Женщина в озере (Сборник) - Чэндлер Раймонд - Страница 54

— До вчерашнего дня я о нем даже не слышал. Но сегодня мне стало известно, что Лавери знал миссис Алмор, что она покончила с собой, что Лавери нашел ее труп, и, кроме того, мне сообщили о возможности шантажа доктора со стороны Лавери. Далее: ваши подчиненные с любопытством поглядывали на дом Алмора, а один из них заявил, что дело ловко похерили или что-то в этом роде.

— Отниму у сукиных сынов служебные удостоверения,— медленно заговорил де Гармо гробовым голосом.— Они только и умеют, что глазами хлопать. Черт бы побрал этих дураков!

— Значит, все это неправда?

Он взглянул на свою сигарету.

— Что неправда? — процедил он сквозь зубы.

— То, что Алмор убил свою жену и что у него хватило денег замазать историю? Это только слухи?

Де Гармо поднялся и подошел ко мне.

— Повтори еще раз,— мягко сказал он.

Я повторил, и он ударил меня по лицу. Я почувствовал, как щека моя распухает.

— Повтори снова,— сказал он.

Я снова повторил. Он опять меня ударил.

— Повтори еще.

— Не стоит. Вы можете промахнуться.

Я растирал рукой щеку. Ощерив зубы, он смотрел на меня, его светлые глаза сверкали звериным блеском.

— Каждый раз, разговаривая так с полицейскими, ты будешь получать по морде,— пригрозил он.— Только попробуй! Запомни, что я умею бить не только рукой.

Закусив губу, я продолжал растирать щеку.

— Если станешь совать нос в наши дела, то однажды проснешься в темном переулке, где оплакивать тебя будут только коты,— прибавил он.

Я молчал. Он отошел и, тяжело дыша, снова опустился на стул. Я перестал растирать щеку и размял ее пальцами, чтобы проверить, прошла ли судорога.

— Я это запомню,— пообещал я.— Я хорошо запомню.

Был уже вечер, когда я пришел в свое бюро. В доме стояла тишина. Я открыл дверь в свою комнату, взял конверт, лежащий на подносе для писем, и не глядя бросил его на стол. Затем растворил окно, выглянул на улицу, увидел зажженные неоновые лампы и глубоко вздохнул. Потом снял пиджак и галстук, достал бутылку виски и налил себе полный бокал. Мне это не очень помогло. Второй бокал тоже не принес облегчения. Вероятно, Уэббер уже увиделся с Кингсли. Вскоре начнется атака на его жену, если она уже не началась. Для полиции все было ясно как день: грязная история, в которой участвовали двое, в которой было слишком много любви, слишком много выпивки и страсти. А в результате — дикая ненависть и жажда мести. Мне же казалось, что все это чересчур просто. Я взял конверт и вскрыл его.

«Уважаемый мистер Марлоу!

Родители Флоренс Алмор имеют фамилию Грейсон. Сейчас они живут в Росмор-Арм, Южно-Оксфордская авеню, № 640. Я проверила адрес через справочное бюро по телефону.

С уважением Адрианна Фромсетт».

Я выпил еще бокал. Тяжесть начинала отступать. Я передвинул предметы на столе и, проведя пальцем по его краю, обнаружил пыль. Посмотрев на часы, я убрал бутылку и пошел в ванную сполоснуть бокал. Затем вымыл руки, смочил лицо холодной водой и взглянул в зеркало. Краснота на левой щеке исчезла, но опухоль еще не совсем спала. Я пригладил щеткой волосы и заметил блестевшую в них седину. Очень много седины! Лицо выглядело болезненно, оно мне не понравилось. Вернувшись в бюро, я снова перечитал записку мисс Фромсетт. Потом разгладил бумагу, снова сложил ее и убрал в карман. Затем посидел у окна, слушая вечернюю тишину, и постепенно в мою душу тоже вошел покой.

Росмор-Арм — это унылая громада темно-красных кирпичей, окружающих необъятный двор. В холле стояла тишина, из гигантских горшков поднимались к потолку самые разные растения, в клетке, граничащей по размерам с собачьей конурой, дремала скучающая канарейка. Грейсоны жили на пятом этаже в северном крыле здания. Они сидели в комнате, обстановка которой, очевидно, не менялась в течение последних тридцати лет. Здесь пахло табачным дымом и только что съеденным обедом. Жена Грейсона, полная женщина, штопала носки, на ее коленях стояла корзинка с нитками. Грейсон был высоким, широкоплечим мужчиной со смуглым волевым лицом. Нацепив очки, он читал вечернюю газету. Вероятно, он был бухгалтером. На пальцах его виднелись следы чернил, а из кармана жилета выглядывали цветные карандаши. Тщательно, раз семь, перечитав мою карточку, он оглядел меня с ног до головы, а затем спросил:

— С какой целью вы пришли к нам, мистер Марлоу?

— Меня интересует человек по фамилии Лавери. Он живет напротив доктора Алмора. Ваша дочь была замужем за последним. Именно Лавери нашел ее в ту ночь, когда она... умерла.

Грейсон взглянул на жену, и та покачала головой.

— Мы бы предпочли не обсуждать эту тему,— сказал Грейсон.— Она причиняет нам боль.

Несколько секунд я молчал и вместе с ними печально смотрел в пространство. Потом сказал:

— Я совсем не хочу вас огорчать. Просто мне очень нужно встретиться с человеком, которого вы наняли, чтобы он занимался этим делом.

Они переглянулись. На сей раз миссис Грейсон головой не покачала, и Грейсон поинтересовался:

— Зачем?

— Тогда я сообщу вам то, что успел выяснить.

Я объяснил им, с какой целью меня наняли, не называя имя Кингсли, рассказал об инциденте с де Гармо перед домом доктора. Они внимательно слушали. Потом Грейсон спросил:

— Насколько я понял, доктор Алмор вас не знал, вы к нему не подходили, и все же он вызвал полицейского только потому, что вы оказались поблизости от его дома?

— Да, именно. Я около часа сидел там в своей машине.

- Как странно,— пробормотал Грейсон.

— Я бы сказал, что доктор исключительно нервный человек,— заметил я.— А де Гармо поинтересовался, не ее ли родители, то есть вы, наняли меня. По всему чувствовалось, что доктор чего-то опасается.

— Опасается? — сказал Грейсон, не глядя в мою сторону. Вслед за этим он набил трубку и закурил. Миссис Грейсон склонилась над своей работой, но ноздри ее слегка вздрагивали.

— Откуда он узнал, кто вы? — неожиданно подал голос Грейсон.

— Доктор записал номер моей машины, позвонил в автоклуб и проверил мою фамилию по адресной книге. Об этом я догадался, наблюдая за ним через окно его кабинета.

— В таком случае полиция работает на него,— заметил Грейсон.

— А может, и нет. Может, они раньше просто совершили ошибку, а теперь не хотят, чтобы ее обнаружили.

— Ошибку! — воскликнул он и горько рассмеялся.

— Хорошо,— сказал я.— Такие разговоры для вас болезненны, но немного свежего воздуха все-таки не повредит. Ведь вы никогда не сомневались, что именно он убил вашу дочь, не так ли? Потому и наняли детектива?

Миссис Грейсон быстро подняла голову, снова ее опустила и свернула очередную пару заштопанных носков. Грейсон молчал.

— Вы располагали какими-то уликами или просто его подозревали, чувствуя к нему неприязнь?

— Были улики,— заявил Грейсон, словно решившись наконец открыть истину.— Конечно были, обязательно. Нам о них говорили. Но мы их никогда не видели и не знаем, в чем они заключались. Полиция все прикрыла.

— Я слышал, что вашего детектива арестовали за езду в пьяном виде.

— Вы слышали правду.

— А он не сообщил вам, что именно обнаружил?

— Нет.

— Мне это нравится,— заметил я.— Похоже, он просто не мог решить, кому выложить собранные им сведения, вам или доктору, чтобы выманить у того деньги за молчание.

Грейсон взглянул на жену. Она равнодушно произнесла:

— Мистер Таллей не производил на меня такого впечатления. Это был спокойный, хорошо воспитанный человек. Но, естественно, трудно судить по внешности.

— Значит, его звали Таллей. Это первое, что я надеялся у вас узнать.

— А что еще? — спросил Грейсон.

— Где мне найти Таллея и что возбудило ваши подозрения. Они у вас наверняка были, иначе бы вы не стали нанимать детектива.

Грейсон слегка улыбнулся и потер пальцем подбородок. А миссис Грейсон сказала, ни к кому не обращаясь: