3 (СИ) - Килина Диана - Страница 28

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая

Я поняла, что я хочу испытать облегчение, но у меня не получается. Ничего не помогает; ни сигареты, ни алкоголь, ни бездумный секс — ничего. Странно, раньше от такой терапии становилось легче, на какое–то время; но теперь и это прошло. Как будто жизнь вытекала из меня тонкой струйкой с каждой стопкой; с каждым новым мужчиной и с каждым новым днём.

Может быть, это и есть расплата за ошибки? Может быть, так и должно быть; я буду медленно увядать, теряя душу по кусочкам; до тех пор, пока внутри не останется ничего, кроме боли? До тех пор, пока эта боль не убьёт меня окончательно.

19

Войдя в квартиру, я подошла к окну и посмотрела на чёрную БМВ, которая до сих пор стояла возле подъезда. Я задёрнула шторы с коротким смешком, и пошла к секции, в поисках старенького фотоальбома.

Он был спрятан между романами Дюма «Три мушкетёра» и «Чёрный тюльпан». Это символично; потому что Джексон больше всего любил первый; а Макс зачитывался вторым. Чуть сдвинув обе книги, я вытащила альбом и пригладила шуршащую обложку с изображением нашего семейного дома. Такие выдавали всем выпускникам, но у нас был один — на троих. Прижав его к груди, я посеменила в свою комнату, где меня ждала холодная кровать и мобильник с наушниками.

Включив музыку, я начала перелистывать тонкие страницы, улыбаясь нашим фотографиям. Когда я дошла до середины, и нашла наш последний совместный снимок, я вытащила его из кармашка и поднесла к лицу, чтобы разглядеть внимательнее.

Три силуэта на фоне ярко–красного заходящего солнца. Две оголённые мужские спины; одна из которых покрыта длинными спутанными прядями. И одна женская, с ярко–жёлтыми завязками купальника на золотистой коже.

Это были мы, и мы были счастливы в тот день. Когда ставили палатку; и разжигали небольшой мангал, чтобы пожарить картошку в мундире и сосиски. Когда отбивались от комаров в три пары рук. Когда насвистывали ночью мотивы песен из «Трёх мушкетёров»; и когда уснули втроём в большом двуспальном мешке.

Откинувшись на спину, я крепко зажмурилась. В наушниках заиграло что–то старое и давно позабытое от Тату:

Никому никто не виноват,

Каждой луже по своей луне.

Только больше нет координат,

На которых ты найдёшься мне.

Я начала насвистывать мотив, наблюдая за покачивающимся деревянным кругом балдахина. Я хотела бы спеть, но я не обладаю великолепным голосом; и уж тем более, музыкальным слухом. Поэтому, я просто закрыла глаза, ощущая, как слёзы катятся к моим вискам.

Честных психов можно не лечить

Не отпустит ни тебе, ни мне

С этой грусти нам не соскочить

Обезьянки будут жить в тюрьме

Обезьянки будут жить в тюрьме

Всем любовь, а обезьянкам грусть

Обезьянка, ты приснишься мне

Обезьянка, я тебе приснюсь

20

Вернувшись с работы после очередного рабочего дня, я поставила мобильник на зарядку и поплелась на кухню, чтобы включить чайник. В дверь громко постучали, и я застыла; гадая, кого могло принести.

На пороге стоял Артур собственной персоной.

Мои брови удивлённо поползли вверх; как раз перед тем, как мой голос с особым энтузиазмом крякнул:

— Привет.

— У тебя опять мобильник выключен, — прогремел Артур, скрестив руки.

— Если бы ты мне не названивал весь день, его батарея продержалась бы дольше, — я невольно улыбнулась, прижимаясь виском к двери.

— Понятно, — буркнул он, повторив мою позу, устроив свою голову на дверном косяке, — Я уезжаю в воскресенье.

Я хмыкнула и посмотрела на своего гостя:

— Как ты узнал номер квартиры?

— Милая соседка с собачкой, — Артур ухмыльнулся, — Беленькая такая, маленькая.

— Соседка? — я его не поняла.

— Собачка, — сказал Артур и прыснул, — Может, впустишь? — он кивнул в глубь квартиры.

Я отрицательно покачала головой и поморщилась.

— Послезавтра ты уезжаешь, — вспомнила я, с чего он начал, — И?

— Поужинаешь со мной? — он изогнул бровь и улыбнулся.

Я молча смотрела на него и пыталась понять, чего он от меня хочет. Смутная догадка пронзила мой мозг, и я улыбнулась:

— Может, сразу в номера?

Теперь замолчал Артур; улыбка медленно сползла с его лица. Он сверлил меня взглядом, и клянусь, мне даже показалось, что во лбу у меня начала появляться дырка.

— Просто ужин, — наконец–то отрезал он, — Собирайся.

Серьёзно?

Я скрестила руки на груди.

— Это приказ? — сорвалось у меня с издёвкой.

— Я могу вынести тебя и в таком, — он махнул на меня рукой, — Виде.

— Нет уж, спасибо, — буркнула я, поморщившись от несвежей рабочей одежды, — Пятнадцать минут. Жди внизу.

Теперь он удивился, и уголок его губ дрогнул в ухмылке.

— Внизу?

— Да, внизу. Пятнадцать минут.

Кивнув на лестницу, я выжидающе посмотрела на него. Артур вздохнул и выпрямился.

— Жду внизу, — бросил он через плечо, спускаясь по ступенькам.

Когда дверь за ним захлопнулась, я глубоко вздохнула. Посеменив в ванную, я встала под прохладный душ и щедро намылила голову, заодно разводя шампунь по телу для экономии времени. Освежившись, я почувствовала себя человеком; усталость стекла с меня мыльной пеной прямо в слив и скрылась в канализации. Убрав влажные волосы в высокий хвост, я надела светлые джинсы и простую белую футболку с длинным рукавом. Артур не изъявил никаких пожеланий к моему внешнему виду, а сам он тоже был одет достаточно просто: бежевые слаксы и серая футболка. Впрочем, ему и этого было достаточно, чтобы выглядеть сногсшибательно. Я на его фоне — бледная мышь.

Оглядев своё отражение критическим взглядом, я махнула на него рукой; запихнула недозаряженный мобильник в задний карман джинсов, схватила кошелёк и солнечные очки с комода в прихожей. Выйдя из квартиры, я захлопнула дверь и спустилась вниз.

Артур ждал меня, облокотившись на капот своей БМВ и полируя ноготь большого пальца краем своей футболки. Из–под неё выглядывал кусочек загорелой кожи живота, и мне пришлось подавить в себе желание облизнуться. Подойдя к машине, я надела солнечные очки, сморщившись от яркого вечернего солнца.

— Ну? — вырвалось у меня.

Он поднял голову и ухмыльнулся:

— А ты быстро.

— Я же сказала пятнадцать минут, — пожала плечами я.

— Я по привычке прибавил к ним ещё полчаса, — он повторил мой жест и оттолкнулся от машины, — Садись.

Я возмущённо втянула воздух, но он этого не заметил. Открыв дверь, я села в прохладу кондиционируемого салона и расслабленно откинулась на сиденье, пристёгивая ремень безопасности.

— Куда едем? — вопрошает Артур.

— Ты сказал ужинать, — ответила я.

— Есть предпочтения? — он тоже надел солнечные очки с зеркальными стёклами, и тронулся с места.

— Удиви меня, — ответила я, залюбовавшись его профилем.

Надо будет спросить у него, достался ли ему от природы такой идеальный нос.

Не поймите меня неправильно, но он явно следит за собой, да и волосы у него на вид очень холёные. И длинные. Опять собранные в хвост, перетянутый прозрачной резинкой. Я не удивлюсь, если он был клиентом пластического хирурга. В конце концов, в наше–то время… Я лично записывала в солярий парней с коллагеновыми губами, так что меня уже ничем не удивишь.

Он привёз меня не в старый город, и не в ресторан гостиницы. Нет, его машина притормозила напротив одного необычного места, которое называется «Перевёрнутая лодка». Необычное оно, потому что сам ресторан собственно и выглядит, как перевёрнутая лодка; а ещё потому, что находится он на самом берегу, практически у кромки воды.

Перейдя дорогу, я направилась ко входу, но Артур потянул меня к столикам на улице.

— Вряд ли сейчас есть свободные места, — сказала я, упираясь.

• Предыдущая
• 28/34
• Следующая