Князь Трубецкой - Золотько Александр Карлович - Страница 53
- Предыдущая
- 53/53
Не смертью он обрушил здание истории, а жизнью.
Трубецкому вдруг захотелось, чтобы это было именно так, чтобы он смог… смог и в самом деле принести хоть немного чего-то хорошего в этот мир. Банально? Да. Может быть, даже где-то пошло, но сейчас, в это мгновение, он искренне верит в это, надеется… нет, уверен, что у него получится… все получился.
Сейчас он поедет к монастырю, в котором осталась Александра, станет перед ней на колени и будет просить прощения. А потом… Нет, он ничего не будет загадывать, что будет потом.
Просить прощения. Не получить прощение, а просить — это большая разница. Александра вольна его не простить, но просить прощения она запретить ему не может.
Весь день по пути к монастырю Трубецкой перебирал в уме слова, пытаясь придумать хоть какой-то аргумент, составить фразу, которая позволит — нет, не убедить Александру, но хотя бы… хотя бы…
Монастырь был пуст.
Деревянные пристройки были сожжены, двери выбиты, церковь рядом с монастырской оградой — разграблена. Иконы с ободранными окладами валялись на полу. Некоторые были сломаны.
В трапезной Трубецкой нашел мертвых монахинь. Он не смог их посчитать, хотя внимательно вглядывался в лицо каждой.
Александры среди них не было.
В ближней деревне крестьяне долго мялись, с опаской поглядывая на мундиры людей Трубецкого, потом одна старуха сказала, что вчера к вечеру к монастырю пришли французы. Вначале они выволокли всех из деревни, а потом пошли к монастырю. Люди туда не ходили, боялись. Что-то там горело, были выстрелы и крики.
— Будто силовали кого, — сказала старуха. — А потом, к утру, уехали. Мы не ходили, страшно…
— Сходите, — сказал Трубецкой. — Там нужно похоронить…
Он полез в седельную сумку, достал, не считая, деньги.
— Вот, возьмите.
Старушка перекрестилась.
— Без меня похороните, — сказал Трубецкой. — А мне некогда. Мне воевать нужно.
Не за имя, не ради подвига. Он просто хотел убивать.
Это — личное.
- Предыдущая
- 53/53
