Знают ответ орхидеи - Стаут Рекс - Страница 7

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая

Вулф кивнул.

– Итак, вам хотелось бы иметь подтверждение моему сообщению?

– Нет. Я принимаю его в таком виде. Как я уже сказал вам, я не считаю вас идиотом.

– Я польщен. Теперь давайте обсудим положение дел. Мне бы хотелось задать вам парочку вопросов.

– Валяйте.

– Ваш клиент в состоянии платить?

– Нет. Конечно, нет. Это не составляет никакого секрета. Я взял дело по просьбе одного своего друга, главы рекламного агентства, в котором он работает, вернее, работал. Все без исключения коллеги питают к нему симпатию и говорят о нем только хорошее. Его друзья и знакомые – тоже, я с ними общался и мог бы собрать десятки письменных характеристик, если бы это могло помочь делу. Но помимо тюремной решетки он воздвиг еще один барьер между собой и окружающим миром. И это касается даже его ближайших друзей.

– Значит, если он на самом деле Пол Хэролд, это нам очень даже поможет. Мой клиент человек состоятельный. Я вовсе не взываю к вашему корыстолюбию, однако каждый должен получать плату за свои даже и скромные труды. Раз вы убеждены в невиновности вашего клиента, вам захочется подать апелляцию, что стоит недешево. Мой второй вопрос: вы поможете нам развеять сомнения? Сумеете ли вы выяснить, и чем скорее, тем лучше, является ли ваш П.Х. моим П.Х.?

– Что ж… – Фрейер поставил локти на подлокотники кресла и сложил вместе ладони. – Даже не знаю, что вам ответить. Он очень трудный человек и не стал давать показания, хотя я добивался изо всех сил. Я даже не знаю, с какого бока к нему подъехать. Уверен, он будет все отрицать, поскольку не пожелал рассказать мне о своем прошлом. К тому же может случиться так, что я больше не смогу представлять его интересы. – Он вдруг резко подался вперед и его глаза блеснули. – А я хочу их представлять! Я уверен, что он стал жертвой заговора и еще есть возможность собрать доказательства!

– Тогда, если позволите, я поставлю вопрос таким образом: согласны ли вы с тем, что было бы очень желательно установить, что он – Пол Хэролд? – промурлыкал Вулф.

– Разумеется. Вы сказали, ваш клиент живет в Омахе?

– Да. Он отбыл туда вчера вечером.

– Дайте телеграмму, чтобы приехал и расскажите, как обстоят дела, а я постараюсь устроить ему встречу с моим клиентом.

Вулф покачал головой.

– Не пойдет. Естественно, если я буду знать наверняка, что человек, обвиняемый в убийстве, его сын, мне придется ему об этом сказать, но я не собираюсь говорить ему, что мне кажется, будто обвиненный в убийстве – его сын и попросить его это подтвердить. Если окажется, что это не его сын, что тогда? Тогда он попросту будет считать меня кретином. Я предлагаю следующее: устройте так, чтобы мистер Гудвин увиделся и побеседовал с вашим клиентом.

– Каким образом я смогу это сделать? – адвокат нахмурился. – И зачем? Гудвин с ним уже виделся.

– Я сказал «и побеседовал», – Вулф повернулся ко мне. – Арчи, сколько времени тебе потребуется для того, чтобы прийти к окончательному заключению?

– С глазу на глаз?

– Да. Ты, он и охранник.

– Черт с ним, с охранником. Могло бы хватить пяти минут. Но лучше пусть будет десять.

Вулф снова повернулся к Фрейеру.

– Вы не знаете мистера Гудвина, зато я его хорошо знаю. Он сумеет сделать все таким образом, что вас никто ни в чем не сможет обвинить. Он всегда готов вызвать огонь на себя. Можете сказать окружному прокурору, что Гудвин помогает вам кое-что установить. Что касается вашего клиента, то Гудвин сам все ему объяснит. – Он взглянул на стенные часы. – Все можно было бы проверить уже сегодня вечером. Сейчас. Приглашаю вас со мной пообедать. Чем скорей закончим, тем лучше.

Однако Фрейер оказался несговорчивым малым. Он упирал на то, что ему самому трудно столь поздно попасть к заключенному в тюрьму, к тому же необходимо все обдумать – отложить дело до утра. Когда Вулф понимает, что во имя работы нужно уступить, ему удается держать себя в руках, в силу чего наше совещание закончилось на гораздо более дружественной ноте, чем началось. Я вышел в холл вместе с Фрейером, помог ему одеться и проводил до самого порога.

Едва войдя в кабинет, я понял, что Вулф изо всех сил старается не выглядеть слишком самодовольным. Когда я брал со стола фотокарточку Пола Хэролда с тем, чтобы положить ее на место, в ящик стола, он заметил:

– Да, его приход оказался своевременным, ничего не скажешь. Но этого и следовало ожидать после вашей с ним встречи в суде.

– У-гу, – я задвинул ящик. – Это вы подстроили. На то вам и талант даден. Однако если под этим своим «обдумать» он подразумевает телефонный звонок в Омаху или в Бюро пропавших людей, последствия могут оказаться весьма нежелательными. Должен признать, вы сделали все от вас зависящее, даже пригласили пообедать. Кстати, вы знаете, что на сегодняшний вечер у меня назначено свидание, которое я, кажется, в состоянии себе позволить.

Таким образом, Вулф обедал в полном одиночестве, а я всего на полчаса опоздал во «Фламинго клаб», где Лили Роуэн в тот вечер собирала своих друзей. Как обычно, после двух часов, проведенных в ресторане, мы с моей крошкой решили, что для танцев здесь слишком мало места, и отправились на веранду Лили, выстроенную на вершине небоскреба, где нам, естественно, никто и ничто не мешало, а Господь Бог от нас с отвращением отвернулся. Добравшись домой около трех ночи, я прошел в кабинет и включил свет, чтобы узнать, не оставил ли мне Вулф записку с каким-нибудь безотлагательным срочным утренним поручением. На столе было пусто. Я поднялся двумя лестничными пролетами выше и очутился у себя.

Я должен провести в постели полных шесть часов, но, конечно же, бывают исключения из правила, поэтому в среду утром я появился в кухне в девять тридцать, еще совсем сонный, но уже одетый и причесанный, постарался как можно бодрей поприветствовать Фрица, взял со стола стакан с апельсиновым соком, который предпочитаю пить не охлажденным, и едва сделал глоток, как зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Алберта Фрейера. Он сообщил, что все устроил и будет ждать меня в десять тридцать в комнате для посетителей городской тюрьмы. Я возразил, что хочу побеседовать с его клиентом с глазу на глаз. «Да, – сказал он, – я вас понимаю, но я должен непременно присутствовать, дабы вас опознать, а также за вас поручиться».

Я повесил трубку и повернулся к Фрицу.

– Проклятье, меня торопят. Дай мне, пожалуйста, поскорей парочку пирожных. Бог с ней, с колбасой, еще подавлюсь, – пирожные, мед и кофе.

Фриц было запротестовал, но не очень активно.

– Вредно начинать день с завтрака на скорую руку, ты не на войне, Арчи, – изрек он.

Я с ним согласился целиком и полностью, после чего связался по внутреннему телефону с оранжереей и доложил обо всем Вулфу.

Я был не совсем один. В десяти футах справа от меня на точно таком же деревянном стуле сидела женщина и смотрела между прутьями стальной решетки на мужчину, как на шимпанзе в клетке. Наклонившись вправо, я мог бы услышать, что говорит мужчина, но я не стал этого делать, потому что они, как и я, имели право на тайну. В десяти футах слева сидел мужчина и тоже смотрел сквозь решетку, за которой я увидел парня, которому явно было меньше лет, чем Полу Хэролду на той фотографии. Я волей-неволей слышал то, что он говорил, но ему определенно было на это наплевать. У парня за решеткой был скучающий вид. Здесь же болтались трое или четверо полицейских. Тот, который привел меня сюда, стоял возле стены. Он тоже явно скучал.

Во время прохождения формальностей – сие осуществлялось под контролем Фрейера – мне сказали, что дают на свидание пятнадцать минут, и я уже собрался было подойти к полицейскому и попросить не засекать время до тех пор, пока не введут осужденного, как вдруг открылась дверь в стене по ту сторону решетки и появился он сам в сопровождении охранника, который подвел его к стулу напротив моего, а сам отошел на пять шагов назад, к стене. Парень сидел на краешке стула и, сощурив глаза, смотрел на меня сквозь решетку. «Кто же из нас шимпанзе?» – подумал я.

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая