Я - судья. Кредит доверчивости - Астахов Павел Алексеевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/60
- Следующая
– Ну, вы не такой спортсмен, Елена Владимировна, – засмеялся Дима и встал. – Пожалуй, я пойду вентилятор куплю, а то мозги закипают.
– На свои? – поразилась я.
– Да он стоит совсем недорого, – отмахнулся Дима, – зато больше мучиться не придется.
– Идея, конечно, хорошая. Подождите. – Я начала отыскивать в сумке кошелек, но Дима сказал:
– Даже не думайте. Лучше к чаю чего-нибудь купите, я продуктовые магазины терпеть не могу…
Он вышел, прикрыв дверь, а я еще некоторое время изучала дела и возмущенно думала о бездельниках, которые замахиваются на крупные кредиты.
Зазвонил телефон, я машинально ответила на звонок и даже вздрогнула от раскатистого баса Таганцева в трубке.
– Елена Владимировна, я чего-то не понял… Когда вас спасать-то нужно, полдня прошло, я извелся весь, а вы все не перезваниваете…
Нет, определенно прав Плевакин, заподозрив, что я перегрелась в пробке… У меня абсолютно вылетела из головы Натка с ее бандитами, кредитами, слезами и страхом! Я напрочь забыла, что хотела попросить помощи у Таганцева и даже выстроила цепочку – прикрыть Наткиным делом свой утренний водительский конфуз.
– Константин Сергеевич, душа моя, – ласково пропела я в трубку, – дело в том, что помощь требуется не мне, а моей сестре…
– Моя? – удивился Таганцев. – Сестрице вашей?!
– Твоя, твоя… Исключительно твоя.
– Так я это… завсегда распожалуйста! – оживился Таганцев.
Константин Сергеевич видел Натку лишь однажды, пару месяцев назад. В тот день у него сломалась машина и я вызвалась подвезти его до метро. Натка сидела в салоне. Она встретила меня после работы, чтобы перехватить до зарплаты денег.
По загоревшимся глазам Константина Сергеевича я поняла, что Ната произвела на него сильное впечатление. Он как-то весь подтянулся, сидя на заднем сиденье, расправил плечи и бросал такие взгляды на сестру, сидевшую впереди, что мне стало смешно и немного грустно – еще десять минут назад лейтенант влюбленно смотрел на меня, но вот появилась прекрасная Наталья, и его глаза засветились неподдельным восхищением.
– Моя сестра Ната, – представила я.
– Младшая, – поспешно добавила она.
Она ерзала на сиденье и крутила головой, пытаясь получше рассмотреть Константина.
– Лейтенант Таганцев, – улыбнулась я, глядя в зеркало заднего вида, как он глазами пожирает Натку.
– Без пяти минут старший! – выпалил тут же он и протянул ей огромную ладонь. – Константин Сергеевич. Для вас просто Костя…
Они обменялись рукопожатием, которое сопровождалось смехом Натки и заговорщицким шепотом Константина Сергеевича.
Прощаясь, сестра послала ему воздушный поцелуй…
Вот и думай после этого, какой лучше быть – умной или красивой?
У умных – проблемы, они сидят за рулем и денег до зарплаты дают, а красивые… флиртуют, шепчутся, поцелуйчики воздушные посылают, и не беда, что деньги растратили раньше времени – умные им займут…
– Сестрица ваша просто прелесть, – мечтательно произнес Таганцев. – Я для нее все, что смогу, сделаю!
– Ну, тогда, душа моя, Константин Сергеевич, пробей-ка по базе один номерок… Натке с него звонят, угрожают и деньги требуют.
– Деньги требуют?! – Константин Сергеевич длинно присвистнул.
– Да, якобы она кредиты взяла какие-то и не отдает.
– Разберемся, Елена Владимировна. Диктуйте ваш номерок.
Я назвала ему цифры, и Таганцев громко отрапортовал, что о проделанной работе доложит вечером.
Я положила трубку и вздохнула – опять использование служебного положения в личных целях. В Наткиных целях, тут же поправила я себя. Еще неизвестно, взялся ли бы так рьяно Таганцев за дело, если бы оно касалось меня. Конечно, я знаю, что взялся бы, но… почему-то опять грустно подумалось, что иногда выгоднее быть красивой, чем умной… Вон малознакомый, без пяти минут старший лейтенант носом землю рыть собирается, ни капли не усомнившись, что Натка никому не должна…
А впрочем… может, не усомнился он в этом именно потому, что сестра у Натки – редкая умница?! И кстати, совсем не уродина.
Кроме дела Малышева против «Астра-Финанса», у Лены на столе лежало несколько папок с другими делами, которые требовали немедленного рассмотрения.
Как назло, все они были связаны с ЖКХ. Две соседские жалобы о заливе квартиры и три – на неправильные поборы управляющих компаний за коммунальные услуги.
Из всех папок Лена выбрала самую тонкую.
Начинать лучше с дела поменьше и попроще – учила ее подруга Маша.
Отодвинув другие папки в сторону, Лена погрузилась в мир сантехники и евроремонтов.
Немолодая, судя по дате рождения, заявительница Саранкина в кошмарных выражениях и ужасающих сравнениях описывала свои страдания от очередного, как она утверждала, залива ее квартиры соседкой сверху.
Лена невольно вспомнила Австралию на своем потолке и Надежду Степановну.
Вздохнув, она допила остывший кофе, наискосок пробежала глазами исковое заявление, просмотрела многочисленные акты комиссии ЖЭКа и взглянула на сумму требований.
– Ух ты! – искренне восхитилась судья Кузнецова. – Никогда не видела миллиардеров!
Усмехнувшись, она еще раз внимательно перечитала просительную часть: «Прошу взыскать с ответчика в возмещение материального вреда, причиненного заливом квартиры и порчей имущества, 10 миллионов рублей и компенсацию морального вреда в размере 990 миллионов рублей».
– Итого, миллиард. – Лена озадаченно потерла переносицу. – Ну что ж, с вас и начнем, будущая миллиардерша. Ну и аппетиты у наших истцов! Это вам не Наткины страдания из-за двух миллионов, то ли взятых в кредит, то ли нет…
Ее вывел из размышлений деликатный кашель.
– Вы, Дима, как всегда, вовремя, – подняв глаза на вошедшего помощника, сказала Лена. – Вроде все материалы в полном комплекте?
– Да, Елена Владимировна, документы в порядке, – подтвердил Дима.
– Ну, вот и славно, поможем восстановить жилищно-коммунальную справедливость гражданам. Приглашайте истца и ответчика в зал, может быть, удастся примирить стороны.
Когда Лена вошла в зал, истица и ответчица уже были на месте.
– Прошу всех встать! – торжественно провозгласил Дима, исполняющий обязанности секретаря судебного заседания.
Истица и ответчица встали. Лена заняла судейское место, раскрыла дело.
– Прошу садиться, – сказала она. – Судебное заседание объявляется открытым. Рассматривается гражданское дело по иску Саранкиной к Игнатовой о возмещении материального вреда, причиненного заливом квартиры и порчей имущества, и компенсации морального вреда.
Пока Лена зачитывала суть дела и исковые требования, Саранкина с надменным видом рассматривала ногти. Симпатии у Лены она не вызывала.
– Саранкина, вы поддерживаете исковые требования? – обратилась к истице судья.
– Да, в полном объеме…
Она была немолода и некрасива, так, по крайней мере, показалось Кузнецовой. Следы многочисленных омолаживающих операций, подтяжек и уколов отнюдь не красили ее и без того неприятное лицо – перенакачанные силиконом губы, лишенные мимики ботоксные щеки и лоб…
Выпирающие от инъекций скулы и вывернутые чуть ли не наизнанку веки вкупе с ее непомерными финансовыми аппетитами вызывали в Лене чувство отвращения.
Но судья должен быть беспристрастным, и Лена постаралась подавить в себе острую неприязнь, представив Саранкину голодным, плачущим новорожденным ребенком, которому срочно нужно сменить памперс и сунуть соску.
Это был старый проверенный способ.
Воображаемый младенец из Саранкиной получился трогательный – с пухлыми щечками и большими голубыми глазами…
«Четыре качества принадлежат судье – учтиво слушать, тщательно внимать, размыслив мудро, беспристрастнейше решать!» Эту мудрость Сократа она как-то услышала от одного известного талантливого адвоката и в трудные минуты заученно повторяла ее про себя.
– Ответчик Игнатова, вы признаете исковые требования?
Она посмотрела на ответчицу – совсем молоденькую девчушку. Из материалов дела следовало, что Аня Игнатова, сирота из детдома, лишь год назад въехала в квартиру по соседству с Саранкиной, закрепленную за ней государством после смерти отца. И на тебе – уже трижды залила соседку. Да еще и на такую колоссальную сумму.
- Предыдущая
- 9/60
- Следующая
