Разлученные души (ЛП) - Гудкайнд Терри - Страница 20

Девушка с облегчением выдохнула.

– Конечно. – Лицо Саманты просветлело, и она вновь положила ладони ему на голову. – Силу. Теперь вспомнила. Я просто передала вам часть своей силы, а вы применили ее по своему усмотрению.

Ричард с трудом изобразил бледную улыбку и кивнул под ее руками.

Кэлен слышала за спиной шум битвы. Полулюди истошно вопили, напарываясь на бритвенно-острую сталь. Воины, крякая от усилий, неустанно рубили бесконечную наступающую орду. С треском разбивались черепа, ломались кости, воины выкрикивали приказы, выли в агонии раненые. Повсюду валялись страшно израненные призрачно-бледные тела.

Кэлен услышала, что на противоположной стороне лагеря началось еще одно нападение. Полулюди стремились осложнить оборону лагеря, вынуждая защищаться на двух направлениях.

При свете костра Кэлен увидела, как одна из бледных фигур перепрыгнула через цепь воинов Первой когорты. Далеко она не ушла, но за ней последовала другая, затем еще одна. Лагерь постепенно захватывали. Она заметила, что один из воинов свалился на землю под тяжестью бледных фигур, но его соратники кинулись на выручку, безостановочно отрубая шан-так руки и головы.

Кэлен вдруг увидела перемахнувшую через костер и несущуюся прямо к ним тварь. Поблизости не было воинов, способных остановить ее.

Включились рефлексы, отточенные годами тренировок и сражений. Мать-Исповедница вскочила и в развороте выхватила кинжал; удерживая оружие обратным хватом, она мощным ударом вогнала его в обнаженную грудь. Крупный шан-так с лицом, покрытым затвердевшей, потрескавшейся белой пастой, стал как вкопанный. Кинжал вошел ему в грудь по рукоятку.

Завороженная Саманта смотрела на это широко раскрытыми глазами.

Кинжал Кэлен, заточенный Ричардом до остроты бритвы, был достаточно длинным, чтобы прошить сердце нападавшего. Кэлен даже не заметила сопротивления. Такой острый и тяжелый кинжал, вгоняемый в тело с такой скоростью, остановить невозможно. Глаза получеловека закатились, ноги подкосились. Мать-Исповедница выдернула оружие, не выпуская его из руки на случай, если придется снова пустить клинок в ход. И она была уверена, что еще наверняка придется.

– Саманта, пожалуйста, помоги ему, – попросила Кэлен.

Девушка сглотнула и склонилась над Ричардом.

– У нас мало времени, – прошептал Ричард.

– Я стараюсь. – Саманта склонилась ниже и убрала с глаз прядь черных волос. – Здесь слишком шумно, меня постоянно отвлекают…

Кэлен знала, как трудно такой молодой и неопытной колдунье сосредоточиться и достигнуть покоя, необходимого для применения магии. Даже в спокойной обстановке для этого требовалось усилие, здесь же бушевала битва, а Саманта боялась. Но иного выхода не было. Если она не справится, Ричард не сможет вступить в бой и все погибнут.

В сложившихся обстоятельствах, что не редкость, никого не интересовало, каковы были трудности, важен был только результат.

На память Кэлен пришли слова пленника о темных тварях Сулакана, поджидавших их с Ричардом в подземном мире и жаждавших утащить их души во тьму на вечные муки.

Изгнав это из памяти, Кэлен придвинулась к Саманте и зашептала ей на ухо:

– Здесь только вы с Ричардом, больше никого. Отринь все остальное. Все прочее не имеет значения. Ты сама все контролируешь. Ты одна на собственном островке спокойствия. Ты управляешь своей силой. Только ты управляешь своей магией. Никто не может тебе помешать, все в твоих руках.

Саманта воззрилась на Мать-Исповедницу с крайним удивлением, будто не ожидала, что кто-то так глубоко понимает применение магии. Кэлен многое знала о том, как отыскать этот тихий островок внутри себя и как применять магию даже посреди бушующий битвы, на краю гибели.

Сейчас они были как раз посреди бушующей битвы и на краю гибели, но Кэлен не могла призвать силу.

Саманта сосредоточилась, закрыла глаза и снова склонилась над Ричардом.

Его глаза тоже были закрыты, но от боли, а не от сосредоточенности.

Кэлен взяла его руку и прижала к сердцу.

– Ричард, – прошептала она, – я люблю тебя.

Он улыбнулся сквозь боль, словно хотел бы ответить, что любит ее, но не мог. Хотя Кэлен не требовалось это слышать. Она знала.

Мать-Исповедница увидела, как дрожат пальцы Саманты, державшей голову Ричарда. Она боялась: боялась не справиться, боялась нападающих шан-так, боялась ответственности, возложенной на нее.

– Используй ярость, – успел прошептать Ричард, прежде чем его рука безвольно повисла и он потерял сознание.

Его слова словно бы пробудили в девушке какие-то воспоминания.

– Ярость… Конечно.

Кэлен почти мгновенно ощутила через руку Ричарда, за которую все еще его держала, тепло вливающейся в него магии, прокладывающей себе путь через переполнявшие Лорда Рала тьму и боль. Кэлен понадеялась, что это даст ему силы прогнать тьму.

Она почувствовала, что рука, которую она держит, перестает быть безвольной. Дыхание Ричарда стало глубоким, он явно очнулся.

И Кэлен услышала всего одно слово:

– Меч.

Мгновение она смотрела с изумлением, затем поняла.

Приподняв его правую руку, Кэлен положила ее на рукоять меча. Ричарду, еще не вполне пришедшему в себя, не удалось сжать ее, поэтому она сама прижала его пальцы к рукояти.

Когда пальцы, обхватив рукоять, сомкнулись, она увидела, что в Ричарде что-то изменилось. Он вздохнул еще глубже и открыл глаза. В них плясала магия меча, наполнявшая силой того, кто им владел.

С Ричардом, истинным Искателем, меч был связан во всех смыслах. Ни на чье другое прикосновение оружие не откликалось таким образом; меч узнавал своего хозяина.

– У нас слишком мало времени, чтобы тратить его понапрасну, – сказал Ричард. – Нужно скорее действовать. Где командующий?

Кэлен нахмурилась, придвигаясь поближе.

– Слишком мало времени? О чем ты?

– Фистер. Где командующий Фистер? – Ярость меча дала голосу Ричарда силу. – Он мне нужен.

Кэлен не представляла, что задумал ее муж, если вообще что-то задумал. Возможно, в полубессознательном состоянии, в котором он пребывал, словно во сне или бреду, он не мог здраво оценивать происходящее, а ярость меча просто позволила ему говорить связно.

Не задавая вопросов, Кэлен развернулась к сражавшимся. Нужный ему дюжий воин оказался неподалеку от них.

– Командующий! Командующий! Вы нужны здесь!

Фистер был занят тем, что яростно рубил наседавших на него шан-так. Как раз в этот миг один из полулюдей с разбега ударил его плечом, намереваясь повалить. Покрытый коркой белой краски получеловек с тем же успехом мог бы пытаться свалить дуб. Огромный воин, уже двигаясь к Кэлен, свернул ему шею; Кэлен услышала хруст рвущихся сухожилий и треск костей. Фистер бросил обмякшее тело на землю. Не сбавляя шага, он ударил тяжелой рукоятью своего меча в лицо очередного бросившегося на него шан-так.

Хотя на линии обороны шел тяжелый бой, отдельным врагам удавалось прорываться сквозь цепь защитников в лагерь. Скорее всего, это не было частью их тактики, они просто пользовались подвернувшейся возможностью.

Никого из полулюдей не интересовала победа, они жаждали одного – добыть себе душу. Благодаря этому сражаться с ними было легко, ведь они не согласовывали свои нападения и не задумывались о стратегии; с другой стороны, это делало их непредсказуемыми, как рой мух-кровопийц. Они беспорядочно нападали со всех сторон, и каждый жаждал одного: вцепиться зубами в плоть и добраться до крови.

Кэлен видела крадущиеся через лагерь призрачные фигуры шан-так, старающихся оставаться незаметными и выискивающих возможность внезапно напасть. Едва воины Первой когорты замечали этих полулюдей, их тотчас рубили на куски, но то, что шан-так удавалось пробраться в лагерь, было плохим знаком. Нельзя оставлять врагу возможность обойти тебя с фланга и нападать со спины, когда сражаешься с ним по всему фронту.

Подбежав, командующий Фистер опустился возле Ричарда на одно колено. Благодаря силе, данной ему мечом, тот немного приподнялся, опираясь на локоть, ухватился за край грудной пластины кожаного доспеха командующего и подтянулся повыше.