Натуральный обмен (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/101
• Следующая

В ответ я только пожимал плечами:

— Подумай сам, что еще может сделать смертник? Пусть развлекается.

Пожалуй, мое спокойствие бесило Эрвина больше всего, и он продолжал распыляться, пытаясь найти брешь в моей броне. Его главной проблемой было то, что он не понимал, что никакой брони не существовало, я не притворялся равнодушным, я на самом деле ничего не чувствовал.

Я пребывал все эти дни в странном состоянии спокойствия. Такое бывает, когда человек испытывает сильный стресс, но так и не находит способа расслабиться, выместить на чем- или на ком-нибудь свои эмоции, боль или страхи. Мысль о том, что придется казнить этих людей, тоже не будоражила моего спокойствия. Где-то глубоко, на закорках сознания, я понимал, что час расплаты настанет, но пока мне удавалось не чувствовать ни вины, ни страха, я пользовался моментом.

Эрвин поутих на третий день пути, когда нас встретил отряд из столицы, который я запросил у министров. По совету Рея перед нашим отправлением из Багряной Карадены я отправил гонца к министрам с просьбой выделить мне двадцать человек для дополнительной охраны. Ясное дело, мне не отказали, и сопровождение тут же выехало навстречу, и мы встретились на полпути. Увеличение конвоя втрое поумерило пыл и запас оскорблений бывшего наместника, и теперь он подавал голос, только когда я оказывался поблизости и наверняка мог его слышать.

Так случилось и в этот раз, стоило на привале мне пройти мимо повозки, так Эрвин тут же разразился бранью и угрозами.

Я только поморщился и прошел мимо. Недолго осталось, всего какой-то день пути, и мы будем в столице, после чего бывший наместник раз и навсегда лишится возможности выкрикивать оскорбления.

Рей обнаружился у костра. Когда я подошел, он сидел ко мне спиной на сваленном грозой стволе дерева.

— Привет.

Рейнел обернулся, даже не вздрогнув, что говорило, что он услышал мое приближение задолго до того, как я подал голос.

— Привет, — хмуро отозвался он и покосился в сторону, откуда совсем недавно раздавались вопли Эрвина. — И на что он надеется?

— Можно? — спросил я, и уселся рядом, прежде чем получил ответ. — На что надеется? — я пожал плечами. — Наверное, думает, что сумеет достать меня, и я убью его здесь быстро и безболезненно.

У Рея на скуле заиграл желвак.

— Могу устроить болезненно, — пробормотал он.

— Брось, — устало попросил я, вытягивая ноги и усаживаясь поудобнее, к седлу я, пожалуй, так и не привык, спина ныла. — Он проиграл, можешь считать это конвульсиями уже убитого.

Рей посмотрел на меня с интересом.

— Да ты поэт.

Я невесело усмехнулся.

— К счастью, нет. Иначе писал бы сейчас какую-нибудь «Оду обреченным».

Рейнел повернулся ко мне вполоборота, внимательно посмотрел, прищурился.

— Меня пугает твое хладнокровие, — признался он.

Я вздохнул.

— Я просто пытаюсь поступать правильно.

— А министры? Ты думал о том, как они отреагируют, узнав, что ты назначил нового наместника без их участия?

— И еще обещал прислать ему денег на развитие, — спокойно добавил я.

— Что, прости? — ах, да, я и забыл, что об этом аспекте своих переговоров с Дирсом я Рею не рассказал.

— Я обещал выделить средства из государственной казны, — терпеливо пояснил я. — Провинция в упадке, им не справиться самим. А о состоянии казны я хорошо осведомлен, так что мы можем себе это позволить.

— Да они тебя на тряпочки порвут, — ахнул Рей. — А как же наш план действовать осторожно и постепенно?

— Этот план провалился, — напомнил я.

— Но министры могут…

— Что? — не дал я договорить. — Что они могут? Снова попытаться меня убить? Тогда зачем мне твои парни, таскающиеся за мной днем и ночью?

Рейнел нахмурился.

— Они просто так это не оставят в любом случае, — уверенно сказал он.

Я дернул плечом, отбрасывая от себя все его предостережения.

— Мне плевать. Или я играю ва-банк и имею хотя бы шанс спасти королевство или сразу иду ко дну, — я поймал его взгляд. — Мне важно другое: пойдешь ли ты на риск вместе со мной?

Вот теперь я, кажется, его задел.

— Глупости не спрашивай, — огрызнулся Гердер.

— Хорошо, — охотно согласился я, Рей был единственным человеком, в котором я не сомневался ни на миг. — Тогда расскажи мне про свой первый раз.

— Чего?! — кажется, наше постоянное взаимопонимание после посещения Багряной Карадены все же дало трещину.

Я закатил глаза к небу.

— Рей, я про убийство. Расскажи мне, как это. Ведь ты, я так понял, уже убивал?

— Тьфу ты, черт, — выругался Гердер, — я уж было подумал…

Я рассмеялся, впервые искренне и беспечно за эту бесконечную неделю.

— С тем первым разом, о котором ты подумал, я справился давно и без тебя, — потом посерьезнел. — Убийство, Рей. Расскажи, как это произошло.

Рейнел закусил губу и некоторое время смотрел на огонь. Я не торопил.

— Это было давно, — наконец, заговорил он. — Мне было пятнадцать. Только что отгремел Общекоролевский турнир, на котором я получил звание Второго клинка королевства. Самый молодой призер турнира, я был очень горд.

— Кстати, — заинтересовался я. — Давно хотел спросить, почему второй? Я до сих пор не видел никого, кто бы владел мечом лучше тебя.

Рей хмыкнул.

— Да потому что с тех пор турниры больше не проводились, традиция сошла на нет. А сейчас тогдашний победитель, наверное, совсем стар, он и тогда был уже в летах.

— Сейчас ты стал бы первым, — уверенно сказал я.

Гердер пожал плечами.

— Сейчас это не имело бы значения. А тогда я был очень горд. И отец за меня, а это было самым важным. Ты не подумай, отец очень меня любил, но первые годы, как слег король Лергиус, он отдавал все силы государственным делам, и привлечь его внимание к себе было не так-то просто. Поэтому звание на турнире много для меня значило. Во-первых, похвала отца, во-вторых, уважение старших рыцарей, — он усмехнулся, — ну и внимание девушек, само собой, думал, они теперь будут бросаться мне на шею.

— Они и бросаются, вообще-то, — напомнил я.

Но Рей отмахнулся.

— В пятнадцать это имело куда большее значение.

— Так что случилось? — я сполз с бревна и подтянул колени к подбородку, погода стояла промозглая и холодная, ближе к костру было теплее.

— Ты должен был читать, шесть лет назад Азария пошла на нас войной.

Да, я читал об этом, но войны, по сути, так и не случилось. Две сокрушительные битвы, и Азария запросила мира, поняв, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Первая битва при Кошачьем Озере, — продолжал Рейнел. — Отец отправил меня с войсками.

— В пятнадцать лет на войну? — изумился я.

— Пятнадцать — это, между прочим, совершеннолетие, — мягко пояснил Рей. — К тому же, раз уж меня только что назвали одним из лучших клинков, я должен был защитить свою Родину. Отец сказал тогда, что гордится мной, а я воображал себя великим воином, — я закусил губу, слушая этот рассказ и уже жалея, что спросил. — Как любой пятнадцатилетний мальчишка я мнил себя победителем на вороном коне, сносящим головы врагам направо и налево. Захватчики на нашей земле… — Гердер вздохнул. — Много красивых слов и радужных ожиданий, а все случилось очень даже прозаично. Меня послали в разведку. Лес, прячусь за кустами, высматриваю врага и нос к носу сталкиваюсь с азарийцем, мальчишкой моего возраста…

Рей замолчал, потянулся, подкинул сухих веток костер.

— И? — не выдержал и подтолкнул я.

— Что — и? — передразнил Рейнел, передернув плечами, сомневаюсь, что от холода. — Я не думал вообще, просто схватил кинжал и ударил первым. Он даже не успел вытащить свое оружие.

— Но ведь это правильно, — напомнил я. — Была война.

Рей поморщился, но кивнул:

— Знаю. И тогда знал. И знаю, что этот парень тоже ударил бы меня, если бы успел. Но я никогда не забуду его полный боли и в то же время удивления взгляд, словно он не верил, что это все, жизнь закончилась вот так. Помню его кровь на своих руках, и помню, как сложился пополам рядом с ним, и меня рвало. Страх, отвращение от вида крови и осознания, что я только что сделал. Я никогда не узнаю, как звали того мальчишку, но его глаза вряд ли смогу забыть, — Рейнел провел ладонью по лицу, словно стирая воспоминания, и закончил уже более бодро: — Меня наградили за тот бой. Дома где-то валяется орден на сине-серебряной ленте. Хотел в сердцах выбросить, но отец не дал, сберег.

• Предыдущая
• 56/101
• Следующая