Разрыв (ЛП) - Де Стефано Лорен - Страница 24

Мы подъехали к строению, которое похоже на дом Рида, такой же изолированный. Кудахчут куры на извилистых дорожках, огороженных колючей проволокой. Они хлопают крыльями и издают булькающий звук, похожий на звук, когда Рид пытается завести автомобиль и когда его выключает. Висит рекламная вывеска свежих яиц за двадцать долларов за дюжину и чашка взбитого масла по той же цене. Ценообразование – это возмутительно, но не редкость. Мой брат и я заплатили бы не намного меньше поставщикам из Манхэттена, если бы умели торговаться и что-то понимали в предпринимательстве. Сесилия первая выходит из машины. Линден видит вину в моих глазах, когда я наблюдаю за ней.

- Все нормально – говорит он мягко – Она научится, в конце концов.

Когда? Через три года, когда будет смотреть, как умирает ее муж? Или, когда будет умирать сама?

Мы пробираемся сквозь высокие травы, и я смотрю на Элли, которая идет на два шага впереди меня, тяжело наступая на камни, которые наполовину скрыты под сорняками. У дома, несмотря на его небрежность, есть небольшие признаки ухода. Красные ставни и белые оконные рамы, полны цветущих глициний. Сесилия прижимает руку к сердцу и говорит:

- Ой, Линден посмотри. Это тот же дом, который ты рисовал для меня.

Линден рисует дом для нее. Я игнорирую новую волну бессмысленной ревности и иду вперед.

- Смотри куда наступаешь – предупреждает Рид, когда мы поднимаемся на крыльцо – Доски, кажется, сгнили.

Элли бережно прижимает голову Боуэна к груди, но он плачет и сопротивляется. Он хочет посмотреть через ее плечо на утренний свет в высокой траве. Рид стучит в дверь, которая сделана из кусков сваренного металла. Сесилия вдруг забеспокоилась.

- Вы ведь знаете этого человека, верно? – спрашивает она – Я имею в виду, не просто знаете, а на самом деле его знаете?

- Он безобидный – говорит Рид.

Линден стоит ближе к ней, но она тянется к моей руке, когда мы слышим движение внутри дома. Счастливая жена Линдена, испытания прошлого все еще преследуют ее. Она знает, как можно оказаться в темном фургоне и быть застреленной. Как и я, она боится темных мест и незнакомцев. Иногда мы не знаем чего ждать, пока не доходим до странной двери, и не знаем, что нас ждет за ней.

Дверь открывается достаточно широко, чтобы увидеть пару мигающих глаз.

- Рид? – говорит голос – Что за столпотворение?

- Я привел своего племянника – говорит Рид, хлопая ладонями по плечам Линдена – И девушки с ним. Они следуют за ним везде, куда бы он ни пошел. Бедный мальчик проклят из-за семейного очарования.

Угрюмость Линдена дает трещину, чтобы освободить дорогу смущению. Он смотрит на перила.

- Вас слишком много – говорит голос.

- Ох, черт, Эдгар, не сходи с ума. – Говорит Рид – Ты бы чувствовал себя лучше, если бы мы носили шляпы из фольги?

Глаза осматривают Линдена сверху вниз.

- Твой отец - это тот доктор, которого показывают в новостях – говорит голос Эдгара.

Линден ничего не говорит в свое оправдание. Кажется, он знает о своем отце меньше, чем вся оставшаяся часть мира.

Прежде чем я понимаю, что Сесилия отпустила мою руку, она делает шаг вперед и выхватывает Боуэна из рук Элли.

- Да – говорит она раздраженно – Да, его отец тот доктор, которого всегда показывают в новостях. А это – наш сын. - Она шагает так близко к глазам как может и поднимает Боуэна – Он умрет, и вы это знаете. Мы слышали вас по радио. Вы говорили о лечении и исследованиях. Ну вот, мы тоже пытаемся это выяснить.

Она немного дрожит. Линден стоит за ее спиной и трогает кудри Боуэна с одно стороны и ее плечо с другой.

Дверь захлопывается.

За дверью раздаются щелчки и шорохи, затем дверь снова открывается, на этот раз достаточно, чтобы увидеть, что находится внутри. Хотя утро яркое и солнечное, но в комнате темно. Окна закрашены черной краской, вместо этого по краям потолка идут лампочки как сгустки звезд. Эдгар высокого роста с курчавой головой и круглый животик еле сдерживает пуговицы на его фланелевой рубашке. Его глаза темные и сонные.

- У меня есть оружие – говорит он Сесилии – Мне плевать, что ты маленькая девочка. Ничего не трогайте. Никто из вас ничего не трогайте, даже не пытайтесь.

Мы все смотрим на Рида, спрашивая настороженно, что делать. Рид жестом приглашает нас. Он слишком спокоен, учитывая то, что нам только что угрожали и, если брать во внимание, как он защищает меня от своего брата. Мне казалось, что Рид не боится многих вещей и его брат - одна из тех вещей. Боуэн вертится в руках Элли. Она отрывает кустик от высокой травы, чтобы его отвлечь. В последнее время все, что он хочет делать - это хватать вещи. Внутри свет теплый и неопределенно оранжево-коричневый. На стенах ничего кроме книжных полок.

- Ничего не трогать – говорит Эдгар снова.

Я все равно не знаю с чего начать. Провода идут по полу и уходят в другую комнату, где они собраны и укрывают стол, словно лианы в джунглях. В той комнате мерцает телевизор и показывает новости, будто нам нужно еще одно напоминание, как безрадостно в нашем мире. Я думаю о доме Линдена, который он рисовал для Сесилии. Интересно, что внутри него – иногда он разрешает заглянуть в окна. Если бы он построил такой дом для нее, они жили бы там. Я не удивлюсь, если бы она почувствовала себя будто со страницы, когда он взял бы ее на руки. Кто может видеть его дом, так же как я?

- Ты знаешь, как я отношусь к посетителям – ворчит Эдгар. Его голос не такой уверенный, какой я слышала вчера по радио. Казалось, он знал, о чем говорил, когда пошел на поводу у моих родителей. Теперь он кажется рассеянным и настороженным.

- Гений, разве ты не видишь, кто перед твоими глазами – говорит Рид – Ты хоть смотрел, кто перед тобой?

Эдгар следит за нами, не обращая никакого внимания на него, кажется, он думает о том, как бы чего не украли и не сломали. Рид хватает меня за подбородок и сжимает пальцами мои щеки.

- Ее глаза – говорит он – Посмотри на ее глаза.

Линден напрягается, будто хочет меня спасти. Я была бы не против. Я чувствую себя разоблаченной. Я чувствую, будто стою в линейке собранных девушек, на обочине дороги. Эдгар наконец-то видит мои глаза. Рид отпускает меня, и я застываю в этой позе. Лучше покончить с этим. Лучше доказать что наличие одного голубого глаза и одного карего, ничего не значит. Это тот же вид и тот же мир, независимо от того какого цвета ваши глаза. Эдгар делает шаг ближе ко мне. Что-то падает и стукается о пол. Но ему все равно. Мои глаза загипнотизировали его.

- Вы думаете я похожа на того мальчика – говорю я чувствуя себя униженной и храброй – Террорист которого вы видели в новостях, что взрывает больницы и лаборатории, верно? Я похожа на него?

В поле моего зрения я вижу, что Сесилия хмурится. Она наконец-то понимает, чему подвергли меня ее отчаяние и надежда. Она видит, как мне больно.

- Да – говорит Эдгар. Он смеется. Это какой-то сумасшедший смех. Может - это смех облегчения – Да. Ты мертвая.

Рид думает, что я призрак, мой брат считает, что я мертва и теперь Эдгар. Габриэль, где бы он ни был, наверно тоже думает, что я умерла. В скором времени, наверно, я тоже начну так думать. Но Рид говорит:

- Как видишь, она жива. И у нее есть к тебе несколько вопросов.

Загипнотизированное выражение лица Эдгара меняется на настороженное.

- Это что шутка? – говорит он.

- Вы знаете о моих родителях – говорю я – По крайней мере, мне так казалось, когда вы говорили об этом по радио. Вы говорили, что были знакомы с их исследованиями. Эллерсов.

- Ты должна быть мертва – повторяет Эдгар – Так говорил мальчик в новостях.

- Это был мой брат – говорю я, удивляясь твердости своего голоса, насколько велик шок от горя, что я не в состоянии это признать. – Я исчезла больше года назад. Он так думает, потому что я не смогла до него дозвониться…

- Нет – прерывает Эдгар – Нет, он говорил, что ты была убита во время эксперимента, который пошел не так.