Пока страсть спит - Басби Ширли - Страница 58

• Предыдущая
• 58/87
• Следующая

— Почему?

Он посмотрел на нее, еще раз оценил ее хрупкую белокурую прелесть и, думая об ее устроенной жизни в благополучном Натчезе, объяснил очень просто:

— Ты можешь не выдержать того, что предстоит увидеть, у тебя на это не хватит силы воли. Мэри успела привыкнуть и вполне справится без твоей помощи.

Обиженная и разозленная тем, что он так низко ценит ее, считая слабой и никчемной. Бет опять взорвалась:

— Благодарю вас, мистер Сантана! Но позвольте мне заверить вас, что на деле я гораздо сильнее, чем выгляжу. Я имею в виду, что каждый человек может при известных обстоятельствах открыться по-новому. И я не хочу быть непорядочной, подведя людей в критический момент.

Обняв ее за плечи обеими руками, он встряхнул ее и сказал раздраженно:

— Да уймись ты, злючка! Я совсем не имел в виду, что ты не можешь противостоять каким-то там обстоятельствам. Но вид того, кого пытали и истязали команчи, не самое приятное зрелище, особенно для кого-то с твоими данными!

Если таким образом он хотел убедить ее, то в корне ошибался. Она упрямо выпятила подбородок и потребовала разъяснений:

— Что вы подразумеваете под словами «с такими данными»?

Рафаэль раздраженно вздохнул.

— Англичанка, я вырос среди команчей и видел, как они поступают с пленниками. Мне не хочется, чтобы ты получила нервный срыв от того, что тебе, может быть, доведется увидеть. Мэри Маверик и другие здешние женщины лучше тебя подготовлены, но и они смогут выдержать далеко не все из того, что предстоит увидеть. Мэри поймет, когда я объясню ей, что ты не смогла прийти. Если хочешь, я могу послать вместо тебя двух своих слуг, они сделают все, что надо.

Плохо, что Рафаэль оказался таким бестактным. Если бы он не провел бессонной ночи, думая о Бет и боясь за ее будущее, и если бы близость ее стройного тела не действовала на него так сильно, возможно, он более тщательно подобрал бы слова, и Бет, поняв его правоту, последовала бы его совету. Но он проявил беспардонную уверенность в силе своего влияния на нее, и это привело к обратному эффекту.

— Я сказала Мэри, что помогу ей, и я намерена сделать это, — упрямо заявила Бет.

— Ты упорная маленькая дурочка! — воскликнул он в порыве злобы. — Но я не хочу, чтобы ты шла туда. Там может быть заварушка, и я не могу допустить, чтобы ты подвергалась опасности.

— А Натан? Он тоже будет в опасности? Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Рафаэля, это была искра, взорвавшая накопившийся в нем заряд:

— Да пропади он пропадом, твой Натан! Если бы команчи проткнули его копьем, я был бы очень рад!

Настала очередь взорваться Бет, она крутанулась в его руках и закричала:

— Как вы смеете говорить подобное! Он добрый и хороший и он…

Но слова застряли у нее в горле, когда она заметила мученическое выражение на его лице.

В комнате наступила неожиданная тишина. Они смотрели друг на друга. Фиолетовые глаза были загипнотизированы отражением страсти, пылавшей в серых. Выжидательная тишина продлилась недолго, потому что Рафаэль нервно прошептал:

— Ради Всевышнего, скажи, ну почему ты всегда борешься со мной?

А затем, уже не в силах больше сдерживать себя, он обнял Бет, его твердые губы жадно накрыли ее маленький рот, и он плотно прижал ее стройное тело к себе.

Это был странный, горький и одновременно сладкий поцелуй. Его губы были так нежны, что она потеряла волю к какому-либо сопротивлению. Если бы его поцелуй был выражением грубого насилия, то она нашла бы в себе силы сопротивляться, но он был удивительно мягким и нежным. Она знала, что должна бороться с ним, но вместо этого стала податлива. Вместо того чтобы попытаться бежать, она инстинктивно пыталась слиться с ним. Неспособная ощущать ничего, кроме этого мускулистого мужского тела, Бет возвратила ему всю теплоту поцелуя, и ее пальцы перебирали густые пряди его черных волос. Его губы влили огонь внутрь ее тела, которое выгнулось навстречу ему, ее груди стремились ощутить его плоть, тело ее требовало, чтобы он взял его снова и снова. Она страстно вздохнула, когда его руки плотно обхватили ее ягодицы. Обезумевшая от желания, Бет не отвергла бы сейчас ни одной его просьбы, если бы в самый неподобающий момент не вспомнила о своем браке с Натаном. С тихим стыдливым всхлипыванием она отодвинулась от Рафаэля, вынырнула из его объятий и отступила от него. Одной рукой она как бы защищалась от него.

Они оба тяжело дышали, состояние Рафаэля наглядно выдавали вздыбленные спереди панталоны, волосы его были растрепаны пальцами Бет.

Стараясь сдержать дрожь в голосе, он тихо спросил:

— Не хотела бы ты мне объяснить, что, черт возьми, случилось?

Фиолетовые глаза спокойно встретились с его серыми и, несмотря на бушевавшую внутри нее бурю, Бет спокойно парировала:

— Я думаю, вы прекрасно понимаете, что произошло. Я напомню, если вы забыли, что у меня есть муж. Муж, который очень меня любит.

— А, понятно, — сказал он насмешливым тоном. — Мне кажется, что у тебя очень удобная память. Одну минуту ты проводишь в моих объятьях, а во вторую вспоминаешь о своем муже. — Почти в обвинительном тоне он припомнил ей:

— Между прочим, с Лоренцо ты довольно легко забыла о нем!

— Это не правда! Если бы вы все же захотели выслушать меня, я все смогла бы объяснить, и вы поняли бы, что у вас с самого начала создалось совсем не верное мнение обо мне, — сказала Бет горячо. Как ей хотелось объясниться наконец и еще… Она не могла сказать честно, чего же ей хотелось больше!

Быстро оглядев ее, Рафаэль почувствовал, что его желание делает его почти безумным, однако какая-то часть разума подсказывала, что это опасно и глупо. Злясь на самого себя из-за раздвоения эмоций, он раздраженно спросил:

— Как же ты собираешься объяснить мне то, что я и без тебя хорошо знаю? Что, может быть, Лоренцо соблазнил тебя? Он способен на такое. Но что-то ведь подбадривало его в этом начинании! И ты забыла, что, только что проведя с ним время в любовных утехах, ты позволила мне взять тебя!

Голос его выдал страшную внутреннюю боль, когда он продолжил:

— Думаешь, я могу забыть это? Бет побледнела от того отвращения, которое прозвучало в его голосе, и, чувствуя, как все у нее внутри съеживается от горя, нашла в себе силы посмотреть прямо на него и холодно сказать:

— Я с трудом понимаю, почему вы клеймите меня, — вы не теряли времени даром, заняв место Лоренцо.

В один ужасный момент она подумала, что он ее ударит, но даже когда его кулаки сжались, он не сделал ни одного движения и не дотронулся до нее. Потрясенная теми гадостями, которые они только что наговорили друг другу, она мягко произнесла:

— Натан и я завтра уезжаем, и я думаю, что нам лучше постараться не оставаться наедине.

Рафаэль не произнес ни слова, он только внимательно наблюдал за ней с расстояния в несколько футов, которое их разделяло.

Затем, прогоняя ледяное выражение со своего лица, с предельной учтивостью совершенно без эмоций ответил:

— Очень мудро. Извиняться не стану, потому что мне вовсе не стыдно за все, что произошло между нами. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что был настолько глуп, что позволил сиюминутному сумасшествию управлять мною. Этого не должен допускать ни один мужчина.

Она думала, что сказав это, он тут же уйдет, но он поразил ее тем, что ласково провел пальцами по ее щеке. Грусть в его голосе звучала очень заметно, когда он продолжил свой монолог:

— Как жаль, маленькое ангельское личико, что мы не встретились с тобой давным-давно, в другое время и в другом месте. Вполне вероятно, что обе наши жизни пошли бы по другому руслу.

Глубоко тронутая его словами, со слезами в уголках глаз, Бет кивнула в знак согласия.

Рафаэль резко повернулся и вышел. Слепая от слез, Бет смотрела в закрывающуюся дверь и думала, был ли в действительности кто-либо, чье сердце разорвалось от неудачной любви, потому что у нее было такое чувство, что ее сердце сейчас не выдержит этой щемящей боли.

• Предыдущая
• 58/87
• Следующая