Закон десанта – смерть врагам! - Зверев Сергей Иванович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая

Автомат привычно грел плечо. Ремень был обернут вокруг руки — никто не покушался на его собственность. Вадим вытянул руку из ремня — часы шли, показывая четверть первого. Неплохо отдохнули.

— Держи, — Борька снял с рогатин сомнительную дичь, — жуй на здоровье, мы уже поели. Или покуришь для затравки?

— Не, — пробурчал Вадим, — жрать.

Мясо было жесткое, волокнистое, несоленое и совсем не вкусное.

— Неясыть, — смущенно пояснил Бориска, — Макс твоим штык-ножом с дерева снял. Прямо в брюхо влепил. Лохиня натуральная — сидит на ветке, шарами лупает. Уработалась за ночь…

После полутора суток непрерывного голодания Вадим съел бы и человека, и кошку. Проглотив непрожеванное мясо, он жадно закурил. Голова закружилась — все сидящие вокруг костра завертелись в хороводе. Уронив голову на лапник, Кольцов курил в угнетающем молчании. Слушал, как гуляют по пространству звуки тайги.

— Валюша, ты ела?

— Ела, — проворчала девчонка. — Насилу запихнули. Насильники. Это есть нельзя по определению, по мне так лучше кусок смолы съесть.

— Да уж, это тебе не варенье бомбить, — задумчиво пробормотала Жанна.

Валюша фыркнула, расценив ремарку как приглашение к дискуссии.

— Цыц, — встрепенулся Борька, — предоставим слово Вадиму. Это важнее. Колись, Вадик, как провел сутки.

— Вам Валюша не рассказывала? — удивился Вадим.

— Валюша успела тебя в героя России произвести. А в остальном врет, как дышит. Не хочет брать на себя ответственность за разглашение тайны. Это не ты ее подговорил?

Скрывать, по крупному счету, было нечего. Не имелось в приключениях Вадима «интимных» зон, которые человек Ведерникова мог бы использовать против группы. По мере рассказа он выкурил еще две сигареты, а пока народ молчал, переваривая услышанное, — третью. Хваленым «Мальборо-лайт», обожаемым Борькой и Максом, накуриться невозможно.

— А теперь вы колитесь, — Кольцов сел на колени и принялся рассматривать каждого. — Снимем предварительные показания, так сказать. А после сложим картинку.

Он и не рассчитывал добраться до истины с первой попытки. Так и вышло. Правда каждого, суммируясь с прочими правдами, превращалась в какую-то сомнительную, а главное, бесполезную информацию. Что в задаче производная, а что первообразная, значения не имело. Екатерину догнали два здоровенных мужика. От ужаса она потеряла сознание. Ни про Вадима в канаве, ни про Валюшу на елке она не знала. Когда тащили по лесу, Катя пару раз приходила в сознание и опять отключалась. Очнулась в одной из комнат третьего этажа ротонды. Дверь заперта, в окне сосны. Тусклая лампочка, сдвинутые столы. В углу какие-то коробки, перетянутые скотчем. Естественно, рыться в этом барахле ей было абсолютно не в радость. Свернувшись в углу, Катюша проплакала половину ночи. Другую половину ей снились кошмары, от которых она периодически билась головой о стену и просыпалась.

День прошел безобразно. Кормили только раз: принесли французскую тарелку из темного стекла, доверху наполненную пшенной кашей (он видел в кухонных шкафах упаковки с пшенкой). Рядом поставили кружку воды. Дважды выводили в биотуалет — здесь же, на третьем этаже. При этом в центральной комнате Катя видела только двух охранников — грозного, но не хама. Остальные двери были заперты, а на поясе у вертухая болталась связка ключей. В этом плане показания пятерых сходились. Их держали в пустующих комнатах третьего этажа, кормили кашей и водили в биотуалет. Разговорами не развлекали. Пытками не мучили. И вообще чего-то ждали.

Индивидуальностью отличались лишь ночные приключения. Коля Сырко в канализационной трубе топал за Антоном Гароцким. Но ждать, пока тот спустится, — называется «пожалейте мои нервы». «Ботаник» спрыгнул с правого выступа желоба, умудрившись отбить сразу обе коленки. В этот момент начали палить. Но очки на носу удержались. Благодаря этому Коля заметил петляющую тропинку между камнями. Он помчался в ночь. Но это был самый короткий спринтерский рывок в большом спорте. Злая очередь выбила камни из-под ног, Коля споткнулся и добил коленки. По инерции его развернуло, шандарахнуло затылком о камень, он отбил плечо, печень, вследствии чего Сырко вырвало. Естественно, в таком состоянии он не мечтал даже подняться. Помогли. Нашлись сострадательные люди. За кульбитами Коли без особого удовольствия наблюдал Борька Уралов. Они спрыгнули одновременно с Мостовым, но Володе в ту минуту повезло больше. Он оттолкнул бросившегося наперерез бандита и, перепрыгнув через Колю, умчался по пересохшему руслу.

Борису пришлось принять бой. Особыми бойцовскими качествами он не обладал (как сам метко выразился: «Не Конан-варвар, не Универсальная машина, а так — обычный Трус Ли»), шмякнул одного по лицу, нырнул под локоть другому, хотел уйти, но слишком откровенно нагнулся — получил по заднице и отправился считать камни в русле. Жанна оттолкнула Валюшу, за что ее и покарал Бог: разлучил с Максом. Она скатилась к каменной гряде, где и насадила воротник на клыкастый отрост скалы. Визжа от боли в расцарапанной шее, она пыталась разорвать ткань. К сожалению, некачественных вещей хозяйка сети оздоровительных центров никогда не приобретала, из-за чего и влипла. Ее просто сняли с этого отроста, как рыбу с крючка, надавали по щекам, дабы не орала, и отволокли в ротонду.

Максим Журбинцев покинул козырек последним. Он все видел — кто ушел, кому не повезло. Выручать партнершу смысла не было. Что упало, то пропало. Он пошел иным путем — вскарабкался на козырек и попытался уйти по склону. На его беду, в кустах поджидали двое. Не успел он заработать кулаками, как его сбили с ног, обработали прикладами и посоветовали двигать через лес своим ходом — под конвоем. Туда он и подался, испытывая в мозгах и ногах некоторую расслабленность…

— И ты не отказался от мысли, что один из нас… как бы это помягче выразиться? — задумался Борька.

— Сука подсадная, — подсказал Вадим. — Разумеется, не сидел он сутки запертый в комнате, зачем ему это надо? Но как проверишь? Полагаю, в отсутствие Ведерникова он лично принял волевое решение продолжить «дружбу» и как ни в чем не бывало присоединился к освобожденным. И будет паинькой, покуда не получит возможность взять над нами контроль. Не иллюзорный — при помощи вот этого автомата… ну, отнимет его у меня, наставит, поведет куда-то… ерунда, в общем. Куда он нас поведет? Он, как и мы, не понимает, где мы находимся. Он устал. Он просто прикидывает варианты и намечает планы на будущее.

— Да Господи, — сказала Жанна, — опять двадцать пять за рыбу деньги. Вадим, разуй глаза. Посмотри, какие мы белые и пушистые.

— Пушистая у нас Валюша, — отрезал Вадим, — в силу своей молодости. А белых здесь нет.

— Вот блокнот, — Коля Сырко как-то психованно потряс потертой зеленой книжицей, — я веду его пять лет. Здесь адреса и телефоны компьютерных фирм, где меня хорошо знают. Координаты друзей, родственников. Заказы на платные услуги, которые я оказывал клиентам. Проверьте — это мой почерк; кто сомневается — дайте ручку, я напишу сверху, вы сверите…

— Не могу я вас подозревать, — вздохнул Журбинцев, — не получается. И не буду. Не уверен, прав ли Вадим, но одно знаю точно — меня от этих дел держите подальше. Не то расстроюсь.

— К утру у вертухая было четыре ключа, — задумчиво сообщил в пространство Борька. — Длинные, с массивными бородками. Он выводил меня в туалет. Открыл мою комнату и вертел на цепочке сразу всеми — плевать хотел, что дурная примета. А когда вечером Валюшу ненадолго вселили, он кричал, чтобы напарник принес ключ от «класса» — он так и выразился…

Девочка молчала. Ковырнула огрызком скалы разрытую землю, извлекла нового червяка — жирного, с розоватыми пупырышками, с каким-то ожесточением швырнула его в костер…

Молчала Катя, шаря глазами по сидящим. Остальные смотрели в огонь, пожирающий плесневелые хворостины. Усталость овладевала людьми. «Если через день ничего не случится, — думал Вадим, — напряженность в обществе усилится, и мы начнем ненавидеть друг друга».

• Предыдущая
• 40/66
• Следующая