Клинические разборы в психиатрической практике - Гофман Александр Генрихович - Страница 31

(Далее больной многословно в том же плане говорит о своих возможностях расшифровывать Нострадамуса).

ВОПРОСЫ БОЛЬНОМУ

• Вы когда-нибудь употребляли наркотики? — Ни разу.

• У Вас есть недоброжелатели? — Нет. Но я думаю, что если кто-то скажет это правительству, то есть выйдет это за стены, то недоброжелателей будет масса. — А до этого не было? — Нет. Как правило, все было открыто. Даже люди, от которых я раньше страдал, мы сейчас с ними в совершенно мирных отношениях.

• Скажите, пожалуйста, какова цель Вашего обращения в больницу? — Цель была очень простая, поскольку моя мама несведуща в этих делах, а она доверяет вам — лечащему персоналу, врачам, — то она сказала: «Пожалуйста, если ты сможешь доказать им, то ступай и действуй. Я тебя благословлю». Основная мысль была эта — успокоить свою маму.

• Вы сказали, что на корабле Вы предсказывали погоду? Вы не могли бы еще что-то предсказать в плане небольших практических дел, использовать свой пророческий дар в прикладном аспекте? — Нет, здесь играет лично моя выгода! Хотя, если что-то из пророчества, я, например, своим друзьям говорил, в каком направлении живет моя будущая жена, с которой мы еще никогда не встречались. Во-вторых, однажды я увидел, как моя жена без лифчика купалась, причем я был в Москве, а она — на море. — Это как бы внутренним зрением? — Нет, я тоже видел видение. — Видение где располагалось? — Метрах в трех в воздухе. — Оно имело очерченные границы или расплывчатые? — Очерченные таким туманным облаком. — Несколько раз у Вас было такое? — Да. — И на основании этих видений Вы могли предсказывать? — Нет. На основании их я просто узнавал. — Вы могли каким-то образом предугадывать появление этих видений? — Нет. — Не было каких-то особых переживаний, ощущений в момент, когда возникали видения? — Нет. Этого не было. — Они внезапно появлялись? — Внезапно. Это неподвластно. Кстати, Нострадамус прямо говорит, что пророчества возникают не сами по себе, а исходят именно от Бога. — А Вы не помните, когда было самое первое видение? — Я думаю, что самое первое пророчество, которое до сих пор потрясает меня, это было в 4-м или 5-м классе. Я только в этом году вспомнил о нем. Тогда везде стояли бюсты Ленина, я почему-то однажды подошел к нему и сказал про себя: «И нам предстоит также». Я забыл об этом, но когда я стал пытаться искать выход, то я вдруг вспомнил. Можно даже в детском возрасте обратиться, хотя я в это не верю. — А что Вы имели в виду: «и нам предстоит также»? — Я имел в виду что-то такое глобальное, тот опыт, который был в стране до семнадцатого года, тот уровень науки, который существует в стране, ему практически не одна страна в мире не равна. У нас лучшее в мире оружие. Это говорит о том, что у нас лучшие в мире технологии.

Врач-докладчик. Вчера больного смотрел консультант, профессор Г-в. Он поставил дифференциальный диагноз. — Зачитайте нам эту консультацию. — В настоящее время больной возбужден, многоречив, охвачен своими переживаниями, склонен к бесплодному рассуждательству. Пространно говорит о том, что он намерен бросить клич и поднять около десяти миллионов человек на борьбу, приводит какие-то расчеты, которые сам же называет бредом. Диссимулирует свое состояние. Перед поступлением считал, что только он в определенное время и в определенном месте, согласно предсказаниям Нострадамуса, датам, географическим координатам, взятым из произведений Пушкина и Лермонтова, способен изменить мир.

Заключение. Психическое состояние можно квалифицировать как аффективно-бредовое расстройство, в структуре которого преобладают идеи мессианства. Больной идентифицирует себя с историческими личностями. Профессор поставил дифференциальный диагноз между шизофренией и бредовым расстройством. Окончательно вопрос не решен, и он намеревается посмотреть больного еще раз.

В результате поведения и высказываний больного в отделении можем сказать, что статус его аффективно-бредовый. Он складывается из повышенного настроения, ускорения ассоциативных процессов, двигательной активности. Речь в форме монолога, с напором, в остром периоде до разорванности. Высказывает бредовые идеи величия, реформаторства, мессианства. Характерна обстоятельность, вязкость мышления и стеничность. Критика у больного сниженная, формальная. Личность больного гипертимная, отличается гиперсоциальностью, чувством повышенной ответственности. Больной с тринадцатилетнего возраста создал себе особый мир — мир мечты. Его воображение и фантазии были напряжены до крайности. Отсюда возникает его сосредоточенность, доброта, сострадание к пожилым людям. В начальном периоде болезни сверхценные идеи внешне правдоподобные, они связаны с реальными фактами. В дальнейшем идет переработка больным событий его жизни, толкование литературных произведений. Это все носит более систематизированный бредовой характер. Преобладает монотематический паранойяльный бред реформаторства, мессианства и элементарные галлюцинаторные переживания. Таким образом, мы считаем, что у больного шизофрения, приступообразно-прогредиентное течение. В данный период имеется очередной острый приступ заболевания. — Что произошло под влиянием терапии? — Сверхценные идеи, паранойяльные идеи не уменьшились, но эмоционально он стал мягче. В первые дни он был намного жестче, раздражительнее.

ОБСУЖДЕНИЕ

Заведующая отделением Р. П. Власова. Перед нами стоит задача определить, нуждается ли больной в недобровольном лечении. Одни считают, что больного не надо было госпитализировать, не надо его лечить, надо его выписать, и пусть он с этим живет. Больной пришел в отделение с мамой для того, чтобы получить справку, что он здоров. Чтобы с этой справкой его пропускали на всех кордонах. Поэтому он дойдет до болота, и поведет пятнадцать миллионов за собой, и сделает весь этот переворот. В отделении он категорически отказывается от лечения. Он собрал в отделении всех больных, написал их списки, собрал подписи, что в отделении у них должен быть телефон, что они могут ходить свободно туда-то и туда-то. И сейчас нам говорят, что больного надо выписать. А мы считаем, что больного надо лечить. Потому, что осуществление своих идей с такой аффективной заряженностью может привести к тяжелым социальным поступкам. Мы оформили ему недобровольную госпитализацию. Мы определяем состояние больного как аффективно-бредовое с парафренными идеями величия, реформаторства, мессианства. Течение заболевания: считаем, что заболевание началось очень рано со сверхценных идей, которые разрастались, и вся его жизнь текла по какой-то определенной идее. Даже свою женитьбу на женщине, которая на 15 лет старше него, он объясняет тем, что у нее гепатит В и ей надо помогать. Таким образом, вся жизнь течет по бредовым мотивам. Я считаю, что это шизофрения непрерывно текущая. Это его состояние может тянуться десятилетиями. Потом бредовые идеи могут поблекнуть, систематизация разрушится и выступят дефицитарные расстройства: паралогичность, которую мы уже сейчас видим, аутизация, снижение психического и энергетического потенциала, которое мы тоже уже видим. — Вы формулируете его диагноз как шизофрения, непрерывное течение. Ближе к какой форме? — Сейчас расцениваем как паранойяльный этап, систематизированный бред с бредом интерпретации.

Д. А. Пуляткин. Я бы сказал, что это шубообразная шизофрения, синдром — мания с бредом. Тем самым подчеркивается связь многих бредовых построений с аффектом. Имеет место выведение суждений из переоценки собственных возможностей. Он достаточно хорошо объяснял это: пойдет на площадь, соберет тысячи человек — это маниакальное состояние с бредом, бредом мессианства. — Это маниакально-бредовое состояние? — Под аффективно-бредовым состоянием мы понимаем состояние, когда изменяется восприятие окружающего мира, а здесь этого не происходит, то есть никто, иначе как из сказанного им, не подмечает особых сверхвозможностей, как это бывает в аффективно-бредовом состоянии, когда окружающие какими-то жестами, знаками, взглядами дают ему понять, что он человек особенный, что ему уготована какая-то высокая роль. — Значит, нет бреда особого значения? — Нет. — Имеется только паранойяльный бред на фоне маниакального аффекта? — Да. — Сформулируйте тогда еще раз диагноз. — Мания с бредом. — Это синдром. — Синдром, а диагноз — шубообразная шизофрения, потому что в анамнезе большой удельный вес аффективных расстройств. — Так что, приступ длится годами? — Нет, этот приступ имеет очерченные границы. Он возник незадолго перед поступлением, а все остальное время клиника определяется отчасти аффективными колебаниями, отчасти транзиторными и галлюцинаторными переживаниями, возможно, даже с элементами психических автоматизмов.