Мания расследования - Топильская Елена Валентиновна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/46
• Следующая

Костя помолчал. Я ждала продолжения, потом решила спросить:

— И это все? Если все, то ваша проблема не стоит выеденного яйца. Просто больше не снимайте стриптизерок в этом клубе.

Говоря это, я слегка кривила душой. То, о чем рассказал мне Барракуда, действительно было похоже на не очень грамотно организованную подставу. Просто попытка была с негодными средствами, девица в последнюю минуту не смогла взять грех на душу. Наверняка она догадывалась, что из себя представляет ее клиент. Одно дело — за глаза, под диктовку написать ложный донос, и совсем другое дело — увидеть перед собой жертву своего оговора и отчетливо понять одну простую истину. Что Костя — опасный человек, не какой-нибудь толстенький фраер, который пуще бандюков и налоговой боится своей жены. И если он сядет из-за нее, то сексуальное насилие, куда более жестокое, чем описано в ее наивном заявлении, покажется ей тогда недостижимой мечтой по сравнению с ожидающей ее реальностью. А в худшем случае ее просто изуродуют.

Я представила себе эту девушку, холеную райскую птичку, из теплой постели клиента, с сумочкой, набитой деньгами, не по своей воле залетевшую в обшарпанный опорный пункт. Она, скорее всего, когда-то попалась на ерунде, и с тех пор время от времени использовалась операми в каких-нибудь не очень серьезных играх. Не очень серьезных — потому, что она слишком легко сдалась в опорном пункте, более опытная и дельная агентесса повела бы себя иначе. Я допускаю даже, что если ее кураторы были продажными ментами, они могли использовать ее для шантажа богатеньких любителей стриптиза. Думаю, что и Костя все это просчитал про нее.

Но мои произнесенные вслух слова его не обманули, он моментально словил мою реакцию и усмехнулся:

— Вы так не думаете. И это еще не все.

Зазвонил телефон. Я потянулась к аппарату, но Костя неожиданно прижал своей рукой мою руку.

— Не берите трубку, давайте договорим.

— Костя, что вы себе позволяете? — тихо сказала я.

Пока мы препирались, телефон смолк.

— Извините, — сказал Костя. — Не хочется, чтоб мешали.

— Тогда рассказывайте дальше.

Он снял свою теплую ладонь с моей руки и дотронулся пальцем до сапфира.

— Голубой бриллиант?

— Нет, — покачала я головой. — Сапфир, причем не природный, а лабораторный.

— Почему лабораторный? — удивился он, наклонившись к моему перстеньку.

— Потому что природный дорого стоит.

— Так вы говорите всем, что это голубой алмаз, — посоветовал Костя.

Теперь удивилась я.

— Зачем это?

— Ну, алмаз же круче!

Я не чувствовала необходимости врать про сапфир, что это голубой бриллиант, о чем и сказала Косте. Он пожал плечами. В этом вопросе мы решительно не понимали друг друга.

— Я слушаю, — напомнила я ему. И он стал рассказывать.

— А дальше — надо было мне подъехать к ресторану, «Смарагд», знаете — на набережной? На пару слов с одним человеком. Подъезжаю, выхожу из машины и иду за угол, там меня уже ждут. И краем глаза смотрю за своей машиной. И вижу, что — раз-два — подскакивает ментовская машина…

— Оперативная?

— Патрульная. Из нее выходят двое в штатском («значит, не постовые, а опера», — про себя отметила я), один подваливает к водителю моему, Ренату, и говорит: «Ну что, Костя, вот и познакомились». А второй в это время открывает пассажирскую дверь…

— Извините, Костя, а что, вы двери в машине не блокируете?

— Если менты подъехали? Нет. Я так один раз заблокировал, так мне тачку разворотили. Нет, когда менты подъезжают, я пацанам всегда говорю: полное содействие властям, все открыть и показать и все время кланяться.

— Извините, я вас перебила, продолжайте.

— Ну вот, и я вижу, как второй кладет в машину пакет, стопудово — с анашой, и пистолет.

— Вы и пистолет разглядели? — усомнилась я.

— Я ж говорю, я в пяти метрах стоял. Все видел и слышал. Отвечаю, был пакет с анашой и «пушка», да и ребята мне потом это сказали. Слышу, менты говорят — ну что, Костя, будем понятых вызывать?

— Вы не подошли?

— Я что, идиот? Стою, слушаю, что дальше будет. Второй лезет в «бардачок», а там документы мои лежат — права и паспорт. Он их вытащил, посмотрел, фотографию увидел и срубил, что за рулем — не я. Тут он машину всю обсмотрел, засек, что меня там нет, шепнул что-то напарнику и они подхватились и отвалили.

— А наркотики и пистолет?

— Забрали.

— Костя, я столько раз слышала, как милиция наркотики подбрасывает, что мне трудно в это поверить. Да еще и пистолет…

Костя бросил на меня быстрый взгляд искоса.

— Мария Сергеевна, да на самом деле это бывает чаще, чем вы думаете. Вот когда меня закрывали по последнему делу, у меня дома на обыске в холодильник пакет с анашой засунули. Идиоты, кто ж в холодильнике траву хранит?

— Зачем? — поразилась я. — Насколько я знаю, доказательств на вас хватало…

— Вот именно. Знаете, говорят: «жадность фраера сгубила»? Они мне тогда на всякий случай сунули, перебдели. Надо и не надо, суют.

— Хорошо, — задумалась я. — Ну, положили вам в машину наркотики и пистолет; а что дальше? Вас ведь в машине четверо, так? Значит, надо еще доказать, что это ваши наркотики и ваше оружие.

Костя с сочувствием посмотрел на меня.

— Эх, Мария Сергеевна, это вам надо. А им — не надо. Вы не знаете, как ментовские следаки дела шьют. Главное было — меня в мусарню притащить. А там бы десять человек подписали, что пестик у меня за поясом болтался, а наркоту я продавал прямо перед отделом милиции. А суды же как? Им главное, что пистолет есть, значит, все реально. Им же тоже в голову не приходит, что менты подкинуть могут… В общем, меня бы закрыли, а пока я сижу, подтащили бы и девку из стриптиза и еще чего-нибудь наковыряли, так что я бы полгода за следствием посидел, и то результат.

Определенный резон в словах Кости имелся. Не исключено, что узнав про арест Кости, девушка более уверенно повторила бы свое заявление о похищении, незаконном лишении свободы и изнасиловании. Но меня заинтересовало другое.

— Скажите, Костя, кто знал, что вы поедете к «Смарагду»?

— Думал я об этом, — медленно сказал Костя. — Думал… Трубку я в тот день утром поменял, они бы так быстро на трубе повиснуть не успели.

— И потом, если вас слушали, сводки бы в лучшем случае на следующий день получили, сразу сведения не поступают, — сказав это, я прикусила язык, но потом подумала, что особого секрета я не сдаю, мафия наверняка знает это не хуже меня.

— Ну да, — кивнул Костя. — Я так и подумал. Если только с радиомикрофоном за мной ездили. Но мы же проверялись все время. А потом…

— Опера были районные? — спросила я.

— Районные, — подтвердил Костя. — Я потом узнал. Опера не из РУВД даже, из местного отделения.

— На территории которого «Смарагд»?

Костя кивнул.

— С кем вы встречались? Можете не называть мне фамилии, просто скажите, от него могла информация потечь?

— Могла, — Костя помедлил. — Но… В общем, мы встречу забили накануне, а место — только в последнюю минуту. Созвонились, и я за пять минут до «Смарагда» домчался.

— За пять минут? — Я сначала удивилась, но потом вспомнила, что Кораблев мне рассказывал, как Барракуда как-то на спор проехался по Невскому проспекту в часы пик со скоростью двести двадцать километров в час. Да и Горчаков мне говорил, что Барракуда — супер-водитель, опера, чтобы его взять, специально ждали, пока он из машины выйдет; пытаться задержать его на машине нечего и думать.

— Сначала хотели у мечети забиться, но передумали, — продолжал Костя.

— По его инициативе? — спросила я.

— По моей. Это я «Смарагд» назвал. У меня бензин кончался, а там заправка рядом.

Мы с ним быстро переглянулись: похоже, что подумали мы об одном и том же. Конечно, я знаю многое об оборотнях в погонах; и если бы, скажем, министр внутренних дел поинтересовался моими знаниями об этом предмете, а я бы согласилась рассказать ему хоть малую толику, то министр, я уверена, заплакал бы, стал рвать на себе волосы и тут же ушел бы в отставку. Но при всем при этом я далека от мысли, что ровно у каждого опера в сейфе лежит дежурный пистолет плюс дежурный пакет с анашой для подбрасывания. И уж тем более далека от мысли, что весь личный состав отечественного уголовного розыска готов в любое время суток фальсифицировать доказательства и без зазрения совести подкидывать в чужие машины оружие и наркотики.

• Предыдущая
• 17/46
• Следующая