С тобой...в темноте (СИ) - Васильева Лариса "Lari" - Страница 3

• Предыдущая
• 3/58
• Следующая

Почему же она показалась мне такой…прекрасной? Почему заставила сердце стучать с немыслимой скоростью? Сотни «почему» пролетали в моей голове не находя ответов. Я ничего не понимал, а просто смотрел и не верил своим глазам. Такого просто не могло случиться, ну, по крайней мере, не со мной. Первый день в школе и…она.

Я уставился на неё, позабыв про всех и всё. Весь мир сузился до размеров этого прекрасного существа. Я смотрел на неё столь пристально, что запросто мог напугать. Куда делась моя хваленая английская сдержанность? Сейчас моим разумом руководил тестостерон и андрогены. Я мог бы попытаться бороться с внешним врагом, но я не мог победить себя. Где-то я читал, что самый опасный враг для себя это ты сам. Непреложная истина!

Девушка тоже была удивлена. Нет, скорее поражена. И она, так же как и я, изучала моё лицо тёмным, почти шоколадным взглядом, а потом, вдруг смутившись, быстро переключила своё внимание на сестру.

- Бекки, отец звонил. – Её голос. Музыкальные нотки. Испанский акцент. У меня закружилась голова. – Сегодня помощь в магазине не потребуется. Он справится сам.

- Отлично! – Ребекка улыбнулась и воспроизвела жест рукой в мою сторону. – Это Джон, - представила она меня, - а это моя сестра Селин.

Имя столь прекрасно, как и сама девушка. Селин…. Как Селин Дион, только она… я лихорадочно отыскивал в памяти фамилию Ребекки, Дойл, как Артур Конан Дойл. Боже! Столько сравнений за считанные секунды. Но именно так должны звать мою музу.

Девушка не твоя и никогда не будет твоей, - напомнил внутренний голос, но я приказал ему заткнуться.

Селин снова посмотрела на меня, задержав взгляд на лице дольше чем того предусматривали приличия, а потом тихо произнесла.

- Джон? А я думала, тебя Нельсон зовут.

В этот миг я чувствовал себя полным кретином.

- Нельсон? – Удивилась Ребекка, а потом повернулась ко мне. – Я что-то не так поняла?

Нельсон.

Меня уже давно так не называли. Слишком давно. Это имя умерло вместе с тем другим Нельсоном Джоном Россом два года назад. Я думал, что оно раз и навсегда стёрлось из моей памяти. Оно должно было стереться во имя всего святого. Но именно этим именем я представился девушке на лайнере, которая сейчас стояла передо мной рядом со своей старшей сестрой.

Признаюсь, было странно после стольких лет вновь начинать жить с братом, особенно если учесть, что у него уже давно своя семья, и я являюсь скорее помехой, чем долгожданным родственником. Но Эйден (Эйден Алекс Росс) решительно был против моего отправления в приют для подростков, да и я не особенно противился его решению.

Тётя Грейс, родная сестра отца, умерла в первых числах сентября. Больше родственников, желающих меня приютить, кроме брата, не оказалось, поэтому переезд из Лондона на остров Уайт (Айл-оф-Уайт) был скорее спонтанным, нежели запланированным.

Тётя Грейс. О ней у меня самые теплые воспоминания. Она меня любила, по-своему конечно, но всегда стремилась дать мне всё самое лучшее. Оплачивала мои расходы на одежду и обучение. Практически не контролировала меня.

Я знал, она чувствовала вину за своего брата. На протяжении года, что я у неё жил, тётя ни разу о нём не вспомнила, но взгляды были красноречивее слов. Она винила себя, но она как раз меньше всех была виновата. А когда её вдруг хватил удар, я был в школе. У меня даже не было возможности поблагодарить её за всё, что она сделала для меня.

Мне сообщили о случившемся прямо посреди урока и только благодаря выдержке, вырабатываемой годами, я не закричал от боли, пронзившей меня в тот момент. Какими жестокими людьми надо быть, чтобы о смерти любимого человека вот так, перед толпой…. Домой я добирался как в тумане. На улице возле дома суетились незнакомые люди. Отъехала машина скорой помощи.

Я поднялся по ступенькам внутрь и, опустившись на первый попавшийся стул, впал в какой-то ступор. Несколько часов сидел вообще без движения, чем напугал наших соседей. Потом будто очнувшись на негнущихся ногах, подошел к телефону и набрал номер единственного родного мне человека – брата. В последнее время мы мало общались и обычно по телефону, но в тот день он оказался дома. Ответил. Я в нескольких словах объяснил ситуацию.

Эйден все решил за несколько секунд.

- Приедешь ко мне, - быстро произнес он. Я пробовал было возразить, но он настоял на своём. А у меня, в сущности, и выбора-то не было.

На кладбище с тётей пришли попрощаться много незнакомых мне людей. Священник прочитал молитву. Мы опустили урну с прахом под землю и уложили могильную плиту. Вот и все, что осталось от некогда молодой и интересной женщины, так и не ставшей матерью и женой. Одна из многих, чью жизнь разрушил мой отец.

У Карлоса был особый дар, уничтожать всё вокруг себя. Он разрушил жизнь тёти, запретив ей выходить замуж за любимого человека и заставив сделать аборт, после чего она никогда уже не могла иметь детей. Он разрушил и мою жизнь, в одночасье, выкинув ребенка в мир взрослых страстей. Не удивлюсь, если тётя Грейс умерла с проклятиями на губах в адрес отца.

Оставаться в Лондоне больше не имело смысла. Ничто меня не держало ни в доме, с которым было связано много неприятных воспоминаний, ни тем более в городе.

Все вещи на остров на адрес брата я отправил еще в начале прошлой недели, а сам несколько дней пожил в гостинице. Дом я запер и оставил на сигнализации. С собой взял только самое необходимое. Билет на лайнер до острова я купил на субботу, на три часа дня. Эйден должен был меня встречать на пристани в восемнадцать тридцать.

Я благополучно добрался до порта на такси и без проблем прошел регистрацию. Поездка обещала быть не утомительной, но меня всегда мутило в Лондонском метро, так что вероятность морской болезни волновала меня в тот момент больше всего.

Я не люблю море. Конечно, плавать я умею, хотя и не очень хорошо. Но в море есть что-то пугающее, бесконечное, загадочное. А я не люблю загадки. Дул слабый ветер, но посреди моря он усилится, поэтому, скорее всего, поднимутся волны. А это плохо, очень плохо.

Еще на пристани я проглотил три таблетки «Авиаморя», но едва лайнер отчалил, почувствовал лёгкое головокружение. Через несколько минут мои ноги стали ватными, совсем как в подземке, и перед глазами появилась пелена тумана. Стало тяжело дышать, и я расстегнул пуговицы пиджака.

Места внизу были подороже и предназначались для пассажиров первого класса, но, к сожалению, отсутствовал приток свежего воздуха, в котором я так нуждался. Я решил пожертвовать престижными местами и с трудом поднялся на верхнюю палубу. Там места были намного дешевле, но зато полный простор, никаких стёкол, дверей, только ветер, бьющий в лицо.

Я прислонился к парапету, стараясь справиться с приступами тошноты. Это было даже хуже чем в метро. И зачем я только выпил газировки перед посадкой! Я старался смотреть на тёмно-синие волны, на дельфинов, прыгающих над водой только лишь бы отвлечься от подступившей дурноты, но всё было напрасно. Глаза затянула тёмная пелена, и я почувствовал, что еще минута и упаду на палубу.

Выглядел я, наверное, паршиво, потому что совершенно из «ниоткуда» появились руки, которые буквально оторвали меня от парапета и потащили в неизвестном направлении. Я не сопротивлялся. Пелена перед глазами стала просто непроницаемой, поэтому если бы не эти руки, я просто не знал бы куда идти.

Я почувствовал, как мы остановились, и руки стали подталкивать меня вниз. Ноги меня давно уже не держали, поэтому с величайшим наслаждением я рухнул на пол, ощутив при этом резкую боль в коленях.

Меня уложили как тяжелобольного, но одновременно с этим туман начал понемногу рассеиваться, хотя тошнота не прошла, и я увидел прямо над собой склонившегося человека. Девчонку. Её лицо было закрыто пеленой тёмных волос, но то, что она внимательно изучала меня, сомнений не было.

- Ты как? Лучше? - Говорила она тихо, но я расслышал. Голос у неё был приятный, музыкальный. С глубокими нотками и акцентом. Скорее всего, испанским.

• Предыдущая
• 3/58
• Следующая