Товар из зоны отчуждения - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 29

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая

– Уверен, что это он?

У Спеца был современный прибор наблюдения. Аж два канала – электронный и оптический. На оптическом увеличение до ста, на электронном – до четырехсот. Мне с моими шестьюдесятью тут нечего делать.

– Я видел его лицо. Полнота, борода…

Я должен был стрелять сейчас, но не хотел.

– Идет вперед.

Если прибыл покупатель – тот в синей куртке, – посмотрим, как он на него отреагирует. Он должен был знать продавца в лицо.

– Идет. Синий пошел.

…

– Синий упал!

Снайпер должен принимать решение быстро. Нас учили этому самыми разными способами – говорят, что раньше даже током били. Делать было нечего – я плавно дожал спуск, и пуля отправилась в полет.

Четыре секунды!

Примерно столько она будет лететь.

На передней части ложа винтовки по моей просьбе приделали вертикальный держатель для шести патронов – так ускорялось заряжание даже на однозарядных винтовках. Несмотря, что там я отвел затвор назад, выбросил гильзу и начал вставлять в патронник следующую. Металл был теплым, в том числе и потому, что, готовясь к выстрелу, я включил прогрев ствола[66]. У меня было скверное чувство, что я не попал.

– Попал, – сказал Спец.

– Точно? – переспросил я, запирая затвор.

– Он упал. Я видел это.

Попал, значит.

– Надо валить…

Винтовку – за плечо на ремне, кейс – пофиг. Просто патроны – они в специальной ленте – на пояс, один – в ускоритель, вместо израсходованного. Еще плевать на станок – он тут спортивный, тяжелый, почти как сама винтовка. Но саму винтовку я не брошу. Здесь вертолеты и «Хаммеры», есть, наверное, и танки. Попасть в триплекс или ствол – единственное противотанковое средство, какое у нас есть.

Спец уже сбросил вниз веревки.

– Готов?

– Да.

Мы пошли к балкону на той стороне дома.

– Что произошло?

– Покупатель упал. Еще один снайпер.

– Куда упал?

– Налево. Стреляли из леса.

– Хреновое дело. Мы тут не одни.

– Да уж понятно.

– Они его искали. А не нас.

Пропасть под ногами обещала быструю смерть или обожженные руки. На выбор.

– Давай!

Я – только с винтовкой за спиной – начал спускаться, чувствуя, как горят руки даже под кевларовыми перчатками.

Еще собака внизу – и будет совсем супер.

Земля ударила в ноги, и я отпустил веревку. Спец начал спускать снарягу, увязанную в два мешка, я принял ее и услышал вертолет.

Снова вертолет. Гребаный вертолет.

– Вертушка! – заорал я.

Спец уже спускался, не знаю, услышал он или нет. Упругий свист НУРСов – я видел, как Спец отцепился и полетел вниз… и в этот момент НУРсы попали в дом, где-то на уровне двенадцатого этажа. Осколки полетели на нас вместе с кусками бетона…

Как я остался жив…

Наверное, спасло то, что я был чуть в стороне, чтобы Спец не упал мне прямо на голову, и еще я хотел посмотреть, что на дороге, а для этого надо было сместиться в сторону, чтобы дом не закрывал обзор. Потому меня не шарахнуло кусками бетона, а от осколков спасли шлем, и полный, с кевларом и керамикой британский Osprey Mk4[67]. Потом, уже на Большой земле, я понял, что был на волосок от смерти – большой осколок попал в область шеи. И его тормознул броневоротник – у меня не было на него кевлара, и я засунул туда шесть пластинок карбида бора от советского бронежилета, как раз пришлось – а они держат АК. Кстати, и собачьи зубы удержат – а собаки любят на шею бросаться. И плечи еще защитил пластинками титана. Которые еще и помогали легче нести тяжелый груз – лямки рюкзака не так давят. Вот это все меня и спасло. Если бы не это, осколок резанул как раз бы по сонной.

Вертушка прогрохотала где-то над головой, взвихрив винтами дым и пыль. Я бросился к дому, Спец был там. Лицо все в пыли, я попытался его тащить, но он замычал от боли.

– Что? – Такие люди просто так боль не показывают.

– Нога… левая…

Черт…

Времени не было совсем.

Спец был одет намного проще, чем я, – на нем была горка[68], но горка хитрая. Достаточно сказать, что там в критически важных местах на обратной стороне карманы под пластины пришиты, и на руки, и на ноги существуют встроенные жгуты, как на самой передовой американской униформе. Я сунул руку в боковой карман на бедре, нащупал жгут и потянул изо всех сил. Зафиксировал.

– Дай винтовку…

– Дай винтовку и уходи. Они сейчас тут… будут.

– Да пошел ты…

Эвакуационная петля тоже была. Я схватился за нее и потащил Спеца по направлению отхода, который нами был продуман заранее. Не из города, а в город, скорее всего, они будут ждать, что мы отойдем в леса. Раньше это было даже умно, но не сейчас, когда у каждой уважающей себя бандгруппы есть собственный беспилотник, некоторые еще и термовидением. Волонтерское движение, с-с-суки.

По уму – тащу и прикидываю: мы лишились практически всех средств выживания, какие у нас были. У меня больше нет автомата, но есть винтовка и патроны к ней. И есть пистолет – обычный ПБ, он стратегически ценен тем, что питается патронами и из магазинов ПМ, самого популярного пистолета в Украине. Нет больше винтовки Спеца – триста тридцать восьмой, она в кейсе была отдельном, а кейс там остался, вместе со всем имуществом. А вот у Спеца автомат остался, болтается, но волочится за нами. Это хорошо…

Можно попробовать.

– Машины слева… – подсказал Спец.

Чтобы попасть в застройку, нам надо было пересечь дорогу. По ней в город шли «Хаммер» и самодельно бронированный «Урал». И дальше на дороге перестрелка какая-то. А это плохо.

Ладно…

Винтовка заряжена – я выбрал позицию и залег прямо на обочине. Конечно, прицел мне сейчас не помощник, а хотя почему нет? При десяти – минимальном увеличении – поле зрения у него очень широкое…

Спец, отталкиваясь здоровой ногой, пополз на позицию…

Винтовка выстрелила, казалось, сама, и я увидел, как у пулеметчика за ДШК на «Хаммере» слетел шлем с частью головы…

Одиночными ударил Спец, метя по водителю. «Хаммер» начал останавливаться, а «Урал» объезжать его. Я лихорадочно перезаряжал винтовку.

Б-бух!

Бронированное лобовое стекло «Урала» вынесло летящей на сверхзвуке пулей, и тяжелый грузовик, мгновенно потерявший управление, вместо того чтобы объехать «Хаммер» и выровняться, продолжил движение в том направлении, куда его направил уже мертвый водитель, съехал с дороги в кювет и остановился, выставив кверху зад. Спец одиночными бил по противнику, не давая подняться.

Я затолкал в порт очередной патрон, запер затвор и услышал вертолет.

Ну – была не была. Связи, скорее всего, нет, нормального наведения с земли – тоже, и вертолетчик, не получая целеуказания с земли и видя ближний бой, не осмелится упороть с ходу. Наверное, попробует пройти, разобраться, ху из ху, и только на втором или даже третьем заходе упорет.

Голова или хвост?

Нас учили, что самое уязвимое место вертолета – это не голова, а хвост. Длинный, вытянутый хвост, в котором находится хвостовой ротор. Там длинный приводной вал и легко повреждаемый редуктор, защитить их сложно, повредить – легко. Как только останавливается хвостовой ротор, вертолет переходит в неконтролируемое вращение и начинает падать. Это хорошо показано в фильме «Падение «Черного ястреба» – про операцию американских войск в Могадишо. Но для того, чтобы повредить хвост, надо иметь ДШК или КОРД или хотя бы РПГ. ЗУ-23 или ЗПУ, конечно, еще лучше, но у меня нет ничего из этого. Зато у меня есть бьющая на три километра винтовка, а пилот, скорее всего, пытаясь рассмотреть, что внизу происходит, зависнет и подставит кабину. Значит, один шанс у меня будет – не факт, что у них есть второй пилот.

Один шанс будет…

Не обращая внимания ни на что – ни на Спеца, ни на щелкающие вокруг пули, – я начал отслеживать вертолет…

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая