Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом - Ярославцева Светлана И. - Страница 56

• Предыдущая
• 56/164
• Следующая

Портрет был обнаружен и реквизирован в 1918 г. в имении князей Голицыных – селе Петровском Московской губернии. Это было то самое село Петровское, Дурнево тож, с деревнями Горетова стана у слияния Истры с Москвой-рекой, которое получил от печатника Ф.Ф. Лихачева отец Бориса, князь Иван Прозоровской, в приданое за матерью[437], а после гибели отца оно досталось по наследству братьям Петру и Борису Прозоровским. После двадцати лет совместного владения князь Борис, назначенный в 1692 г. воеводой в Новгород, перед отъездом продал свою половину вотчины брату. Впоследствии село Петровское перешло по наследству внуку Петра Ивановича – князю Федору Ивановичу Голицыну[438]. Воевода Новгородский князь Борис Прозоровской вернулся в родовое село лишь портретом – и триста лет глядел с полотна на потомков своего брата. Кроме них, о портрете никто не знал, а своих детей у него не было, потому, видно, и пошла путаница в родословных с возрастом Бориса Ивановича. В Третьяковскую галерею портрет поступил в 1927 г. из Государственного музейного фонда.

И еще одну «изюминку» предлагаю читателю в завершение главы – страницы супружеской жизни бездетного боярина. Краткое упоминание о супруге, княгине Ирине, попалось мне поначалу в его духовной. Но потом оказалось, что княгиня Ирина Прозоровская – не первая его жена. Первый раз стольник князь Борис Прозоровской женился семнадцати лет на Настасье, дочери боярина князя Семена Андреевича Хованского.

Семен Андреевич был братом известного боярина Ивана Андреевича Хованского, по фамилии которого события 1682 г. стали называть «хованщиной». Оба брата приступили к службе вместе (вероятно, были небольшой разницы в возрасте) – в сентябре 1649 г. в столы смотрели на праздничном государевом застолье: старший Иван – в большой, а Семен – в кривой стол. Потом сопровождали государя Алексея Михайловича в Коломенское, в Голенищево, в Можайск[439]. Старшему вскоре велено было, как положено по обычаю, со столом (т. е. с блюдами от царского стола) ездить к турецкому послу. А по весне его назначили воеводой в Тулу, подчинив ему других воевод в ближайших городках крымской украйны (линии пограничных городков, укрепленных против набегов крымских и ногайских людей). Ивану Андреевичу боярство было пожаловано в 1659 г., в награду за успешное воеводство в Пскове, а Семену Андреевичу – только в 1677 г.[440], после воеводства в Чернигове.

Вскоре после этого 21 августа 1678 г. боярин князь С.А. Хованский сговорил свою дочь за князя Бориса Прозоровского, комнатного стольника царя Федора Алексеевича. Оба они тогда постоянно находились в свите царя и хорошо знали друг друга. В приданое за дочерью боярин дал вотчину в Белевском уезде Руцкого стану (деревни Пашункова да Стоянова), да подмосковную вотчину в Манатеином, Коровином да Беле стану (деревня Филатова да две пустоши), да поместье в Орловском уезде в Танчуковском стану слободу Дурнево на речке Легоше[441].

Вскоре после майских событий 1682 г., когда царевна Софья стала правительницей, князь И.А. Хованский, поддерживавший ее, занял пост главы Стрелецкого приказа, так как пользовался большим влиянием у стрельцов. В июле–августе, когда царское семейство находилось в походах вне Москвы, И.А. Хованский возглавлял комиссию из семи человек, ведавших Дворцом. Его возраставшие влияние и авторитет у стрельцов, которые, требуя выплаты задержанного жалованья, не подчинялись царским грамотам, обязывавшим стрельцов прибыть к царям и правительнице, привели к тому, что князя Ивана обвинили в государственной измене, в желании захватить власть. И 17 сентября 1682 г., в день рождения царевны Софьи, сразу после зачтения боярами приговора у ворот государева двора в селе Воздвиженском, куда Хованских привезли по требованию государей, Ивана Андреевича вместе с сыном Андреем казнили: отрубили головы на бревне у Большой Московской дороги.

Узнав о казни, «сын ево князь Иван да племянник ево князь Федор, которые жили у них, великих государей, в комнате, побежали ис походу. И князь Федора изловили, а сын ево князь Иван ушел к Москве...» Практически все князья Хованские, помимо двух казненных, после этих событий надолго оказались в ссылке. Тестю Б.И. Прозоровского Семену Андреевичу Хованскому сохранили боярский чин, учтя, как видно, не только его родство с братом дядьки царя Ивана Алексеевича, но и лояльность, проявленную во время суда над старшим братом – ведь он находился в составе Боярской думы, вынесшей тому обвинительный приговор. Однако Семен Андреевич был отпущен в коломенскую вотчину – село Васильевское, и отпуску этому не было конца. Но коломенскому воеводе было поручено сказать дворовым людям и крестьянам, чтоб они «во всем слушали» боярина. А брата княгини Настасьи Семеновны Прозоровской, князя Федора Семеновича Хованского отослали с приставом в дальние деревни[442]. Ни отец ее, ни брат более ни в каких разрядных записях не упоминаются.

Судя по «Духовному изустному письму боярыни кн. Анны Васильевны Хованской, вдовы князя Семена Андреевича» от 12 февраля 1699 г., к этому времени Семена Андреевича уже не было в живых. Предположительно, первой женой Семена Андреевича с 1661 г.[443] была мать Настасьи и Федора, ... (имя неизвестно) Даниловна Траханиотова; второй (как известно на 1678 г.) – Ирина Ивановна Михалкова[444], а третьей – упомянутая выше Анна Васильевна[445].

В 1696 г. княгиня Настасья Семеновна Прозоровская продала по купчей одну из своих подмосковных приданых вотчин – деревню Филатову с пустошами – своему дяде Семену Даниловичу Траханиотову (родному брату ее матери, урожденной Траханиотовой; деревня была приданой вотчиной за матерью, когда та вышла замуж за князя С.А. Хованского). Но по Поместному приказу в вотчинные книги эта проданная вотчина за ним не была записана, и переписка Траханиотова по этому спорному делу не завершилась и к августу 1707 г. Судя по этой переписке, Настасья Семеновна еще в 1700 г. была жива и допрошена по делу[446].

В январе 1711 г. Б.И. Прозоровской женился вторично – на вдове князя Луки Федорова сына Долгорукова княгине Ирине Михайловне. Она была родом из Римских-Корса?ковых (родной брат Василий Михайлович Римский-Корсаков на ее челобитных неоднократно вместо нее «по ее велению» руку прикладывал).

Древний род Корса?ковых вел свое начало от выехавшего в XIV в. из Литвы в Москву Венцеслава Жигмунтовича Корса?ка, и одна из ветвей этого рода позже приняла более известную фамилию Римских-Корсаковых. Ее племянник, стрелецкий капитан Яков Васильев сын Корса?ков, после восстания стрельцов в Москве, не позднее августа 1682 г., сопровождал ссыльных в сибирские города. (Все трое – Ирина, ее брат Василий и его сын Яков – в документах конца XVII в. упоминаются двояко: и как Корсаковы, и как Римские-Корсаковы; вероятно, вторая фамилия тогда только складывалась.) В одно время с Яковом Корсаковым служил в стрелецком полку и полуполковник Иван Нечаев, упоминаемый в числе отряда, сопровождавшего в сентябре 1682 г. задержанных в Москве И.И. Хованского, Г. Языкова и других в Троице-Сергиев монастырь, куда их затребовали великие государи после казни Хованских[447]. Вероятно, знакомство стрелецких командиров привело к первому замужеству Ирины Михайловны за Иваном Константиновичем Нечаевым.

О роде, из которого происходил И.К. Нечаев, в родословных книгах сообщается лишь то, что их «предки жалованы поместьями в 1673 г.»[448]. При подавлении восстания в 1689 г. И.К. Нечаев, уже стольник и полковник, командовал полком. Ему Петр I повелел сыскать и изловить Федора Шакловитого, что из-за противодействия Софьи Алексеевны Нечаеву не сразу удалось сделать. И.К. Нечаев упоминается в Разрядных записях еще в 1700 г.[449]

• Предыдущая
• 56/164
• Следующая