Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б. - Страница 90

  Тени метались и мельтешили совсем рядом. Они колебали плоскость, как тонкую ткань. Звякали и качались тяжелые подсвечники, трепетало пламя, гасло и снова возрождалось, иногда отрываясь от фитиля и ненадолго повисая в пустоте. Исподье прорывалось в мир рыком, смрадом и копотью.

  Милена ткнула пальцем в одну тень, вторую, третью. Плоскость хрустнула и натянулась. Морды кэччи проникли в мир, затем выявились шеи, торсы, мощные спины. Твари были отчетливы и телесны до нижних ребер. Они застряли в болоте межмирья и скалились не победно, а скорее затравленно - но кто, кроме Милены, понимал это?

  - Не сопеть, - усмехнулась первая ученица сразу всем кэччи, обреченно растягивая последние мгновения. - Кажется, тут я решаю, морг или реанимация.

  Кэччи замерли. Мужчина перестал выть и оскалился, обретя свободу смотреть не на Милену. Теперь он видел клыкастые хари, обонял смрад чуждости исподья и ощущал его тяготение, рвущее вниз каменно-тяжелую душу. Он попытался собраться и быстро заговорил, наверняка полагая, что заклинает тварей и уже почти подчинил их. Кэччи были иного мнения. Они-то знали: каждое слово прогибает плоскость и делает её, обильно фаршированную сочными людишками, доступнее. Ближе.

  - Морг, - тихо молвила Милена.

  Тело, удерживаемое за ворот плаща, дернулось всего лишь раз. Кэччи взревели хором, потянулись вперед, жадно улавливая отданное - и нырнули, отпущенные восвояси.

  - Восток с изъяном, - еще тише, дрожащим голосом, выдохнула Милена. - теперь я знаю это лучше всех живущих. Теперь мне с этим... до конца. - Она выпрямилась, отпустила плащ и позволила телу обмякнуть на полу. Обвела взглядом настоящей королевы людишек, не смеющих дышать. - Все видели? Там будете в свой час. Там вас ждет счет на оплату так называемой великой власти. И вы оплатите! Там нет неоплаченных счетов и нет прав человека. Поняли? Впрочем, мне-то что... ваш мир, ваш закон, ваше беззаконие. - Милена глянула на надзирателя. - Ты ближний при хозяине. Я поняла теперь, что хозяин есть и он - здесь. Я поняла, что мне он - враг. Я поняла и то, что же я есть такое. Скажи: пусть уходит, если умеет, не надо продолжать начатое. Потому что я не уймусь. В плоскости не должно быть ни вас, ни нас. Я добьюсь исполнения этого правила.

  Милена отвернулась и пошла к двери, позволяя башмакам создавать звук и наблюдая из-под ресниц, как успокаивается мир и понемногу разгибается в более здоровое состояние. В зале светлеет, проявляются запахи воска и пота. Тени нездешнего удаляются, блекнут. Вот и портьеры, дверь, вторые портьеры. Тать бледнее снега, глаза огромные. Рита в обмороке висит на руке подруги. Пришлось принять на плечо и нести через холл, во двор и далее до машины. Тать опиралась на биту, как на палку и отчетливо лязгала зубами. Добравшись, облокотилась на крышу машины и замотала головой, отказываясь сесть за руль.

  - Хорошо, я хочу учиться, - пожала плечами Милена. - Куда дергать эту палку?

  - П-по схеме, - кое-как выговорила Тать, запихнув Риту на заднее сиденье и вползши на переднее пассажирское. Сцап-цепление там... тут. Мать его, водки нет ни капли. Это же... Это же...

  - Так? Воткнула и нажала. А, вот мы и едем. Просто.

  - Сцеп... Мать!

  - Отпустила. Как бы поехать помедленнее? А, поняла. Нажать тут. Я видела, как жмет Паша, но было меньше нажималок, - заинтересованно бормотала Милена, отгораживаясь делом от того страшного, что знала теперь о себе. - Как бы ехать побыстрее?

  - Пе-передача.

  - Передача пе, - поняла Милена и дернула рычаг. - Мне нравится. Но я не поеду сегодня на свалку. Тот человек мне не важен, пусть себе гниет. Вас надо восстанавливать. Близ исподья людям быть не полезно. Тянет вас, иногда норовит надвое порвать. Нет опыта, нет понимания себя и объема реального мира. Ты как, дышишь?

  - Да.

  - Молодец. Ты мне нравишься. Знаешь, мне тоже страшно, но я стараюсь делать вид, что мне не страшно. Ты такая же. Надо уметь делать вид. Иногда несмелые люди так ловко делают вид, что, правда, становятся ангами. А иногда в сильных нет стержня - и они ломаются, хотя вроде были ого-го какие, все из рудной крови откованы.

  Милена сжала зубы и снова дернула рычаг. Машина наконец-то поехала по дороге чуть ровнее и перестала ужасно, надсадно выть. Тать дергала руками и ногами, она умела водить и теперь невольно, автоматически, норовила исправить ошибки. Милена искоса следила и училась. После вопля 'А-а!', когда обочина ловко вильнула под колеса и все же вернулась на место, дело пошло на лад. Тать перестала стучать зубами и сникла, прикрыв глаза. Помолчала, щупая по карманам. Достала небольшой платок и протерла лицо.

  - Риткины дети, - совсем внятно напомнила она. Скомкала платок и откинулась на подголовник, глядя в потолок. - Рита! Рита, или сдохни уже, или отзовись. Ты ж замутила все. Нефиг отлеживаться в обмороке.

  Требовательный тон не помог, на заднем сиденье молчали. Тать вздохнула, выпустила воздух с силой, разделив на несколько порций, получилось нечто вроде: па-па-паа-па...

  - Кстати, папа! - Оживилась она. Добыла из кармана телефон, выбрала номер и завозилась, удобнее располагая спинку сиденья. - Сашка! Сашка, идеальный муж, харэ супчик подогревать. Сади всех в машину и гони в этот... где белые шарики, но не кокс и не пенопласт. Да, мне плохо. Да, настолько. А то ты не знаешь, что бывает, если я гоню пургу. Пурга и бывает. Гони, короче. Если повезет, мы тоже доберемся. Тут кое-кто педали называет нажималками. Нет, это не напрягает. Меня напрягают черти. Какие? - Тать вскинулась и зарычала в трубку: - А иди следующий раз и сам смотри. Иди-иди, ты у нас глазастый. Ты эту суку рассмотрел, ты... да. Нет. Да. Харэ играть в следака. Трезвая. - Тать тяжело вздохнула и застонала в трубку. - Как стекло! Клянусь самым святым, своей черной кассой. Ё мое...

  Отстранив трубку с тревожно бормочущим Сашиным голосом, Тать прикрыла рот ладонью и несколько нарочито отмахнулась от видения за окном. Шикарный черный автомобиль всем капотом обнимал стальной разделитель рядов на развязке. На обочине сидел охранник - тот самый, первым бросившийся за цветами - и недоуменно смотрел на свои руки. Множество мелких и крупных порезов, мокрый от крови брелок ключей. Парень тупо мотал головой и не мог понять, где он и какая неведомая сила забросила его сюда...

  - Очнулся, - согласилась Милена, старательно огибая опасное место по широкой дуге. - Я хорошо еду? Все правильно придумала, Сашу тянем в дело. Только с детьми пусть не спешит, ездить не так уж просто, детей надо беречь. Сначала пусть позвонит той гнусной бабе и скажет ей, что мечтает о встрече и назовет место. Наше бунгало. Меня слышно?

  В трубке зашумело сильнее и Милена разобрала положительный ответ. Хмыкнула, изучила рукоять и дернула её еще раз так, как было показано. Машина возмущенно взвыла, вильнула и прибавила ход.

  - С бугом не сравнить, - презрительно вздернула губу первая ученица замка Файен. Покосилась на соседку. - Буг живой, педалей и руля нет. Зато дури в нем... Я бы никогда не заломала. Буга не силой ломают, он признает право того, кто идет без страха и имеет цель. Я всегда думаю, как я смотрюсь и как двигаюсь. Такая я есть. Только буги за цветочками не побегут.

  Тать убрала смолкший телефон и нагнулась, поочередно нажимая кнопки и поясняя, что так она регулирует климат. Почти сразу стало теплее. Тать всем немалым весом протиснулась меж кресел и нашарила где-то сзади бутылку с водой. Поболтала, хлебнула и жестом предложила Милене. Вода оказалась противно-сладковатой, щекочущей нёбо пузырьками болотного газа.

  - Ритка вопила, ты то ли из Сызрани, то ли из другого районного Мухосранска, - задумчиво сообщила она. - По ходу, далеко от нас до твоей Сызрани. Там у вас черти по улицам ходят?

  - Они пробуют, но мы против, - повела бровью Милена. - Кэччи, вот их название. Кэччи так себе враги. При них легко делать вид, что я смелая и что я всех сильнее. А вот...