Записки школьного врача - Шляхов Андрей Левонович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая

Затем выступила Эмилия Леонардовна. Речь ее состояла из слов «знания», «радость», «гимназия», «замечательный», «превосходный», «педагоги» и «ученики», повторенных множество раз в различных сочетаниях.

После директора выступила Марина, которая, как оказалось, была не только секретарем, но и «координатором образовательных программ». Странно как-то, ведь она не педагог, а координировать образовательные программы должен тот, кто в них разбирается. Но отсутствие профильного образования не помешало Марине бойко рассказать в камеру о том, как повезло тем детям, которым выпало счастье учиться в «Пантеоне наук». Затем слово взял я и без запинки выдал заготовленный спич.

Виолетта задала вопросы, мы ответили, Эмилия Леонардовна посмотрела на журналистов, но те дружно покачали головами, и на этом конференция закончилась.

– А теперь прошу в нашу столовую! – объявила Эмилия Леонардовна. – Продолжим общение в неформальной обстановке.

Я хотел тихонечко слинять, но был остановлен директором:

– Сергей Юрьевич! Вы куда собрались? Я вас еще не отпустила!

Что ж, хоть я благодаря Юриной доброте и был сыт, пришлось идти в столовую, где был накрыт роскошный стол со множеством закусок и, что очень поразило меня, бутылками со спиртным. Причем в широком ассортименте – коньяк, текила, виски, водка, вермут, шампанское, красное и белое вино.

Юру, тоже приглашенного к столу, директор представила как «доброго волшебника и настоящего корифея».

Эмилия Леонардовна посетовала на то, что сегодня кухня работает не в полную меру и дорогие гости не могут насладиться блюдами Юриного приготовления. Гости не расстроились, а если и расстроились, то вида не подали. Их, как я понял, больше интересовали напитки.

В присутствии директора пить спиртное мне не хотелось. С одной стороны, все равно никакого удовольствия, ведь возле Эмилии Леонардовны я чувствую себя скованно, а с другой – вдруг она решила проверить меня в отношении вредных привычек? Я сидел за столом, вяло жевал помидорно-огуречный салат и слушал, о чем беседуют гости.

Гости беседовали о своем, но – применительно к образованию.

– Вот у нас была школа – не дай бог никому! – рассказывал один из журналистов. – Директор был – чистый зверь и по совместительству – племянник зав-гороно. Ничего не боялся – мордовал нас по-черному. И учителей подбирал соответствующих – трудовик, когда выходил из себя, табуретом в учеников кидался, а историк такие оплеухи отвешивал, что мы в коридор вылетали…

– Я училась в престижной школе. – Сняв свой плащ, журналистка превратилась из волшебницы в Пеппи Длинныйчулок – полосатый бесформенный свитер и изрядно потертые джинсы создавали ощущение беспорядка. – Там в свое время учился Андрей Миронов, и кто там только не учился…

– И что – тоже табуретами кидались?! – ахнула Виолетта.

– Нет, но лучше бы кидались. Нас давила атмосфера наушничества, педагоги всячески пытались подмять нас под себя, превратить в бездушных истуканов, оловянных солдатиков. Нам не давали ни грамма свободы…

– А у нас в школе учитель истории травкой торговал, – вставил оператор Паша. – Про него еще в газетах писали. Громкое дело было…

– Как фамилия? – спросил один из журналистов.

– Митрофанов.

– Помню, историк-ботаник. Парочку материалов я о нем тиснул.

– Как так можно? – Эмилия Леонардовна сокрушенно покачала головой. – Учитель продает ученикам наркотики!

– Ну, Митрофан наш торговал по совести, – вступился за учителя Паша. – Цену стабильно держал процентов на двадцать ниже, чем на Черемушкинском рынке, и не особо бодяжил…

– За то и погорел, – сказал журналист, наливая себе водки. – Давайте же выпьем за то, чтобы никого из нас не коснулась костлявая рука служителей Фемиды!

Гости дружно поддержали почин. Эмилия Леонардовна поморщилась, но вежливо чокнулась с ними и отпила из своего бокала.

Она пила апельсиновый сок, Марина – красное вино, Юра цедил белое, а я – только воду. Художник Коновалов, он же – модель. Картина «Доктор агитирует своим примером за здоровый образ жизни».

– Что там ваша травка, эка невидаль! – Второй журналист наелся и решил поддержать светскую беседу. – Вот в нашей школе…

«Учителя торговали героином?» – предположил я, но не угадал.

– …директор и его двоюродный брат, физрук, устроили в школе бордель!

– Натуральный? – поинтересовался Паша. – Или в переносном смысле?

– В самом натуральном! Старшеклассниц привлекли и молодых учительниц. Физрук рулил, директор крышевал. Это в середине девяностых было.

– Неужели прямо в школе?! – не поверила Эмилия Леонардовна.

– В здании котельной, которое за ненадобностью не использовалось. Привели в порядок, матрасов купили – и готово.

– Долго проработали? – поинтересовалась Виолетта.

– Полтора года. Все всё знали, но никто не выступал. Всех устраивало, тем более, что насильно никого работать не заставляли – только по желанию. А потом все же стуканул кто-то. В оба министерства – просвещения и внутренних дел. Тут лавочке и конец пришел. Физрука посадили, а директор отделался условным сроком. Правда, в директорах не удержался, ушел на какую-то фирму кадровиком.

– Чего только не бывает, – вздохнула Эмилия Леонардовна. – Надеюсь, вы меня понимаете, почему так хочется создать в этом жестоком безжалостном мире рукотворный оазис добра и любви…

Юра незаметно подмигнул мне – ну все, теперь, мол, она долго не уймется. Так и вышло – Эмилия Леонардовна разглагольствовала с четверть часа. Гости, которым неудобно было есть и пить, пока говорит хозяйка, затосковали. Положение спас один из журналистов, который догадался изобразить душевный порыв в тот момент, когда Эмилия Леонардовна на секунду умолкла, желая перевести дух.

– Давайте выпьем за гимназию и ее руководство! – провозгласил он, поднявшись с полным бокалом в руке.

В дрожавшем бокале плескалась прозрачная жидкость. Сомневаюсь, чтобы это была вода. Скорее всего бедняга решил одним махом вознаградить себя за пережитые пятнадцатиминутные лишения совершенно недетской порцией водки.

«Не ужрались бы гости в хлам, – с тоской подумал я. – А то ведь придется мне с ними возиться».

– А вот мне повезло, у меня была очень хорошая школа, – поделилась Эмилия Леонардовна. – И учителя, и дети – все были приличными, достойными людьми. За все время учебы я могу припомнить только один случай, когда восьмиклассник несколько раз приносил из дома книги и продавал их товарищам. Тогда была эпоха книжного дефицита. Но это быстро пресекли. И то этот мальчик был сыном военного и не учился в нашей школе с первого класса, перевелся в восьмом.

– У меня точно такая же ситуация, – посочувствовала основательно захмелевшая Виолетта. – Одиннадцать лет проучилась, а вспомнить нечего. Школа была – полный отстой и сплошное уныние…

– Пойду я, пожалуй, – шепнул я Юре.

– Счастливчик, – позавидовал он. – А мне еще здесь порядок наводить.

– Тебе помочь?

– Спасибо, справимся. Мои помощницы на кухне отдыхают. Втроем за десять минут управимся.

Я встал, подхватил куртку, висевшую на спинке стула, галантно раскланялся и двинулся к выходу, ожидая грозного оклика, призывающего меня остаться, но ничего такого не случилось – я беспрепятственно вышел в коридор. Вот она – свобода! Часы показывали без четверти три – не так уж и плохо, лучшая половина воскресенья в полном моем распоряжении.

Осеннее солнце пригревало по-летнему, поэтому куртку я нес в руках. Шел и неторопливо соображал, чем бы мне заняться. Это, наверное, одно из самых приятных дел в жизни – думать, чем бы развлечься.

– Сергей!

Я обернулся и увидел догоняющую меня Марину. Хорошее настроение мигом улетучилось – ну все, наша дорогая Эмилия Леонардовна отрядила за мной гонца. Что ей еще надо? Мать-мать-мать!

Шерлок Холмс сразу бы заметил, что Марина была не только в развевающемся белом плаще, но и при сумке, и сделал бы вывод, что она тоже ушла с праздника, а не отправлена за мной. Если бы ей нужно было вернуть меня, то она не стала бы брать с собой сумку. Но до Шерлока Холмса мне далеко – в умении наблюдать и мыслить я застрял на уровне доктора Ватсона.

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая