Крысы в городе - Щелоков Александр Александрович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/103
• Следующая

В тихом и зеленом Ракитском переулке неподалеку от городского центра с тридцатых годов существовала рабочая столовая № 32, затрапезная, дешевая. С началом приватизации столовую взял в собственность трудовой коллектив, который уже через два месяца обанкротился и уступил право владения предприятием гражданину Копченову Сергею Фомичу.

Гражданин сей в городе был человеком достаточно известным. Из пятидесяти лет жизни десять он провел в заключении, получив два срока в разных долях. Оба процесса были шумными и широко освещались местными газетами. Сперва Копчснова судили за нарушение правил торговли. Был он директором мебельного магазина. Во второй раз, уже будучи директором городской бойни, он сел за хищение социалистической собственности.

Заделавшись владельцем столовой, Копченов вложил в ее ремонт и переоборудование огромные средства. Вскоре убогая харчевня преобразилась в шикарный ресторан с самым оригинальным во всем городе названием. Истинно русская душа, Копченов избежал соблазна украсить заведение вывеской вроде «Бистро», «Горячие хот-доги» или «Америкэн сосиски». После небольшой тяжбы с властями, тогда еще не до конца усвоившими формулу, что в период реконструкции деньги решают все, Копченой зарегистрировал ресторан под названием «Забегаловка „У Сергея“.

Особенностью «Забегаловки» стали запредельные цены, классное обслуживание и высокая степень безопасности. В роли швейцаров здесь выступали широкоплечие парни в малиновых пиджаках, не обремененные интеллектом, но сверх меры наделенные физической силой. Любой из этих вышибал мог бы явиться на службу украшенный иконостасом медалей с чемпионатов по борьбе, тяжелой атлетике, боксу, самбо.

«Забегаловка» «У Сергея» быстро сделалась настоящей малиной где кантовались легализовавшиеся авторитеты и их многочисленные гости. На одной из больших сходок, когда на похороны вора в законе Марыча — Жоры Марчука — в При-донск съехался цвет воровского мира, Копченов отвоевал для своего заведения статус нейтральной территории. Здесь собирались на толковища закоренелые соперники, качали права арбитры избранные конфликтующими сторонами, прогуливался навар, снятый в удачных операциях, но не велось никаких разборок — ни-ни!

Об истинной сущности «Забегаловки „У Сергея“ знала милиция, знала прокуратура, но хоть локти обкусай, прихлопнуть малину им не было дано. Несколько внезапных налетов на „Забегаловку“ совершили омоновцы, но всякий раз тянули пустышку — ни оружия, ни наркоты, ни беспаспортных клиентов обнаружить не удалось.

Именно сюда, захватив пакет с упомянутыми фотографиями, пришел Рыжов.

Вежливый швейцар в модном пиджаке провел посетителя по узкому коридору в кабинет шефа. Рыжов вошел в святилище не постучавшись.

— Здравствуйте, Сергей Фомич! Надеюсь, представляться не надо?

С колен Сергея Фомича проворно соскочила стройненькая девица По некоторым остававшимся на ней предметам одежды можно было предположить, что она официантка. Прошлепав босыми ногами по дорогому ковру, девица скрылась за портьерой. Ее туфли остались возле дивана, на котором сидел шеф «Забегаловки».

Рыжов прикрыл дверь. Копченов с хмурым видом встал, поправил подтяжки, застегнул молнию на ширинке.

— Иван Васильевич, ты не по адресу. Гражданин Копченов давно завязал. Он честный предприниматель, что удостоверено документами с печатью. Тебе нужен разговор? Клади на стол постановление прокурора. А я приглашу адвоката. Тогда и поговорим вволю.

Рыжов сразу обратил внимание, что Копченов впервые за многие годы назвал его не гражданином начальником, а по имени и отчеству. Это кое-что значило. Разговор приходилось вести в новом стиле.

— Сергей Фомич, не закипай, на газ тебя не ставили. Заметь, я пришел и назвал тебя не Копченым, не гражданином Копче-новьш, а Сергеем Фомичом. Не ценишь?

Копченов вдруг улыбнулся, открыв рот, в котором два верхних передних зуба сверкали золотыми коронками.

— Уел. Но не гордись. Даже как гражданин гражданину я показаний давать не буду.

— Сергей Фомич! Чтобы ты почувствовал себя настоящим гражданином, тебя, оказывается, еще коптить да коптить! Ты мне предложи чаю, кусочек сахару. Посидим. Мы же с тобой на фронте борьбы с преступностью не первый год рядом…

Копченов глубоко и тяжко вздохнул.

— Фронт-то ты всегда против меня держал. Чего хочешь, Рыжов?

— Я к тебе как к эксперту. Улавливаешь?

— Это значит, ты меня попросишь кого-то заложить. Верно? Но я тебе не помощник. С преступным миром у меня связи обрублены. Так! — Копченов соответственно махнул рукой. — И нет никаких связей.

— Сергей Фомич! Не лепи горбатого. Я тебя за бажбана не держу, но и ты меня не записывай в лохи. Такие авторитеты, как ты, на пенсию не выходят.

— Да, но они и на пенсии не становятся стукачами. Я ведь знаю, что тебе надо. Ты про кого-то спросишь, я скажу. Потом его за мокрый зад и в мешок. Так? Кем в таком случае станет честный гражданин новой России Сергей Копченов?

— Сперва выслушай. На живца с твоей помощью я никого ловить не буду. У меня на руках труп. Надо его опознать.

Копченов оживился. На лице прочитывалась заинтересованность.

— Из деловых?

— Это я и хочу выяснить.

Копченов задумался. Погладил лысину, посмотрел на потолок.

— Вот что, давай фотку. Мертвого увижу — укажу, на живого — нет.

Рыжов открыл папочку, вынул фотографию и подал собеседнику.

На снимке был изображен торс без головы с одной рукой и одной ногой. На спине, на изрядно подгоревшей коже, виднелся шрам-келлоид, жгутом протянувшийся от левой лопатки до поясницы.

— Кто его так? — спросил Копченов.

— Ты о чем? О шраме? Или…

— Я об или, потому как о шраме все знаю сам. Это работа Кузи Винта. Он горячей кочергой оттяжку дал…

— Выходит, знаешь кому?

— Знал, Рыжов. Это был собственной персоной господин Рубец. Тебе о нем по штату знать положено. Он из ментов на волю ушел…

Итак, убит Константин Бабич, милиционер, вставший на преступный путь, отсидевший три года, потом исчезнувший из поля зрения. Значит, именно он был нанимателем Жердяя — Баринова на странную роль подставки в какой-то сложной комбинации. Незадорого, выходит, тебя купили, Рубец, незадорого. Прав Артем: в этом деле надо искать главного…

В это же время Катрич обходил последние квартиры последнего подъезда в доме на проспекте Победы. И здесь ему неожиданно повезло. В одной из квартир третьего этажа (Катрич шел сверху вниз) он свел знакомство с Таисией Михайловной Луки-ной, старушкой лет семидесяти пяти. Не познакомился, а именно свел знакомство в полном смысле слова.

На звонок дверь открыла невысокая худенькая женщина с седой, аккуратно уложенной прической. Она придирчиво прочитала документ, предъявленный Катричем, и предложила:

— Входите.

Он вошел в чистенькую однокомнатную квартиру, вымытую, ухоженную, или, как иногда говорят, «вылизанную». На небольшом коврике, сшитом из цветных шерстяных лоскутов, снял ботинки, не рискуя шагнуть дальше в обуви.

— Что вы, что вы, — почти испуганно воскликнула хозяйка.

— У вас так чисто, — признался он смущенно, — хоть на руках иди.

Польщенная похвалой хозяйка приветливо улыбнулась.

— Проходите прямо в комнату. Я сейчас вскипячу чай. Это не долго, он у меня еще теплый.

— Пожалуйста, не надо, — почти испуганно возразил Кат-рич. Гонять чаи, когда времени в обрез, а работы непочатый край, ему не очень хотелось.

— Нет уж, — сурово возразила Таисия Михайловна. — Все вопросы вы зададите за чаем. — Она понимающе посмотрела ему прямо в глаза. — Не пугайтесь, я вас не заболтаю. Будет так: вопрос — ответ. Но за столом.

Пришлось смириться.

Действительно, ждать пришлось совсем недолго. Чай, вазочки с белыми сухариками и вареньем появились на столе в один миг, и хозяйка села напротив Катрича.

— Признаться, я ждала, когда вы ко мне заглянете.

— Что так?

— Соседей опрашивали, все возбуждены, никто ничего не знает, не видел, а мне есть что сказать.

• Предыдущая
• 12/103
• Следующая