Амалия под ударом - Вербинина Валерия - Страница 38

• Предыдущая
• 38/76
• Следующая

– Оч-чень интересно, – промолвил наконец Орест. – Но почему вы нам ничего не сказали?

Саша запнулся. Он успел поведать своим гостям только о покушениях на Амалию, но не об одержимом, совершившем уже не одно убийство, а насчет обоих дворян у него были весьма серьезные подозрения. Так что заявлять в лицо предполагаемому психопату, что, дескать, батенька, вы и есть тот самый душегубец окаянный, было бы опрометчиво. И мало того что опрометчиво, но могло и прескверно сказаться на здоровье обвинителя.

– Амалия Константиновна не захотела… – пробормотал он.

Полонский, кашлянув, поднялся с места. В дверях стояла Амалия, переводя взгляд с одного молодого человека на другого. Если она и заметила изуродованный столик, то, во всяком случае, никак не показала этого.

– Что здесь происходит? – спокойно спросила девушка.

«Пожалуй, даже слишком спокойно», – с тревогой отметил про себя Саша.

– Мы просто беседовали, – ответил Орест с самой обаятельной улыбкой, – и Александр Богданович поведал нам очень интересные вещи. О том, что произошло на охоте.

Итак, они все знают. Амалия скользнула взглядом по Саше, который, морщась, растирал шею. Может быть, даже лучше, что теперь им все известно. По крайней мере, им придется предложить какое-нибудь объяснение случившемуся. Интересно, что они скажут…

– Амалия Константиновна, это правда? – серьезно спросил Рокотов.

Она утвердительно кивнула.

– Меня, правда, удивляет, что вы доверились не кому-нибудь из нас, а этому… господину, – сказал Полонский, подбородком указывая на Зимородкова и делая неприятное ударение на слове «господин».

Амалия сжала руки, которые держала за спиной, так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Я доверилась господину Зимородкову, потому что он мой друг, – высокомерно ответила она. – Вот и все.

– Значит, он ваш друг, – заметил Евгений. – А мы, наверное, нет.

– Вы – совсем другое дело. – По ее тону было не совсем понятно, относится ли ее «вы» к одному Полонскому или же и к князю тоже.

– Евгений, перестань, – вмешался Орест, морщась. – Поправьте меня, если я заблуждаюсь, но мне кажется, что сейчас самое главное – разобраться в этой истории… Прошу вас, Амалия, присаживайтесь.

Он подал девушке руку и галантно подвел ее к креслу. Саша Зимородков насупился. Евгений отвернулся и поглядел в приоткрытое окно. На лужайке звенел веселый смех: Муся Орлова, одетая в белое платье, играла с Митей Озеровым в теннис. Большой сенбернар Булька, свесив из пасти розовый язык, лежал в тенечке и с умилением смотрел на свою хозяйку.

– Итак, мы имеем дело с тремя странными случаями, – уверенно начал Орест. – Первый – гибель Снежка, который, по предположению господина следователя, выпил отравленное молоко, предназначавшееся для Амалии Константиновны, и умер. Второй – змея, неведомо как оказавшаяся в рояле, и третий – происшествие на охоте. Все верно?

Никто не высказал ни единого возражения.

– Позвольте мне пока миновать два первых случая и сразу же перейти к охоте. Значит, в вас, Амалия Константиновна, стреляли, и вы уверены, что это не могло быть оплошностью какого-нибудь болвана-стрелка.

– Il se tenait dans l’embuscade^[46], – напомнила Амалия. – И потом, он позаботился о том, чтобы уничтожить все следы, – выковырнул из ствола дерева свою пулю и даже украл простреленную шляпку, чтобы у нас с Сашей не осталось никаких доказательств.

Евгений и Орест переглянулись.

– Да, весьма предусмотрительно с его стороны… – сквозь зубы процедил Орест. – Теперь посмотрим, что нам известно об этом человеке. Стрелок – мужчина, у которого есть вороная лошадь, причем в ее левой задней подкове отсутствует один гвоздь. По этим приметам вы с господином следователем пытались отыскать его в округе, но безуспешно, потому что всякий раз что-нибудь да не сходилось. Вы думали то на меня, то на графа, то на Никиту, то даже на Мусю. – Орест тяжело вздохнул. – Все дело в том, что вы, господа сыщики, искали совсем не там, где надо.

– Что вы имеете в виду? – вскинулся Саша.

– Вместо того, – безжалостно продолжал Орест, – чтобы мучить Амалию Константиновну и внушать ей всякие вздорные фантазии, вы бы лучше подошли ко мне, или к Мусе, или к дворецкому Архипу, и он бы с легкостью рассказал вам о человеке, которого вы ищете. Тем более что вы его некоторым образом знаете.

Амалия и Саша глядели на князя во все глаза.

– И кто же это? – вырвалось у Амалии.

– Ваш жених, кто же еще, – весьма кисло ответил граф Полонский.

Амалия выпрямилась, ее золотистые глаза полыхнули огнем.

– Сударь, я попросила бы вас…

– Он имеет в виду ту дурацкую игру в свадьбу, – пояснил Орест. – Вы разве не помните? Браконьер Василий!

– Браконьер? – ахнула Амалия.

– Браконьер Василий? – вторил ей ошеломленный Саша.

– Ну да, ну да, – нетерпеливо вмешался Полонский. – Это наверняка он и был. И лошадь по описанию его – у него вороная облезлая кляча, которая то и дело теряет подковы. Его уже несколько раз ловили, но отпускали из снисхождения к его многочисленной семье. Последний раз он, однако, попался на том, что ставил силки на землях Карелина, и Никита пригрозил, что посадит его в тюрьму, потому что он ему надоел. После этого Василий удвоил бдительность и, наверное, когда он увидел вас в лесу, то просто испугался.

– Но он же выстрелил в меня! – вырвалось у Амалии. – А что, если бы он меня убил?

– Тогда, – спокойно сказал Орест, – его бы схватили и отправили на каторгу.

– Кстати, это никогда не поздно сделать, – добавил Полонский. – За покушение на убийство его и так можно хорошо упечь. – Он обернулся к Оресту. – Как зовут местного судебного следователя? Фон Борн, кажется?

– Федор Иванович фон Борн, – поправил друга Орест. – Неплохой человек, кстати. Не взяточник и дело свое хорошо знает.

– Я сегодня же скажу ему пару слов, – решился граф, – и этим вечером Василий уже будет в тюремном замке. Амалия Константиновна права: прощать такие вещи – преступление.

Саша Зимородков опустил глаза. Амалия чувствовала, что следователь недоволен, несмотря на то, что преступник оказался так легко и просто изобличен. Она и сама вспомнила пресловутого Василия, которого видела как-то мельком. Здоровый бородатый мужик, в сапогах, подвязанных веревочками, с ружьем за плечами, с которым он никогда не расставался. У него была дюжина детей, мал мала меньше, а нынешней весной он схоронил жену. Жил он в маленькой покосившейся избушке на краю леса и не очень любил показываться на глаза деревенским, которые все знали о его основном занятии и от души презирали его. Народ в Ясеневе был по большей части работящий, толковый, чтил бога и исправно посещал церковь. Для них браконьер был почти что существом из другого мира, лодырем и отщепенцем. Если бы с Василием случилась беда, то никто бы не пришел ему на помощь, наоборот – все были бы только рады, если бы он плохо кончил.

– Вы так уверены, что стрелял именно он, – с вызовом проговорила Амалия. – Ну, а что, если это все-таки был не он? И к тому же, если в меня стрелял Василий, то как же вы объясните два остальных происшествия?

– А никак, – ответил Орест спокойно. – Вот вы решили, что котенок отравился, потому что выпил ваше молоко. Откуда известно, что он отравился и что в молоке вообще что-то было?

– По-моему, журналисты вроде господина Верещагина называют такие выводы домыслами, – поддержал его Евгений. – И в данном случае я вполне с ними согласен.

– Теперь о гадюке, которая каким-то образом оказалась в рояле, – продолжил князь. – Я прошу прощения, но использовать ядовитую змею для того, чтобы навредить кому-то… С ней ведь не так-то легко справиться. Предположим на мгновение, что вашему недоброжелателю все же пришло в голову нечто подобное. Сначала он должен поймать змею…

– Так, чтобы она его не укусила при этом, – подхватил Евгений.

– Ну да, ну да. Потом ее надо где-то держать, потом принести в дом, позаботившись о том, чтобы никто ее не заметил…

• Предыдущая
• 38/76
• Следующая