Филумана - Шатилов Валентин - Страница 20

• Предыдущая
• 20/131
• Следующая

Не успела я порыться в памяти, как обладатель камзола сам подсказал разгадку. Мой светлый образ в его сознании сменился крупным, как в фотоальбоме, портретом того загадочного слуги, что радушно улыбался мне через улицу.

Ага, значит, эти двое заодно. И одежка одних цветов – значит, служат одному хозяину! И при этом вроде бы не связаны с Георгом. Что за шарада? Какой такой знатной фамилии я еще успела насолить?

Пришлось подниматься с лавки.

Хозяин следил, не сводя с меня настороженного взгляда.

Как бы в раздумье я направилась к лестнице – будто собираясь подняться на второй этаж. Потом махнула рукой, вроде передумав. Обернулась к прилавку, кивнула в сторону спящего Иннокентия, равнодушно произнесла:

– За вино и водку потом расплачусь.

Хозяин воспринял это как должное, протеста, даже мысленного, не последовало.

Теперь можно было не спеша выйти во двор, не спеша дойти до ворот, выглянуть. Как раз вовремя – я успела заметить, что мой шпион поворачивает в неприметный проулок.

Впрочем, далеко от меня он уйти все равно не мог. Два ярких образа, попеременно горевшие в его мозгу – мой собственный и улыбчивого нахала, – путеводными звездами указывали направление движения.

Я проверила, на месте ли шейный платок, поправила берет и неторопливым шагом начала преследование.

Стараясь не отставать, но и не находясь в поле зрения преследуемого (что было при моих-то нынешних способностях совсем нетрудно), я отшагала по путанице улочек града Сурож не меньше трех километров. Однако! Пора бы уж ему и прийти по назначению!

Не успела я внести это дельное предложение, как мой шпион с радостью сообщил себе (и мне), что полученное им задание выполнено Следующим, кому он это сообщил, был давешний улыбчивый нахал – он возник ниоткуда прямо перед глазами приведшего меня шпиона.

Выйти бы прямо к ним и гордо заявить: «Ваша шпионская карта бита, явка провалена!» – но это, пожалуй, преждевременно.

Я осталась стоять за углом старенькой, покосившейся избушки, внимательно разглядывая ее серые бревна, растрескавшиеся от дождей и морозов.

На самом деле избушки я почти не видела. Я тщательно осматривалась внутренним взором, пытаясь нащупать мысли нахала. И – удивительное дело! – не находила. То есть глазами шпиона-неудачника я слугу-нахала видела: вот он беззвучно шевелит губами, уточняя полученные из постоялого двора сведения о нашем с Иннокентием разговоре, вот кивает, вот они с курносым бородачом расстаются – и тут нахал просто исчезает, так и не появившись в виде искрящегося водоворота мыслей. Этак они разойдутся, и я совсем потеряю его из виду! А поскольку следить за белокурым шпиком теперь не было необходимости – он уже привел меня к следующему звену шпионской сети, – то моей новой целью должен стать нахал. Обидно, если эта цель ускользнет!

Я осторожно выглянула из-за угла.

Нахал уходил. Быстрым шагом, явно торопясь. Спешит! Бежит докладывать обо мне!

Я припустила следом.

Теперь о сохранении зоны невидимости не могло быть и речи. Я постоянно должна была видеть впереди его зеленую спину. И при этом успевать смотреть себе под ноги. Потому что переулки – и до того горбатые – в этом месте Сурожа совсем потеряли всякий стыд. За резким поворотом следовал крутой подъем с едва заметной тропкой в нехоженой траве, заполонившей пространство между трухлявыми деревянными заборами. Подъем сменялся спуском, но оказывалось, что это еще хуже – в конце спуска меня поджидала огромная непросыхающая лужа. Чтобы преодолеть эту водно-грязевую преграду, приходилось показывать чудеса акробатического искусства, прыгая с одной малозаметной кочки на другую. Когда же я справилась с лужей, переулок выкинул новый кульбит, он раздвоился.

А поскольку преследуемый, которому маршрут явно был более знаком, чем мне, давно успел оторваться и уйти за пределы видимости, оставалось только вспомнить навыки индейского следопыта и по отметинам на корках засохшей грязи определить, каким из двух переулков следовать дальше. Беда только, что у меня никогда в жизни не было этих следопытских навыков!

Присев на корточки, я бессмысленно таращилась на бугры грязи – в надежде, что ответ придет сам собой. И он пришел.

– Госпожа что-то потеряла? – спросил веселый голос за моей спиной.

– Последние крохи осторожности, – мрачно сообщила я, со вздохом поднимаясь во весь рост.

Улыбчивый нахал стоял передо мной и скалил красивые белые зубы.

Вдоволь на них наглядевшись, я решила предупредить: – Если что – буду звать на помощь! Черные (как это раньше говорилось – соболиные) брови удивленно поехали вверх:

– Зачем? Я вам и сам помогу, госпожа. Только скажите, что вы ищете.

Ну прямо анекдот!

– Вчерашний день, – пробурчала я в ответ. И тут же всполошилась: – А откуда вы взяли, что я госпожа?

– А разве нет?

– Но ведь на мне мужской костюм, – напомнила я.

– Мне не нужно разглядывать ваш костюм, я вижу вас.

– И что вы такого увидели, что решили, будто я госпожа?

– Увидел ваши нежные руки, каких не бывает у прачек, нежнейшую, ничуть не обветренную кожу на вашем очаровательном личике – чего не встретить у крестьянок, прямой и восхитительно-честный взгляд, каких не бывает у служанок, – добросовестно принялся перечислять нахал.

– Много вы знаете про служанок! – возмутилась я, вспомнив свою честную и прямолинейную Лизавету.

– Увы мне, но довольно много… – понурился нахал. Однако тут же вновь просиял улыбкой. – Но эти знания получены до встречи с вами, госпожа. И это позволяет мне надеяться…

– Что?! – грозно повысила я голос.

– Так, понял, надежды нет! – немедленно пошел на попятную самоуверенный нахал, не переставая при этом улыбаться во весь рот. – Поэтому о ней и говорить нечего Вернемся к вам и вашим чертам, по которым в вас безошибочно угадывается госпожа. Ведь еще так много осталось неперечисленного!

– Ниже подбородка опускаться не рекомендую, – посоветовала я.

– Что ж, тогда перейдем сразу к главному вашему достоинству, сразу и навсегда выделившему вас из всех не только мужчин, но и женщин, мне известных.

«Все-таки заметил Филуману…» – холодея, подумала я.

– А именно к вашей невероятной решительности.

Мне чуть полегчало.

А краснобай продолжал заливаться соловьем:

– Такого необычного качества были начисто лишены все встречавшиеся мне женщины!

– Ну вот, сами признали, что я не женщина, – решила поупорствовать я. – Женщины решительности лишены, так, значит?

– Нет, это значит, я просто никогда не встречал таких смелых, честных, решительных и одновременно нежных женщин! Таких, как вы.

Я фыркнула: – Бросьте ваши штучки. Может, вы думаете, что это ново и интересно, а на самом деле это старо и имеет вполне определенное название. Это комплименты. Дешевые безделушки, которые мужчины всегда применяли, когда хотели подкупить женщину.

– Но я не собираюсь вас подкупать. Я собираюсь вам помочь!

– А мне нужна помощь?

– Разумеется. И вы сами это прекрасно знаете.

– Интересно – в чем?

– Догадаться нетрудно. В отстаивании своих прав. Опа! Сердце вновь рухнуло в пятки.

– Прав? На что? – небрежно поинтересовалась я, чувствуя, как коленки начинают дрожать и предательски подгибаться. Если он действительно знает, кто я такая, и осведомлен, на что могу претендовать, то моя будущая жизнь может оказаться вовсе не долгой – всего лишь до ворот княжеской усадьбы Шатровых, где ныне властвует Георг Кавустов.

– На счастливую жизнь! – заразительно улыбаясь, сообщил мой собеседник.

Меня его радость не впечатлила. «Не много ли на себя берете, молодой человек?» – хотелось спросить. Но вместо этого я спросила:

– Как вас зовут?

Брови у него вновь взлетели. Уж чего он от меня ждал, не знаю. Или рассчитывал, что после его хвастливого заявления я, осчастливленная, тут же кинусь ему на шею со словами вечной благодарности?

– Итак?

– Михаил, – ответил он и слегка склонил голову, как бы представляясь.

• Предыдущая
• 20/131
• Следующая