Звездный бумеранг - Волгин Сергей - Страница 52

• Предыдущая
• 52/58
• Следующая

— О! — нетерпеливо прервал коллегу Пео. — Я вас понимаю. Выпускать гравитоны из шара определенными импульсами — это, пожалуй, не так уж сложно. А вот принимать… И вы думаете, к нам непрерывно летят гравитонные лучи и раскрывают тайны вселенной?

— Полагаю.

— Какая же скорость?

— Предварительные подсчеты показывают три планетарных полета в секунду.

— О! — опять воскликнул Пео. Но тут же помрачнел и сказал, растягивая слова:- Вначале нам надо предотвратить катастрофу…

Солнечные лучи просвечивали тонкие кудрявые волосы Баили, и они походили на золотистый ореол. Астроном смотрел в окно, и Пео с любовью разглядывал четкий и строгий профиль коллеги, его тонкие насмешливые губы.

— Человек, работающий без высокой мечты, не добьется значительного успеха, — проговорил Баили глухо.

— Но у нас мало времени и на самое необходимое…

— И все-таки даже за десять минут до смерти я не перестану думать о будущем.

Об этом чудесном явлении я услышал от Лии. Потом и сам утром рано увидел, как в верхних слоях атмосферы, будто на фотобумаге, проявились, правда слабо, какие-то странные пейзажи — гигантские грибы на коротких ножках, крылатые шары и качающиеся горы. За разъяснением я, конечно, обратился к Киу, но она меня отослала к Пео.

Инженер вначале хотел уклониться от подробного ответа:

— Пока трудно сказать, что это такое.

Но я не успокоился. Мне уже были известны подробности эксперимента в Научном центре изучения полей гравитации, я представлял надвигающуюся катастрофу. Тем более, что после поездок с Киу, когда мы искали Агзама, я упросил ее продолжать со мной занятия с помощью ее прибора, но не по общеобразовательным дисциплинам, которые мне уже были преподаны, а по последним достижениям науки и техники. Мы договорились также и о том, что особо трудные разделы будут разъяснены подробнее. И в первую очередь я попросил разъяснить мне достижения и планы этого злополучного Научного центра. Поэтому, когда я встретился с Пео, то имел о новой проблеме довольно хорошее представление. И вообще мозг мой работал удивительно четко, мысли были ясными, самые сложные явления природы, самые сложные законы я одолевал удивительно быстро. Я даже боялся: не случилось бы со мной какое несчастье. Об этой своей способности я никому не рассказывал, пожалуй, только Лия догадывалась об этом и иногда восхищалась моей эрудицией. Но она, видимо, вообще благоговела передо мной — молодым человеком, знавшим и другую планету и проделавшим трудный путь в межзвездном пространстве.

Так вот, я не удовлетворился ответом Пео и высказал вдруг смелое предположение:

— Скажите, уважаемый Пео, а не связаны ли эти небесные явления с превращением сил притяжения в электромагнитные волны?

Пео даже поднялся со стула. Но, постояв, опять сел и неожиданно спросил:

— Киу продолжает с тобой заниматься?

— Да.

— Ты подробно изучил работу Научного центра гравитации?

— Да.

— И ясно ее представляешь?

— Да, — коротко ответил я в третий раз, чтобы сразу покончить с недомолвками.

Пео не обиделся.

— Тогда мы коллеги. Скажу откровенно, мы с Баили тоже приходили к этой мысли, но пока отклонили ее. Эти явления раскрывают, кажется, так много тайн природы, что мы боимся отвлечься от основной задачи — предотвратить катастрофу. А катастрофа от нас недалеко, уже заглядывает в глаза.

Пео сказал это так спокойно, что у меня по спине побежали мураши.

Какая же могучая вера делает этих людей сильными? Где, какие люди перед страхом катастрофы не склоняют головы? Я знаю немало земных людей, которые перед своей смертью не дрожали, не опускали глаз. Но здесь смерть грозит всему народу, всей планете. И я видел мужество не только Пео, а всех уамлян, с которыми мне приходилось встречаться. На этой планете нет никаких секретов: ни общечеловеческих, ни семейных. И угроза ни от кого не скрывалась.

Видно, люди эти беззаветно верят в разум человеческий, они уверены, что разум миллионов, объединенный и направленный к одной цели, обязательно победит слепые силы природы. Может быть, это так и есть. Я не знаю. У нас, на Земле, пока, к сожалению, люди разобщены и никогда еще, даже на один час, не соединяли свои стремления к единой цели. Я надеюсь, что это все-таки когда-то будет. Не могут разумные существа бесконечно вредить себе, когда-то разум победит и корысть, и себялюбие, и алчность, и звериные инстинкты…

— Но Баили, конечно, был прав, когда говорил, что без мечты, без мыслей о будущем нельзя победить. Завтра мы замкнем очаг реакции в "шар"- продолжал Пео, — и только в узкое горлышко выпустим гравитонные лучи.

Посмотрим, что из этого получится.

— Удастся ли замкнуть?.. — вставил я.

— Если не удастся задержать процесс полностью, то, может быть, мы его хотя бы замедлим. У нас будет больше времени на постройку звездолетов.

— Неужели вы собираетесь взять всех людей?

— Постараемся. Но часть людей мы отправим на соседние планеты, где у нас уже есть космические станции и основания для развертывания строительства. Собственно, строительство уже ведется, указания даны.

— Как же вы прокормите людей в таком длительном путешествии?

— Кормить надо будет только команды. Пассажиры полетят в состоянии анабиоза. Сложнее другой вопрос: как нас примут земляне? На твоей родине люди, конечно, потеснятся, а вот там, на так называемом Западе… Нам этот вопрос уже задают, зададут его и вам, может быть, завтра. Наша молодежь не представляет сложности создавшейся ситуации. Мы же хорошо знаем капиталистический мир, знаем, что значат миллионы безработных и как в таких случаях капиталисты встретят миллионы непрошеных гостей. Но у нас пока нет другого выхода. Надо спасать народ.

После разговора с Пео мне было о чем подумать. Да, за своих советских людей я мог ручаться, можно было ручаться и за жителей демократических стран, а вот, скажем, в Соединенных Штатах Америки более пяти миллионов безработных. Примут ли они хотя бы десяток миллионов людей с другой планеты? Не окончится ли встреча военным столкновением?

На другой день Главным Советом познания я был приглашен в командную группу, готовившую невиданный опыт. Собрались мы у здания, в котором был расположен пульт управления энергетическими ресурсами планеты. Здесь был цвет научного мира. Выбравшись на эскалаторах на поверхность планеты, мы очутились на огромном, только что созданном плато, на котором стояли десять воздушных кораблей, каждый размером с пятиэтажный дом.

Сигарообразной формы корабли напоминали наши дирижабли. Народу оказалось много, все корабли были заполнены, и все, конечно, имели определенную задачу, кроме меня, постороннего наблюдателя. Но к чести уамлян надо сказать, что ни взглядом, ни жестом мне не дали почувствовать, что я посторонний, наоборот, каждый ко мне обращался, считал меня членом своего коллектива, и все были уверены, что я вполне разделяю их озабоченность и опасения за исход мероприятия. Я уже не говорю о Пео и Баили, которые были все время рядом и любезно поясняли мне все происходящее.

Корабли поднялись на высоту тысяча пятьсот метров и замерли.

Внизу картина была однообразной: лес и лес, пересекаемый просеками.

Только место бывшего Научного центра по изучению полей гравитации представляло странное зрелище: здание оказалось на холме. Постепенно происходило выпучивание почвы, и оно уже накренилось. Многие деревья вокруг были повалены. Незримые силы действовали непрерывно, и чем дальше, тем быстрей увеличивалась их разрушительная мощь. А вокруг, по диаметру не менее десяти километров, виднелась непрерывная цепь ажурных вышек.

Мы сидели за столами в салонах. Многоэтажные корабли были сделаны из прозрачного материала, и мне иногда казалось, что наши кресла висят в воздухе. На нашем корабле находились руководители. Вскоре посыпались приказания по видеотелефонам. Пео и Баили занимались своими делами, и я спокойно мог наблюдать за всем происходящим.

• Предыдущая
• 52/58
• Следующая