ХОЛОД МАЛИОГОНТА - Щупов Андрей Олегович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/47
- Следующая
От свирепого этого взрыка следователь, как ошпаренный, подпрыгнул и обернулся. Перед ним стоял все тот же Громбальд, но теперь абсолютно нормального роста. Сменилось и выражение лица служащего. На Александра взирали с яростным прищуром.
– Я же предупреждал вас!..
– И впредь, Зинка, настоятельно прошу! Бдительность – и еще раз бдительность! – юноша за столом напялил чудовищные очки на глаза и снова уткнулся в бумаги.
– Сей момент, господин Приакарт! – пальцы Зиновия стальным обручем сомкнулись на плече Александра.
– Мне необходимо встретиться с Чолханом! – в отчаянии пролепетал Александр.
– Вы сошли с ума! – Зиновий с силой потянул его из комнаты. – Быстрее уносите ноги!
– Что вы себе позволяете? – Александр попытался вырваться, но хватка служащего оказалась железной. С изумлением он ощутил. Что ему самым грубейшим образом выкручивают кисть. Они уже двигались по коридору. Стены и потолок рывками перемещался перед глазами.
– Ведь я предупреждал вас! Самым деликатным образом! Теперь пеняйте на себя. Как говорится, кто к нам с мечом, того вон – и без сожаления…
Впереди распахнулась массивная дверь, и громовой, эхом отозвавшийся под сводом бас коротко приказал:
– Сюда этого проныру! А я сейчас закончу…
Александра швырнули на каменное ложе. Вспыхнуло несколько прожекторов, в лицо ударил пронзительный свет. Слезы сами собой брызнули из глаз, но он успел все-таки разглядеть подобие цирковой арены, по которой грузно передвигалась отсвечивающая золотом шестирукая фигура. Шесть мускулистых рук и шесть, рассекающих воздух клинков, – чудовище атаковало некоего усача в широкополой шляпе, который, орудуя двуручным мечом, легко отбивал вереницу ударов. Звон стоял неописуемый, от столкновения стали со сталью сыпало искрами, как от доброй сварки. Казалось невероятным, что один-едиственный меч способен выписывать такие замысловатые петли, успевая соприкоснуться с каждым клинком противника в отдельности. Скорости противостояла сверхскорость, а силе и натиску – опыт и мастерство. Мгновение, и что-то там на арене изменилось. Неведомым образом усатый фехтовальщик очутился за спиной шестирукого монстра и по широкой дуге опустил сверкающее лезвие на шею противника. С треском золотая голова отделилась от туловища, покатившись в опилки, все шесть рук безжизненно и враз опустились. Словно отключили от питания разошедшегося робота. Чудовище не упало, не засучило конечностями, – замерло укрощенным изваянием. Но даже отсутствие головы не делало его менее страшным. А усач уже широким шагом двигался к ним. Меч он сунул в ножны за спиной, как сошедший с киноэкрана самурай.
– Видите ли, пан Панкратило…
– Заткнись, Зинка! Все понял. Уже все понял. От твоих мыслей прямо чесотка начинается. Зачем, спрашивается, Бог наделил тебя языком… – усач развернулся к сидящему. – Да-с, экземплярчик еще тот…
– Послушайте! – попытался заговорить Александр, но его прервали властным взмахом руки.
– Отвечайте быстро и не задумываясь! Попытаетесь лгать, будет больно. Это я вам обещаю… Итак, кто вы?
Голос усача напоминал урчание льва, болезненно отзываясь в голове, заставляя екать сердчишко. Прожекторов под высотным куполом заметно прибавилось, и от нестерпимого света Александр окончательно потерял способность ориентироваться.
– Я… Я сотрудник правоохранительных органов и сюда пришел совершенно по официальному делу. Я требую…
Некто невидимый стиснул виски следователя, и он споткнулся на полуслове.
– Ишь ты! Требует он…
Ледяная ладонь коснулась затылка, и тут же мысли смешались в багровый ком страха, покатились под гору в черный омут оврага. Его низринули в пустоту, превратили в ничто. Телесная оболочка перебирала ногами, пальцы бессмысленно шевелились. Подобно двухмесячному ребенку он пускал пузыри и гыгыкал. Разум отсутствовал. Его изъяли для исследования, как изымают порцию крови для анализа. Кто-то копался пинцетом в его извилинах, ворошился в мыслях, как ворошится медведь в раскуроченном улее. И когда сознание снова вернулось, Александр почти закричал от радости. Возврат из пучин небытия он воспринял как новое рождение. Жизнь продолжалась – обновленная и оцененная вдвойне. Впрочем, времени на осмысление и передышку ему не собирались отводить. Грубым рывком Александра подняли с ложа.
– Хватит с него. Выбрось и подальше…
– Нус и данойя! – откликнулся голос Громбольда. – Неужели все так плохо?
– Типичное дискурсивно-рассудочное существо. Преобладание программы и прочей сопутствующей дребедени.
– Как с уровнем фрустрации?
– Тащи и не болтай!
И снова Александра Евгеньевича волочили по коридору. В ушах не смолкал злобный шепот Зиновия.
– Теперь как пить дать всем попадет. Вы же вмешались в МЫСЛЕОБМЕН! Понимаете?!.. А ведь я к вам со всей душой отнеся. И предупредил тысячу раз, и картинки впустил посмотреть.
Коридор беспощадно сужался. Пахло чем-то кислым, багровый ворс ковра под ногами явственно шевелился.
– Отпустите меня, – прохрипел следователь.
– Нет уж. Один раз я сплоховал, теперь каюсь… Да не трепещите вы! Гусар, который не убит в тридцать лет, – не гусар, а дрянь. Слова какого-то маршала… Кстати, вам есть тридцать?
– Я… Я не понимаю вас.
– Очень жаль. Всегда сочувствовал непонятливым, – Громбальд остановился. – Вот мы и пришли. Он отворил крохотную дверь, и на Александра пахнуло уличным перегаром. Как минус пересиливает плюс, так и смешение благоухания со смрадом не дает ничего кроме вони. Зыбкие ароматы тополей и парфюмерного магазина потонули в мощной волне машинных выхлопов. Задыхаясь, он разглядел далекую автостоянку, разгуливающих по тротуару людей. Это не было ни окном, ни балконом, Просто-напросто дверь открылась на уровне седьмого этажа. Непроизвольно он уцепился за косяк.
– Ну же, Александр Евгеньевич, не будьте трусом!
В спину последовал безжалостный удар, но, извернувшись, следователь успел ухватиться за пиджак Громбальда. Ткань с треском расползлась, служащий гостиницы опасно качнулся.
– Да отпустите же, черт вас возьми! – Громбальд попытался лягнуть Александра. – Что вас смущает? Высота?… Но это же курам на смех! А, может, обилие людей?…
Александр скорее почувствовал, чем увидел, как пространство за его спиной погасло. Словно нажатием тумблера потушили гигантскую лампу. Свет теперь падал только из коридора.
– Всего и делов, никто вас теперь не увидит, – Зиновий Громбальд взялся за лацкан пиджака и с натугой отодрал кусок, за который продолжал цепляться несчастный следователь. – Спокойной ночи, Александр Евгеньевич!
Дверной проем метнулся вверх, стремительно замелькали окна номеров. Александр в ужасе зажмурился. Седьмой этаж, асфальт – стало быть, ни единого шанса… Додумать он не успел. Удар всколыхнул тело, а в следующее мгновение он судорожно заработал руками и ногами. Дышать было нечем. Его кружило и переворачивало в самой настоящей воде. Вверх! За глотком кислорода!.. Как заправский пловец он прорывался к далекому воздуху. Он не знал, где верх, где низ, но интуитивно выбрал верное направление. Намокшая одежда замедляла движение, брючины липли одна к другой, но Александр продолжал бешено грести. Прошла целая вечность, прежде чем он разглядел звездное небо. Еще до того, как вынырнул. Последний рывок, и легкие с сипом заработали. Воздух был сладок и свеж, испытав чудесную метаморфозу. Ни выхлопы транспорта, ни затхлость канализационных люков не могли испортить его. Шумно дыша, следователь огляделся. Плывя по-собачьи добрался до бетонного бортика, вытянул ноги и ощутил дно.
Фонтан. Вот, куда он угодил вопреки всякой логике. Городской фонтан, расположенный в центре площади…
– Как водичка, приятель?
Александр напряженно обернулся. В темноте на противоположном краю бассейна сидела грузная женщина. Огонек сигареты превращал ее лицо в фиолетовую маску.
– Замечательная, – слова давались с трудом. Мышцы сотрясала дрожь, и Александр невольно обнял себя за плечи.
- Предыдущая
- 13/47
- Следующая
