Зеленый мальчик. Сказки - Харламов Юрий Ильич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая
А белый платочек Мухобой, сломав камышинку, зашвырнул в ручей.
Сюзанна открыла клетку.
— Выходи! — велела она Эрке.
Не поднимая крыльев и припадая на левую ножку, Эрка вышла из клетки.
— И ты мог поверить, что я превратилась в эту жестокую и глупую девчонку? — с упреком сказала она Горошку.
— Улетай! — крикнул он ей. —Ты забыла, что у тебя есть крылья?
— Были,— усмехнулась Сюзанна. — Бедняжка так рвалась на свободу, что искромсала их о прутья. Ну что ж теперь ты свободна...
— Ты меня отпускаешь? — удивилась Эрка.
— Не отпускаю, а выгоняю — нужна ты мне, бескрылая!... — Мальчишку — в клетку! —распорядилась она.
Сопровождавшие Горошка бабочки тут же сообщили всем о случившемся. Да и белый платочек со сломанной камышинкой оказался добросовестным вестником — он плыл по ручью, и самые дальние бабочки узнавали о неслыханном злодеянии: их друга Горошка коварная Сюзанна заманила в лагерь, посадила в клетку и морит голодом, а еще обещает подвесить за ноги, если все бабочки не сдадутся добровольно в плен.
Со всех лужаек, из самых дальних уголков леса летели и летели к лагерю Тигранполосата тысячи бабочек. Они готовы были пожертвовать собой, но Горошек кричал им из клетки:
— Не смейте! Я убегу!
Над Горошком кружили парусники,махаоны, люцинии, аполлоны и данаиды — редчайшие бабочки и мотыльки, которых раньше здесь никто никогда не видел. Сюзанна просто с ума сходила,какие они все красивые, как будто специально созданные для ее аттракциона.
Тем временем платочек доплыл до самого моря и в лес Горячего ручья прибыл мотылек Адмирал, обитатель далёких коралловых островов. Он срочно собрал Совет мотыльков, и так как Сюзанна дала бабочкам срок двадцать четыре часа, после чего Горошек будет подвешен за ноги, был принят крайне опасный и рискованный план под секретным названием «Летающая клетка».
Нетрудно догадаться, в чём он заключался — похитить Горошка вместе с клеткой, ведь он и сам по себе небольшого роста, да еще похудел за эти дни, что Сюзанна морит его голодом.
На следующий день, дождавшись, когда солнце основательно прогрело воздух и появились восходящие потоки, самые отважные мотыльки ринулись на клетку, вцепились в нее и сплелись в живую цепь, которая разноцветной радугой устремилась в небо. Там ее подхватили тысячи тысяч бабочек и мотыльков, образовавших два фантастических крыла, которые закрыли собой полнеба. Клетка с Горошком оторвалась от земли и полетела над лесом, над холмами, над ручьями и водопадами. Можете представить себе картину погони за клеткой маэстро Тигранполосата и его толстухи дочки, телохранителя Мухобоя и ловцов-молодцов Али и Вали — как они подпрыгивали, подсаживали друг друга, пытались подцепить клетку шестами и швырялись в нее камнями. Мухобой даже послал наперехват ей воображаемую ракету«Воздух-земля», но клетка благополучно приземлилась на одном из холмов, где ее уже ждали жуки-пилильщики с лобзиками и ножовками. За каких-нибудь пять минут они перепилила прутья, и Горошек — уф! — снова оказался среди своих!
— Меня! Хитрейшего из хитрейших! Так надуть! Тысяча! Миллион! Триллион чертей! — схватившись за голову, кричал Тигранполосат.
— Папочка, поймай мне их, или я отдам себя на сожрание крокодилам,— хныкала Сюзанна.
Она полезла с горя за конфетами, но все коробки были пустые. Тогда она достала из холодильника кусок льда и стала грызть его, размахивая, вернее растапливая собственными слезами.
— Папочка! У меня даже конфеты кончились... Ты только посмотри, что я уже грызу,— пожаловалась она.
Тигранполосат глянул на дочку но, сердце его, вместо того,чтобы облиться кровью, вдруг наполнилось радостью.
— Лед! — закричал он.— Лед! Лед! Нужен лед!
Мухобой кинулся к нему с куском льда,чтобы приложить его к голове маэстро, но тот оттолкнул его и пустился, в пляс, запев хриплым голосом:
— Который дочь твоя несчастная грызет! — нарочно стучала зубами об сосульку Сюзанна.
— Который дочь его несчастная грызет! — подвывали Али и Вали.
— Куда? — спросил Мухобой.
— Туда! — крикнул Тигранполосат, указывая на ручей.
Тут же был вызван порации маг-чародей, профессор самой черной, какая только может быть, магии, прилетевший в своем сверхзвуковом железном сундуке, обмотанном стальными цепями и увешанном амбарными замками.
Сундук грохнулся о землю, из него повалил черный дым, потом выскочил черный кот, потом вылетела черная курица, потом вышвырнулась колода карт, и только после этого вышел сам маг-чародей, всем злодеям злодей. Он перепиливал красавиц в цирке, усыплял публику, мог пройти через стену и расплавить взглядом наручники... Узнав, что от него требуется, он достал из кармана «холодок», бросил одну таблетку в ручей, прошептав над нею свое карамба-марамба, — и все ручьи в лесу моментально замерзли. Вторую таблетку «холодка» он подбросил вверх — и с неба тут же повалил снег. Третью таблетку он катнул в сторону Солнечных холмов — и там началась настоящая метель с гололедом. Навыбрасывав из сундука шуб, валенок, рукавиц, а для Сюзанны еще и мятных леденцов, маг-чародей водворил на место своих ассистентов — курицy, кота, дам, валетов и королей, снова обмотался цепями, замкнулся замками и полетел дальше вершить свои черные дела.
А в лесу Горячих ключей впервые за всю его историю наступила зима.
Вы, конечно, заметили: с 64 страницы бесследно исчез покровитель леса Балабан. Не бесследно — отпечатки его босых ног лучше всякой магнитной стрелки указывали точно на юг, откуда проходит из дальних стран долгожданная гостья — фея Весны. Кому же еще мог он пожаловаться на безобразия, творимые в лесу Тигранполосатом и его ловцами-молодцами!
Фея Весны не была такой красавицей, как ее описывают. Фей много, есть среди них и белоручки —им достаточно взмахнуть волшебной палочкой — и все происходит само собой. У нашей феи не было волшебной палочки, но зато у нее были волшебные пальчики. Правда, они у нее были постоянно в земле, потому что фея все время сажала луковички, семечки, косточки. Фартук у нее был весь в оттопыренных кармашках, туфельки сбиты, с комками налипшей на них грязи — феям почему-то не положено ходить босиком, хоть плохонькие, но обязательно должны быть башмачки — но это была настоящая фея!
— Поторопись! — упал ей в ножки Балабан. — Сил моих больше нет — погубят эти злодеи лес Горячих ключей.
Фея достала из кармашка свое волшебное зеркальце, протерла его, покрутила ободок, настраивая на лес Горячих ключей, и лицо её, юное, веснушчатое, все в пыльце и солнечных зайчиках, нахмурилось. Лес был завален снегом, голубые водопады стояли до самого неба, как хрустальные дворцы, сквозь толщу льда просвечивали застывшие льдинки форелей, а по солнечным холмам по колено в снегу ходили какие-то люди в шубах и шапках, собирая дрожащих от холода бабочек и мотыльков.
— Беги! — крикнула фея Весны Балабану. —Кто остался жив, пусть спасают фиалку!
— Цветок превращений? — уточнил Балабан. Он прекрасно разбирался в кувшинках, водорослях, ряске и рогозе, а вот другие растения знал похуже.
— Цветок превращений бессмертен, — торопливо объяснила ему фея.— Спасайте фиалку! Она осталась одна единственная на всей земле, я берегла ее в вашем лесу. Страшно подумать, что может случиться! Времена года перестанут сменять друг друга, и на всей земле настанет вечный холод. Планета Земля станет планетой Льда! Беги! Я уже чувствую дыхание вечной Зимы!
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая
