Жестокие слова - Пенни Луиз - Страница 51

• Предыдущая
• 51/97
• Следующая

Ему почудилось какое-то движение за спиной, и он быстро повернулся к темной комнате, мгновенно пожалев, что не зажег больше ламп. Его внимание привлекло какое-то посверкивание. Высоко наверху. В самом дальнем углу хижины. Может, это чьи-то глаза?

Взяв полено, он стал осторожно приближаться. Когда он подошел, сверкание начало обретать некую форму. Это была паутина, отражавшая мягкое сияние лампы. Но в паутине было что-то необычное. Когда его глаза привыкли к сумеркам, волосы на его голове встали дыбом.

В паутину было вплетено слово.

«Вор».

На следующее утро все уже сидели за столом, когда появился агент Морен, ужасно растрепанный. Они посмотрели на него, и агент Лакост указала на место рядом с собой, где неожиданно для молодого агента его ждали крепкий кофе с молоком, яичница, бекон и толсто нарезанный тост с вареньем.

Морен проглотил еду, выслушал последние сообщения, а потом настал его черед.

Он положил на стол две резные скульптурки и медленно подвинул их к середине. Они были такими живыми, что казалось, будто кораблик поймал ветер в паруса и движется сам по себе, а люди на берегу в нетерпении ждут его прибытия.

– Это что? – спросил Гамаш, поднимаясь со стула и обходя стол, чтобы разглядеть находку получше.

– Я нашел их вчера вечером. Они были спрятаны в подушках на кровати.

Трое полицейских смотрели в недоумении.

– Ты шутишь, – сказала Лакост. – Неужели в подушках?

– Они были зашиты в подушки. Хорошо спрятаны, хотя я не уверен, прятал он их или защищал.

– Почему же ты не позвонил? – спросил Бовуар; он оторвал взгляд от скульптур и уставился на Морена.

– Нужно было позвонить? – Пораженный, Морен переводил взгляд с одного полицейского на другого. – Я думал, мы все равно до утра ничего не сможем предпринять.

Он очень хотел позвонить и лишь огромным усилием воли остановил себя и не стал будить их всех. Он не хотел показывать своего страха. А теперь по их лицам он видел, что поступил неправильно.

Он боялся всю свою жизнь, и всю его жизнь страх мешал ему принимать правильные решения.

– В следующий раз звони, – сказал шеф, строго глядя на него. – Мы команда, мы должны знать всё.

– Oui, patron.

– Отпечатки с них сняты? – спросил Бовуар.

Морен кивнул и поднял конверт:

– Отпечатки здесь.

Бовуар выхватил конверт из его руки и понес к компьютеру, чтобы просканировать. Но и оттуда его взгляд постоянно возвращался к двум скульптурам.

Гамаш наклонился над столом, разглядывая вещицы через свои полукруглые очки.

– Они весьма примечательны.

Радость маленьких деревянных путешественников была ощутима. Гамаш наклонился, чтобы его глаза были на одном уровне с резными скульптурами – они теперь плыли на него. Эти две скульптуры казались двумя частями одного целого. Корабль, наполненный людьми, плыл к берегу. А другие счастливые люди ждали его.

Так почему же он испытывал беспокойство? Почему он хотел предупредить пассажиров: «Развернитесь и плывите в другую сторону»?

– Там снизу на них что-то написано, – сказал Морен.

Он взял одну из скульптур и показал ее шефу, который посмотрел, потом передал ее Лакост. Бовуар взял другую скульптуру, увидел на ней ряд букв. «Чепуха какая-то», – подумал он, хотя и чувствовал, что они несут какой-то смысл. А какой – им предстояло выяснить.

– И что это значит? – спросил Морен.

Трое более опытных полицейских переглянулись.

– Понятия не имею, – признался старший инспектор. – Большинство резчиков помечают свои работы, подписывают их так или иначе. Может быть, и этот автор расписался таким образом?

– Тогда почему подписи разные? – спросил Морен.

– Справедливое замечание. Я в недоумении. Возможно, суперинтендант Брюнель нам объяснит. Она приедет сегодня утром.

– Я нашел еще кое-что, – сказал Морен. – Сделал фотографию. Она пока у меня в аппарате. Видно не очень хорошо, но…

Он включил свою цифровую камеру и протянул ее Бовуару, который мельком взглянул на фото.

– Слишком маленькая, ничего не видно. Нужно сбросить ее на компьютер.

Они продолжили разговор, а Бовуар сел за компьютер и перегрузил изображение.

– Tabarnac, – услышали они его шепот.

– Что тут? – Гамаш подошел к нему, Лакост тоже, и они склонились к плоскому экрану.

На фотографии была паутина и слово.

«Вор».

– И что это значит? – спросил Бовуар, ни к кому не обращаясь.

Гамаш покачал головой. Как паук мог сплести слово? И почему именно это? То же самое слово было вырезано на деревяшке, которую они нашли под кроватью.

– Поросенок что надо.

Все посмотрели на Лакост.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гамаш.

– Я вчера заходила в будку туалета и нашла там первое издание этой книги с автографом.

– О девочке по имени Джейн? – спросил Морен и тут же пожалел, что сделал это: все посмотрели на него, словно это он сказал «поросенок что надо». – Я нашел в хижине книгу, – объяснил он. – Ее написал какой-то тип по имени Каррер Белл.

Лакост смотрела недоуменным взглядом. У Гамаша взгляд был встревоженный, и Морен даже не хотел знать, с каким выражением смотрит на него Бовуар.

– Бог с ним. Продолжай.

– Это была «Паутинка Шарлотты» Э. Б. Уайта, – сказала агент Лакост. – Одна из самых моих любимых книжек в детстве.

– И моя дочь ее любила, – сказал Гамаш.

Он вспомнил, как снова и снова перечитывал книгу девочке, которая делала вид, что не боится темноты. Закрытого чулана, скрипов и стонов в доме. Он читал ей каждый вечер, пока она не засыпала.

Книга, которая лучше других успокаивала ее и которую он выучил почти наизусть, называлась «Паутинка Шарлотты».

– Поросенок что надо, – повторил он и рассмеялся низким раскатистым смехом. – Это книга о поросенке, которого ждет бойня. Паучиха по имени Шарлотта становится его другом и пытается спасти его жизнь.

– Она делает это, вплетая слова о нем в паутину, – объяснила Лакост. – Вроде «Поросенок что надо», отчего фермер начинает думать, будто поросенок Уилбур какой-то особенный. Книга, которая лежала в туалете, имела авторский автограф.

Гамаш покачал головой. Невероятно.

– И что, получилось? – спросил Морен. – Поросенка удалось спасти?

Бовуар посмотрел на него с презрением. Но в то же время он должен был признать: ему тоже хотелось узнать, что случилось с поросенком.

– Удалось, – сказал Гамаш.

Тут брови его нахмурились. В реальной жизни пауки не оставляют надписей в своих паутинах. Кто же это сделал? И зачем? И почему «вор»?

Ему не терпелось вернуться в хижину.

– Там есть кое-что еще.

Все глаза снова повернулись к простачку-агенту.

– Я говорю о туалете. – Он повернулся к Лакост. – Вы там ничего не заметили?

– Ты хочешь сказать, кроме первого издания с автографом автора и долларовых купюр вместо туалетной бумаги?

– Не внутри. Снаружи.

Лакост подумала и отрицательно покачала головой.

– Наверное, было слишком темно, – сказал агент Морен. – Я воспользовался туалетом вчера вечером и тоже ничего не заметил. Только сегодня утром.

– И что же это? Не тяни уже душу, – резко сказал Бовуар.

– Там есть тропинка. Она ведет к туалету, но не обрывается возле него, а продолжается дальше. Я пошел по ней сегодня и вышел сюда.

– К оперативному штабу? – спросил Бовуар.

– Нет, не совсем. Тропинка попетляла по лесу и вышла вон туда. – Он показал на холм над деревней. – Я пометил то место, куда она выходит. Думаю, что смогу его найти снова.

– Это было глупо с твоей стороны, – сказал Гамаш. Вид у него был строгий, и голос звучал холодно. Морен тут же покраснел. – Никогда, ни в коем случае не ходи по лесу один. Ты мог потеряться.

– Но вы бы меня нашли, разве нет?

Они все знали, что Гамаш нашел бы его. Если он нашел их один раз, то нашел бы и во второй.

– Это был ненужный риск. Никогда больше так не делай. – Карие глаза Гамаша смотрели с укоризной. – Подобная ошибка могла стоить тебе жизни. Или кому-то другому. Никогда нельзя расслабляться. В лесу всюду таятся угрозы. В том числе и со стороны убийцы, которого мы ищем. Ошибка могла стать роковой.

• Предыдущая
• 51/97
• Следующая