Выбери любимый жанр

Крысы в городе - Щелоков Александр Александрович - Страница 13


Изменить размер шрифта:

13

— Вы что-то видели? Расскажите, не бойтесь. Таисия Михайловна посмотрела на Катрича, как ему показалось, с жалостью.

— А чего мне бояться, сынок? Я свое отбоялась. Когда была медсестрой на Днепре, потом в Берлине. Что меня теперь может испугать, если даже своей смерти жду без испуга?

Катрич не дал хозяйке продолжить тему.

— Понял вас, Таисия Михайловна. Так что же вы видели?

— Ну, если ждете какие-нибудь ужасы, ничего такого не было. Просто, на мой старушеский взгляд, кое-что кажется сейчас подозрительным.

Она снова проницательно взглянула на Катрича. Тот промолчал. Она продолжала:

— В тот вечер… Да вы пейте, пейте чай… Мы с Варварой Андреевной, соседкой со второго этажа, сидели во дворе на своем обычном месте. Дышали воздухом, называется. У нас, знаете, окна выходят на запад и к вечеру в квартире становится душновато. Да вы пейте, пейте…

Катрич послушно отхлебывал из стакана горячий чай, а чутье бывалого охотника за неизвестным подсказывало — возможно, именно сейчас он возьмет след.

— Значит, сидим мы…

— Таисия Михайловна, извините, что перебиваю, но, может, прямо сейчас мы пройдем туда, где вы сидели? Вас это не обременит?,

— Как угодно, только допейте чай…

Они спустились по лестнице, вышли из подъезда, и Таисия Михайловна семенящими шажками двинулась через двор. Миновала детскую площадку с поломанными качелями и песочницей, из которой жильцы растащили песок для любимых котов. У серой стены бойлерной, плотно прижатая к бетону, стояла тяжелая бульварная скамейка со сломанной чугунной ножкой.

— Мы здесь всегда сидим, — объяснила Таисия Михайловна и опустилась на скамейку. — Устраивайтесь рядом.

Катрич сел. Огляделся. От стены бойлерной, нагретой солнцем, тянуло сухим теплом. Большой унылый двор просматривался отлично. Старушки знали, где расположиться, — и тепло, и все видно.

— Итак, что вы отсюда увидели?

— Вначале напомню, что незадолго до события в наш дом стал носить рекламные выпуски газет новый письмоносец. До него работала женщина. Суровая такая, всем всегда недовольная. Ее даже спросить ни о нем нельзя было. Буркнет в ответ что-то, не поймешь, ответила или обругала. Вдруг она исчезла. И появился мужик. — Таисия Михайловна бросила быстрый взгляд на Катрича и поправилась: — Мужчина. Очень тихий и неприметный. Серый халат из сатина, серые брючки, кепка на глаза…

— И что он?

— Все вроде нормально, но мы с Варварой Андреевной вредные бабки. Своих дел у нас мало осталось, так мы тут о чужих талдычим. С нашего энпэ, — военное слово поразило Катрича, но он вспомнил о боевом прошлом собеседницы и все принял как должное, — далеко и хорошо видно. А вот нас со двора — не очень. Мы глядим и все, что заметили, обсуждаем. Так и появилось у нас подозрение. Не в первый день, а уже позже. Знаете, как говорят? Хорошая мысля приходит опосля.

Катрич улыбнулся. О том, когда и как приходит мысля, он и сам давно знал.

— И какая же мысля пришла? — спросил он осторожно. Катричу понравилось, что, рассказывая о том, что они с подругой любят посплетничать о чужих делах (кто из женщин этого не любит!), Таисия Михайловна словно бы каялась в этом.

— В тот день почтальон пришел во второй подъезд в неурочное время.

— Как это понять?

— Обычно рекламу разносили на день раньше и по утрам, а не после обеда.

— Понял, что дальше?

— Мы видели, как в свой подъезд вошел господин Порохов. Простите, назвать товарищем язык не поворачивается.

— Гражданин Порохов, — подсказал Катрич.

— Вот он и вошел. Спустя какое-то время появился тип, который в подъезде пробыл совсем недолго. Причем вошел пустой, а вышел с портфелем.

— Может, с кейсом?

— Мне трудно сказать, что это было. Небольшой такой чемоданчик. Но по-моему, все же портфель.

— Спасибо, Таисия Михайловна, это был кейс.

— Как угодно, — старушка недовольно поджала губы и нахмурилась. — Теперь у нас все не по-русски. Наденет девка колготки, а говорит «слаксы». Спрашиваешь, где купить нитки, могут ответить: «В шопе». Прости, Господи…

— Согласен, Таисия Михайловна, и возмущаюсь вместе с вами. Но мы потеряли из вида почтальона. Он что, из подъезда не выходил?

— Вышел, но из другого. Из третьего. Туда в аккурат входил миллионщик — он не так давно купил в доме квартиру у Малаховых. Так вот, он вошел в дверь, и почти вразу из подъезда вышел письмоносец. Без серого халата, в черных очках, руки в карманах…

— Почему вы обратили на него внимание?

— Потому что, пока миллионщик шел по двору, мы ему косточки перемывали.

Поразившись такой откровенности, Катрич еле сдержал усмешку. Затем спросил:

— Он вам не нравится?

Старушка бросила на него быстрый оценивающий взгляд. Должно быть, старалась понять, на стороне миллионщиков Катрич или нет. Ответила честно:

— С чего бы мне таких любить? Наворовали ворохами, теперь на них молись? Чубайс бессовестный!

— Фамилия миллионщика Чубайс? — Катрич даже удивился роковому сходству фамилий местного дельца и московского политика, но попал впросак.

Таисия Михайловна смерила его негодующим взглядом. Ответила сухо:

— Мы не знакомы с миллионщиком. А Чубайс — это их главный. Шпана. Всех обчистил, обворовал, рыжий бес… Выругав себя за промах, Катрич смущенно спросил:

— В какой квартире жили Малаховы?.

— В шестьдесят пятой. Хорошие были люди. Да вот нужда согнала с места.

— Значит, вы считаете, почтальон может быть в чем-то замешан?

— Это уж вам проверять, разве не так? — Таисия Михаиловна произнесла это энергично, наступательно.-Я вам свои подозрения высказала.

— Спасибо, Таисия Михайловна, мне теперь есть над чем подумать.

Катрич хорошо помнил пачку газет в темном переходе. Ье появление там должно получить разъяснение…

Хозяин шестьдесят пятой квартиры открыл стальную дверь без опаски сразу после звонка. Оглядел Катрича равнодушным взглядом.

— Вам кого?

Узнав о сути дела, пригласил войти. Вслед за хозяином Катрич прошел в просторную, блестевшую чистотой гостиную. Хозяин — Василий Ефимович Ловковский — не скрывал неудовольствия.

— У нас, — бурчал он раздраженно, — следствие начинается, когда человека убьют. А пока тебя не ухлопали, живи и трясись.

Милиционера не дозовешься.

— Вы правы, — без возражения согласился Катрич. — Только, если честно, не одна милиция виновата. Представьте, я сейчас начну задавать вам вопрос о доходах, об их источниках, о наличке, которая не показывается в отчетных документах, о тех, кто на вас, возможно, наезжал или наезжает… Вы станете беседовать на эту тему?

Ловковский промолчал.

— Вот видите. Тайны коммерции начинают открываться после того, как начинают допрашивать бизнесмена, которого киллер по случайности не успел добить.

Ловковский задумчиво погладил лоб.

— Вам приходилось допрашивать умиравших?

— Так точно. И, замечу, на смертном одре они становятся предельно откровенными, охотно сотрудничают со следствием.

— Хорошо, допрашивайте живого.

Ловковский прошел к серванту. Взял из ряда бутылок с красочными этикетками обычную, уже початую склянку «Столичной». Вернулся к столу. Пояснил:

— «Столичную» держу для себя. А вся пестрота, — он показал рукой на сервант, — для любителей попижонить. Как же, они были в гостях у Ловковского и пили «Смирновскую», «Абсолют» и «Уайт игл»! А по мне, лучше «Столичной» не сыщешь. Вам налить?

— Спасибо, нет.

— А я тяпну. Для храбрости. Катрич достал диктофон.

— В день убийства Порохова, когда вы возвращались домой, вам никто не встретился в подъезде?

Ловковский одним глотком опорожнил рюмку, крякнул. Кивнул в сторону диктофона:

— А без записи можно?

— Что вас пугает?

— Не дай Бог попадет в руки тех…

— Не попадет, но если боитесь…

— Да, боюсь.

Катрич убрал диктофон.

— Я буду кое-что записывать для памяти.

— Хорошо, но подписи я не поставлю.

13
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело