Закон десанта – смерть врагам! - Зверев Сергей Иванович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая

Деревья расступились. Он увидел коридор, образованный вершинами елей. И два электрических провода, шедшие на крышу! А ведь их почти не видно на фоне темного неба!.. Кольцов замер, поневоле завороженный этим открытием. Провода почти не провисали, отсюда напрашивался вывод об опоре за забором. Изнутри ее не видно. А за опорой, на расстоянии полусотни метров — еще одна, за ней следующая, и так по всей просеке, вырубленной в лесу, — до понижающего трансформатора, приделанного к ответвлению от ЛЭП. Вот и ответ на заданный вопрос… Он не стал делать выводы, чтобы не тратить время. Анализировать ситуацию лучше после, чтобы было чем глушить тоску. А пока понятно: пробраться на крышу не удастся. Нет такой двери. А если есть, то она связана с потайной лестницей. А чтобы попасть на потайную лестницу, нужно вскрыть либо «овощехранилище», либо ту дверь — рядом с подсобкой; то есть заняться именно тем, чем пытается в данный момент заняться Борька, но явно не преуспевает. Опять тупик за тупиком. Главное — не заострять внимание.

На восточной стороне ограда отступала. По-прежнему теснились кусты, подходя к бойлерной. Между кустами и бетоном он обнаружил заросшую крапивой канаву. Спрыгнул на дно и побрел вдоль забора. Избежать ожогов не удалось — приняв корягу за металлический штырь, он опустился на корточки и вскрикнул от боли: крохотные ростки молодой крапивы жалили безжалостно. Прескверная штука — от укусов молодняка боль не уходит часами, руки немеют и беспрестанно зудят. В другом месте Вадим еле устоял — нога угодила в гнилое корневище, он чуть не грохнулся носом в жгучие кущи. Пришлось выбираться из канавы и плутать по зарослям — благо шиповник позволял. Чертыхаясь, он дошел до угла и еще раз осмотрелся (на ходу вертеть головой не получалось). По диагонали осталась бойлерная — замшелое, вросшее в землю сооружение с пробивающейся из-под гудрона травкой. Шевельнулась былинка — из трещины в смоле выбралась ящерица, передвинулась на полметра и застыла, смешно вытянув шею. Деревья здесь росли хаотично — осины с кривобокими стволами, ели. И снова мертвая зона до забора, словно в издевательство над человеческим свободолюбием: колючая запутка до ворот и далее, строгие изоляторы, проволока… Чтобы завершить «обход» (не любил он незаконченных дел), Вадим отправился по южной ветке забора, увязая в канавах и корнях. Через несколько минут он уперся в автобус — точнее, в искореженную дверцу. Круг замкнулся, можно было делать заключение о проделанной работе.

Какая-то нездоровая активность наблюдалась между гаражом и угольным сараем. У ограды копошились люди — очередное идиотское зрелище. Вадим прислонился к осинке и достал сигарету. Заключение о проделанной работе могло подождать.

Недавняя история повторялась в виде фарса. Мостовой с граблями пытался продублировать смертельный Борькин номер — замкнуть колючку. Видно, некоторых участников тусовки окончательно достала невольничья доля. Однако Борькина неудача смотрелась изящнее — он и лез непринужденно, и падал с достоинством. У Мостового с самого начала «мать учения» не задалась: алкоголь бурлил в крови — пьяная блажь не оставляла шансов осмотрительности. Обмотанный какими-то тряпками, он громоздился на Гароцкого, который покорно подставлял плечи. Поодаль прыгал Коля с граблями. Как удалось Мостовому взбаламутить этих двоих, неизвестно, Макс с Ураловым явно отказались сходить с ума. Дважды Мостовой срывался, вопил, обвиняя толстяка в том, что тот неправильно стоит, а когда кое-как все же поднялся, начался цирк. Три минуты позора. Непричастные к спектаклю наблюдали за бесплатным представлением, не так уж много в жизни радостей. Очкарик протянул Мостовому грабли — черенком вверх, тот эффектно вскинул их к колючке, и на этом приличная часть мероприятия закончилась. Началась неприличная. Борис в свое время не мог эффектно натянуть проволоку, потому что не хватало высоты — он боялся лезть выше, в ворохи спиралей. Можно без кожи остаться. Мостовой решил устранить эти недоработки. Неловко балансируя на Гароцком, он сдернул с шеи тряпки — пару дорожных полотенец и что-то серое, нечистое. «Халат технички» — догадался Вадим. Висел на гвоздике наверху, дождался своего часа. Забросив грабли на колючку, Мостовой оставил их в висячем положении (хоть так догадался), а тряпье комком швырнул на стену. Оттолкнувшись от Гароцкого, прыгнул вверх, полагая зацепиться за край стены, но не тут-то было. Швырни он туда десяток телогреек, может, номер и прошел бы, но с двумя полотенцами да халатом… Вопль нечеловеческой боли огласил осенний лес. Вадим поморщился — ни разу не пожалел Мостового, а вот… вдруг стало жалко дурака. Лечи его теперь. Словно муха в паутине, Мостовой извивался, насаженный на колючку, царапал ногами стену, а когда оборвался, Гароцкого внизу уже не было — выведенный из равновесия прыжком Мостового, он неловко забалансировал и поспешил грузно спрыгнуть со стола. Похабно воя, Мостовой грохнулся о столешницу, слетел на землю и принялся кататься, сжав в кулаки окровавленные ладони…

На крыльце стояли зрители. Жанна постучала пальцем по лбу — ту-ту, мол. Журбинцев, соглашаясь, закивал, — мол, да, мадам, неизлечимо. Приобнял брюнетку и увел в дом, видимо, в спальню, о жизни говорить. Вадим выбросил сигарету. Развернулся и побрел по собственной «просеке» в кустах — к зарытой в землю бойлерной. Он вспомнил, что практически ее не осматривал.

Это было последнее сооружение на территории, обделенное вниманием. Вмятое в грунт, заросшее по уши крапивой и полынью, это архитектурное недоразумение почти не просматривалось от ворот. Вход находился в яме — в прежнее время, чтобы войти, нужно было углубиться в землю, открыть приземистую железную дверь и, пригнув голову, протиснуться внутрь. Теперь любое из этих действий в принципе исключалось. Края ямы осыпались, завалив проход. На осыпи выросла крапива, которая, выставив жала, охраняла никому не нужную дверь. Соваться в нее не имело смысла. Можно раздавить крапиву, но как откопать вход, заваленный плотным грунтом? Тащиться за лопатой? А где гарантия, что дверь не заперта?

Лень-матушка победила. Почесав в затылке, Вадим расстался с мыслью попасть в бойлерную через вход и попробовал обойти нелепую конструкцию справа. Но быстро увяз в крапиве. Пришлось возвращаться и заходить с обратной стороны — благо от северной стены тянулась бетонная отбортовка шириной сантиметров тридцать, по которой он и побрел, пригибаясь. Кирпичная кладка поросла травой, во многих местах кирпичи выпали, из пробрешин торчала трава. Но ни окон, ни подходящих отверстий здесь не было. Он добрался до восточной стены, повернул — и обнаружил полный хаос. Когда-то, вероятно, здесь был пустырь, используемый в качестве свалки. Железные бочки, сгнившие шины, автомобильный радиатор, какие-то первобытные шкафы, груды досок… Все это благолепие заросло крапивой, лопухами и смотрелось очень по-русски. Вдоль стены валялись прутья арматуры, ржавые листы жести. Вадим поднял один из прутьев и, раздвигая им крапиву, отправился в узкий просвет между стеной и свалкой.

Здесь стена совсем прохудилась. Кладка приходила в негодность — подмокала, ветшала, рушилась. Примерно в центре стены — на уровне закопанного в землю фундамента — он нашел фрагмент подвального оконца. Присев на корточки, попробовал его откопать. Арматурина кромсала глину, как варенье, высекая мелкие камни. Минут за пять он освободил зарешеченный проем. Прикинул на глаз — пролезет. Болты не пришлось отвинчивать — сами отвалились, обнажив прогнившие отверстия в раме. Он вытянул решетку — заржавевшую, из перекрещенных прутков и заваренного уголка по периметру — отложил в сторону. Нагнулся, пытаясь рассмотреть внутренности объекта. Не видно ни черта, как ни щурься. Тогда он сел, опустив ноги в проем, и принялся медленно сползать, таща за собой штырь…

Когда привыкли глаза, Вадим обнаружил, что находится посреди затхлого помещения с низким потолком и многочисленными источниками опасности. Об один из них он сразу же запнулся, не пожалев крепкого словца. Огромный вентиль торчал из пола. При ближайшем рассмотрении он оказался связующим элементом между натянутыми над полом трубами. Таких вентилей он насчитал с десяток. Растресканный цементный пол был исполосован трубами, как шахматная доска — клетками. Большинство из них тянулись попарно, взбирались на стены, замысловато изгибаясь, опускались к полу, прорезая стены и исчезая неизвестно где. Обмотка во многих местах раздулась, из-под проволоки топорщилась минеральная вата. Можно представить, какое пекло царило в этом замкнутом пространстве пару десятилетий назад. Это действительно была бойлерная. Два бестопочных котла, опутанные трубами, словно факиры змеями, недвусмысленно намекали на проходивший здесь когда-то процесс. Горячий пар под землей поступал из центральной котельной (еще одно подтверждение наличия комплекса объектов), нагревал воду в котлах, откуда она и направлялась к ближайшим потребителям. Не для одной, понятно, школы сооружали бойлерную, этих потребителей здесь как минимум с десяток, но поди пойми, чем они занимались. Да и «школа» в этой ротонде обосновалась, видимо, не сразу — не могли под такой явно глупый проект городить солидное здание. И забор появился неизвестно когда…

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая