже кое-чего понахваталась, в том числе и от Лени Кораблева, о страстной взаимной «любви» этих двух персонажей, и поначалу услышала в Костиных словах «Карфаген должен быть разрушен». Но Барракуда стоял на своем, хотя практически все его доводы в пользу этой версии сводились к его легендарному чутью. Никаких фактов, или Костя просто о чем-то умалчивал.

Расстались мы с ним на мажорной ноте грядущего сотрудничества, хотя я и не подписывалась под тем, что готова помогать ему. Но он ушел в полной уверенности, что я уже помогаю. Мне же нужно было все хорошенько осмыслить и посчитать приоритеты, поскольку коррумпированных работников милиции навзлом, — как писал в предсмертной записке покончивший с собой парикмахер, «всех не переброишь», да и супер-киллер Барракуда — вовсе не беззащитная сиротка. Но слишком уж его тема была завязана на мое дело об исчезновении Нагорного, да и косвенно — на убийство Карасева, о чем мы условились поговорить при следующей встрече. Костя, бесспорно, мог очень многое мне подсветить, причем его информация была бы гораздо более достоверной, чем вторичное знание Кораблева, хоть и дельное, но все же полученное из вторых рук.

У меня в ушах все еще звучал голос Кости Барракуды: «Мария Сергеевна, поможете мне?»

— Почему именно я, Костя? У вас наверняка есть люди в правоохранительных органах, не надо скромничать.

— Ну, есть, но я им не доверяю, — признался Костя.

— А мне почему доверяете?

— Не знаю. Но вам доверяю, от вас волна идет.

— Вы же меня совсем не знаете.

— Я вас чувствую, — сказал Барракуда. Потом он стал убеждать меня, что после исчезновения Нагорного Карасев общался с ним.

— Каким образом? — поинтересовалась я.

— Не знаю. Но чувствую — общались они. Уж не знаю, встречались или по телефону разговаривали, но контакт был.

• Предыдущая
• 18/46
• Следующая