Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/74
• Следующая

— Что, что тут произошло? Кого увезла «скорая»?

Я встал перед ним и доложил:

— Товарищ директор, за время вашего отсутствия произошло чэпэ. Маша Сидорова залезла по собственной инициативе помыть окно и вместе с оконной рамой упала на пол. При падении она поранилась. Мной совместно с Зинаидой Васильевной была оказана ей необходимая помощь. Вызвана «скорая». Сейчас пострадавшую увезли. Я полагаю, ее в настоящее время уже оперируют.

Директор схватился за сердце, полез в нагрудный карман, вытащил коробочку валидола, положил таблетку под язык и начал внимательно разглядывать меня:

— Послушай, твой отец случайно не Андреев Алексей, старший лейтенант артиллерии?

— Он уже майор, Исаак Наумович.

— Да-а, узнаю Леху. Это ж надо — сын моего боевого товарища учится в моей школе, и он мне об этом ничего не говорит. Эх, Сережка, знал бы ты, сколько мы с твоим отцом прошли. А вот на Дальнем Востоке, когда мы этих узкоглазых колошматили… — Он резко замолчал, затем после паузы продолжил: — Когда мы воевали с японцами, я потерял с ним связь и только лет пять назад узнал, что он служит в нашем городе. А ведь о том, что ты учишься в этой школе, он не сказал ни слова.

— Исаак Наумович, вы ведь, наверное, знаете, что он в войне с Японией был ранен, долго валялся по госпиталям. Он тогда в госпитале и познакомился с моей мамой. А когда выздоровел, долго служил на Дальнем Востоке, я там и родился. А что касается вас, то он мне сказал, перед тем как уехать на Север, что не хочет, чтобы его фронтовая дружба с вами служила для меня палочкой-выручалочкой.

— Ну что ж… Мне позвонила Зинаида Васильевна, вся в рыданиях, толком ничего не рассказала, но, как ты тут командовал, сообщила. Надо сказать, я был в недоумении, кто это такой, но сейчас уже понятно. Майор Андреев вырастил себе достойную смену. Хочешь, видимо, пойти в военное училище?

— Нет, Исаак Наумович, я хочу поступить учиться в Военно-медицинскую академию.

* * *

Мы с Аней шли по Уреке. С того момента, как мы вышли из школы, девочка была задумчива и необщительна. Казалось, она витает где-то в облаках.

Неожиданно Аня остановилась и посмотрела на меня:

— Сережа, я, наверное, очень развратная?

Я от этих слов настолько опешил, что не сразу нашелся с ответом.

— Аня, почему ты так считаешь?

— Понимаешь, Сережа, я читала, и моя бабушка говорила, что так делать, как мы сегодня, очень плохо. Девочки в классе все время рассказывают про такое, и я думала, что буду очень стесняться, если это случится со мной. Но когда ты меня начал целовать и трогать, мне было так хорошо… Я хотела, чтобы ты целовал еще и еще, и я совсем не стеснялась.

— Ну что ты, глупенькая моя, мы же ничего плохого не делали.

— Нет, это плохо. И я прошу тебя, Сережа, больше так не делай, иначе мы поссоримся.

Ну вот что тут будешь делать! Подружился с будущей любительницей дамских романов.

Проводив Аню, я пошел домой. На сегодня было уже достаточно событий, но судьба готовила мне новое испытание. За углом очередного дома стоял Федька Сорокин.

Увидев, как я напрягся, он крикнул:

— Эй, Серый! Не бойся, есть разговор, иди сюда.

После того как я приблизился, он протянул руку, и мы поздоровались.

— Да, Серый, лихо ты меня вырубил, ребята до сих пор балдеют. Слушай, давай приходи ко мне в шарагу, ты же знаешь, мы макуху качаем над всей Урекой. Нам такие резкие парни нужны. Так что думай, может, там помахаемся с тобой еще раз. Пацаны предлагали тебя кодлой отметелить, но мне это не в кайф. Ну а пока можешь по Уреке хоть днем, хоть ночью ходить. Если кто будет нарываться, говори, что у тебя Сорокин в кентах. Ну давай, счастливо.

А я-то готовился к будущему сражению, думал, что по Уреке стучат барабаны войны и в скором времени меня где-нибудь подловят и хорошо отметелят. Прожив на белом свете почти семьдесят лет, не научился просчитывать даже действия мальчишек.

* * *

Дома меня ждал трибунал во главе с мамой. Вторым членом трибунала была бабушка. А виновник трибунала Лешка спрятался, так как понимал, что ответит за свой длинный язык по полной программе.

— Ты где шляешься? Мы тут все окна проглядели! Ваш субботник уже давно закончился. Давай быстро рассказывай, что ты там опять натворил такое, что Лешка прибежал домой как наскипидаренный!

— Мама, не произошло ничего такого. Девочка упала с подоконника и поранила бедренную артерию. Ну а ты ведь помнишь, что я брал у тебя брошюру по остановке кровотечений и поэтому знал, как останавливается такое кровотечение. До приезда «скорой» пришлось пережимать подвздошную артерию. Я, конечно, волновался, но у меня все получилось.

— Ох, сынок, мы тут уж не знали, что и думать! Звонили в школу, но там ничего толком не объяснили. Лешка прибежал домой и начал кричать, что Сережка весь в крови ходит по школе, что якобы что-то случилось с десятиклассницей, а ты принимал активное участие в этом.

— Да ладно, все путем, давайте лучше пообедаем, хотя уже скоро ужинать пора.

— Я очень рада, сын, что ты не растерялся. Когда я давала тебе эти книжки, мне и голову не могло прийти, что ты используешь эти знания на практике.

— Да уж, весь в отца, — поддакнула бабушка. — Такой же шустрый.

Во время обеда, или лучше назвать его ранним ужином, я обратился к маме:

— Мам, послушай, я сегодня, пока шел домой, подумал, что мне надо поработать санитаром у тебя в больнице. Ты же знаешь, что мне нравится медицина, и, может, в будущем я смогу стать врачом. Может, ты сумеешь договориться, чтобы меня взяли на работу санитаром операционной. Я бы мог работать пару ночей в неделю и днем в выходные дни.

— Ох ты и выдумщик! — заворчала бабушка.

Но маме моя идея неожиданно понравилась.

— А что, ты неплохо придумал. Узнаешь, почем фунт лиха, это тебе не девочек провожать. Да и хоть какая-то копейка в дом будет. Так что, Сережа, я завтра поговорю с заведующим хирургией. Думаю, он согласится, у них всегда с санитарами проблема.

Вечером, когда все уже сидели у телевизора, неожиданно зазвонил телефон. Надо сказать, телефон в те времена был роскошью, доступной немногим, и если бы не мои родители, которые по работе нуждались в телефоне, не видать бы нам его как своих ушей.

К телефону, как обычно, подошла мама, ожидая, что ее вызывают заменить кого-то из заболевших сотрудников. Но на этот раз она позвала к телефону меня. Я взял трубку старого черного эбонитового аппарата, стоявшего на тумбочке у нас коридоре. Звонил мой тренер по боксу Николай Иванович Ревин.

В свое время в секцию я пошел исключительно из-за Сорокина. Хотя у меня не было никогда желания набить кому-то морду, в отношении Сорокина все было по-другому. И со второго класса я регулярно ходил на тренировки два раза в неделю. В секции было здорово.

Наш тренер, бывший чемпион Союза в полутяжелом весе, к своей работе относился серьезно. И надо сказать, среди воспитанников у него был непререкаемый авторитет. Если он что-то сказал, то ни родители, ни учителя не могли ничего изменить, их просто никто не слушал.

— Сережа, я позвонил тебе, потому что ты пропустил две тренировки. Подравшись с победным счетом с Сорокиным, ты, очевидно, решил, что о большем можно и не задумываться. Но это далеко не так. Я не могу хвалить тебя за эту драку, но я понимаю, что у тебя не было другого выбора. Должен сказать, что горжусь тобой. Далеко не всякий боксер сможет достойно повести себя в уличной потасовке. Так что завтра жду тебя на очередной тренировке, и пора переходить к настоящей учебе.

* * *

Первые два дня новой недели прошли уже в обычном режиме. В понедельник я пришел на тренировку. Естественно, все были в курсе моих дел, и снова начались порядком надоевшие мне расспросы о драке с Сорокиным. Тренер в этот раз уделил мне особое внимание, целых пятнадцать минут занимался только мной, что было немедленно отмечено всеми присутствовавшими.

• Предыдущая
• 6/74
• Следующая