Жестокие слова - Пенни Луиз - Страница 37

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая

Пол был обработан морилкой «Варатан». Он был ровный, твердый, чистый, матовый. За исключением одного небольшого мазка. Бовуар встал, отряхнул колени.

– У вас есть беспроводной телефон?

– Сейчас принесу, – сказал Марк.

– Может, ваша матушка сделает это? – Бовуар посмотрел на Кароль Жильбер, та кивнула и вышла.

– Что случилось? – спросил Марк, наклоняясь и всматриваясь в пол.

– Вы знаете, что случилось, месье Жильбер. Вчера ваша жена сказала, что вы никогда не пользовались «Варатаном», что вы старались быть максимально экологичными. Но это была ложь.

Марк рассмеялся:

– Вы правы. Мы и в самом деле использовали здесь «Варатан». Но это произошло до того, как мы узнали, что есть кое-что получше. Поэтому мы отказались от «Варатана».

Бовуар уставился на Марка Жильбера. Он слышал шаги Кароль, которая возвращалась с беспроводным телефоном, постукивая каблучками по деревянному полу.

– Я пользуюсь «Варатаном», – сказал инспектор. – Видимо, меня экологические проблемы волнуют не так сильно, как вас. Я знаю, этой морилке требуется около суток, чтобы впитаться. Но по-настоящему затвердевает она примерно через неделю. Этот «Варатан» положен не месяц назад. Вы не начинали работать с ним. Вы его использовали в последнюю неделю.

Наконец Марк Жильбер разволновался:

– Послушайте, я воспользовался этой морилкой как-то ночью, когда все спали. Это было в прошлую пятницу. Дерево тут хорошее, и оно будет изнашиваться сильнее, чем все остальные полы в гостинице. Поэтому я и решил воспользоваться ею. Но только здесь. Нигде больше. Я думаю, что Доминик и мама даже не знают об этом.

– Вы все время пользуетесь этой дверью? Ведь это же у вас главный вход.

– Мы паркуемся за углом и входим через кухню. Парадным входом никогда не пользуемся. Он для наших гостей.

– Вот телефон, – сказала появившаяся Кароль Жильбер.

Бовуар поблагодарил ее и позвонил в бистро.

– Старший инспектор Гамаш у вас, s’il vous plait? – спросил он у Оливье.

– Oui? – услышал он низкий голос шефа.

– Я тут нашел кое-что. Думаю, вам надо подойти. И принести набор для обследования места преступления.

– Места преступления? Это что еще значит? – спросил Марк, начиная раздражаться.

Но Бовуар перестал отвечать на вопросы.

Через несколько минут появились Гамаш и Морен, и Бовуар показал им покрытый морилкой пол. И еще маленький мазок, портивший идеальное покрытие.

Морен сделал снимки, потом, надев перчатки и взяв пинцет, отобрал образцы.

– Я немедленно отвезу это в лабораторию в Шербруке.

Морен ушел, а Гамаш и Бовуар повернулись к Жильберам. Доминик как раз пришла из магазина с покупками.

– Что случилось? – спросила она.

Все они стояли в большом холле вдали от входа, на котором повесили желтую полицейскую ленточку; ковер теперь был свернут.

Лицо Гамаша стало суровым, всякое подобие дружелюбия исчезло.

– Кем был убитый?

Трое ошарашенных людей смотрели на него.

– Мы вам уже сказали, – ответила Кароль. – Мы не знаем.

Гамаш задумчиво кивнул:

– Да, вы это говорили. А еще вы говорили, что никогда не видели человека, отвечающего описанию убитого, однако вы видели. По крайней мере, видел один из вас. И один из вас точно знает, каковы будут результаты лабораторного анализа.

Теперь они уставились друг на друга.

– Мертвец был здесь, лежал в вашей прихожей, когда морилка еще не схватилась. Она прилипла к его свитеру. И у вас на полу – клочок его свитера.

– Но это смешно, – сказала Кароль, переводя взгляд с Гамаша на Бовуара. Она тоже могла перевоплощаться, и милая хозяйка превратилась в фурию, непримиримую, со злыми глазами. – Немедленно оставьте наш дом.

Гамаш едва заметно поклонился и, к удивлению Бовуара, повернулся к выходу, перехватив взгляд подчиненного.

Они двинулись по грунтовой дороге в Три Сосны.

– Отличная работа, Жан Ги. Мы два раза обыскивали этот дом и оба раза не обратили на это внимания.

– Так почему мы уходим? Надо было остаться и допросить их.

– Возможно. Но время играет на нас. Один из них знает, что у нас будут доказательства, вероятно, еще до конца этого дня. Пусть он понервничает. Поверь мне, я не оказываю им ни малейшей услуги.

И Бовуар, прикинув, как обстоят дела, понял, что его шеф прав.

Перед самым ланчем в оперативном штабе появился Марк Жильбер.

– Могу я поговорить с вами? – обратился он к Гамашу.

– Вы можете поговорить с нами со всеми. Никаких секретов больше нет, не правда ли, месье Жильбер?

Марк ощетинился, но сел на указанный ему стул. Бовуар кивнул Морену: мол, присоединяйся со своим блокнотом.

– Как видите, я пришел добровольно, – сказал Марк.

– Вижу, – ответил Гамаш.

Марк Жильбер шел на старый железнодорожный вокзал медленно, тщательно обдумывая, что им сказать. Когда он объяснялся с деревьями, камнями и летящими на юг утками, его объяснения звучали вполне убедительно. Теперь он не был так уверен.

– Слушайте, я знаю, это звучит смешно, – начал он с той самой фразы, которую зарекся произносить. Он пытался обращаться к старшему инспектору – не к этому хорьку-заместителю или идиоту-мальчишке с его блокнотом. – Но я просто нашел там тело. Меня замучила бессонница. Я встал и направился в кухню, чтобы приготовить сэндвич. И тут увидел его. Он лежал у передней двери.

Он смотрел на Гамаша, который наблюдал за ним спокойными, заинтересованными карими глазами. Они не обвиняли, даже не выражали недоверия. Старший инспектор просто слушал.

– Было уже, конечно, темно, и я зажег свет и подошел поближе. Я подумал, что какой-то пьянчужка забрел на холм из бистро, увидел наш дом и устроился поудобнее.

Он был прав: эта версия звучала смешно. Но Гамаш ничего не сказал.

– Я хотел позвать на помощь, но не решился расстраивать Доминик или мою мать. И тогда я подошел к нему поближе и увидел его голову.

– И вы поняли, что он убит, – сказал Бовуар, не веря ни слову из объяснений Марка.

– Именно. – Марк благодарно посмотрел на инспектора, но увидел его ироническую ухмылку. Тогда он повернулся к Гамашу. – Я не мог в это поверить.

– Итак, в вашем доме ночью оказывается убитый человек. Разве вы не запираете дверь? – спросил Бовуар.

– Запираем. Но нам много чего привозят, и, поскольку сами мы этой дверью никогда не пользуемся, я полагаю, мы просто забыли.

– И что же вы сделали, месье Жильбер? – спросил Гамаш спокойным, рассудительным голосом.

Марк открыл рот, закрыл его и посмотрел на свои руки. Он поклялся себе, что, когда разговор дойдет до этого, он не будет отводить взгляд в сторону или вниз. Не дрогнет. Но теперь он сделал и то, и другое, и третье.

– Я подумал какое-то время, затем поднял этого человека и потащил его в деревню. В бистро.

Ну наконец-то.

– Зачем? – спросил Гамаш.

– Я собирался вызвать полицию, даже телефон в руке держал. – Он протянул им пустую руку, словно в качестве доказательства. – Но потом я задумался. Задумался обо всей работе, которую мы здесь проделали. И мы уже почти закончили, почти закончили. Мы собираемся открыться через месяц, вы же знаете. А тут я понял, что обо всем этом раззвонят в газетах. Кто захочет останавливаться в гостинице и спа-салоне, если там кого-то убили?

Бовуару не хотелось с этим соглашаться, но он был вынужден. В особенности при таких ценах.

– И вы, значит, подкинули его в бистро? – спросил он. – Почему?

Теперь Жильбер повернулся к нему.

– Потому что я не хотел подсовывать его в чей-то еще дом, чтобы его там нашли. А я знал, что Оливье держит ключ под вазоном у входа. – Он видел их скептические взгляды, но все равно продолжил: – Я отнес мертвеца в деревню, оставил его на полу в бистро и вернулся домой. Потом принес коврик из спа-салона и укрыл им то место, где лежал мертвец. Я знал, что никто не хватится этого коврика, который я принес снизу. Слишком много дел.

• Предыдущая
• 37/97
• Следующая