Цветов не посылать - Стаут Рекс - Страница 5
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
– Так что ей угодно? – нетерпеливо повторила она.
– Простите, – сказал я, – но может быть, не следовало вас тревожить? Вы выглядите нездоровой…
– Я совершенно здорова. Вот только сердце, – она снова перевела вздох. – Ничего другого нельзя было и ожидать… Так что же мисс Олвинг?
А мне вдруг в голову пришла идея, которая разом вытеснила все, что я до сих пор намечал.
– Я не хочу быть бестактным, миссис Уиттен, – начал я, – но вы, конечно, понимаете, что заботы и неприятности возможны не только у вас одной. Во всяком случае, согласитесь, что смерть Флойда Уиттена означает для мисс Олвинг. Больше, чем для тех, кто не знал его. У Ниро Вульфа возникла мысль поговорить с вами относительно некоторых аспектов ситуации, представляющих особый интерес для мисс Олвинг.
– Я ничем не обязана ей, – миссис Уиттен приподняла голову с подушки, устремив на меня пристальный взор, но тут же откинулась назад и снова глубоко вздохнула, ей явно не хватало воздуха. – Это не секрет, что мой муж когда-то знал мисс Олвинг, но их знакомство… оно прекратилось, когда мы поженились…
– Знаю, – закивал я. – Но я всего лишь посыльный. Моя задача заключается в том, чтобы договориться с вами о встрече с мистером Вульфом, по-видимому, с этим придется повременить, коль скоро доктор уложил вас в постель, он никогда не выходит из дому ради дел. – Я улыбнулся. – Поэтому приношу свои извинения за беспокойство. Может быть, завтра или днем позже… – я попятился к двери. – Я или мистер Вульф позвоним вам…
Миссис Уиттен приподнялась.
– Вы немедленно скажете, зачем мисс Олвинг послала вас досаждать мне, – решительно произнесла она.
– Не могу, – я был уже возле двери, – потому что не знаю. Я обещал вашему сыну не задерживаться у вас. Извините, мы вам позвоним.
Обе дочери и Джером находились на лестничной площадке.
– Все в порядке, – бросил я им с безмятежной улыбкой.
Барр и Мортимер стояли внизу и молча поклонились. Сбежав по лестнице, я быстро прошел мимо них, открыл дверь и вышел.
Мне был нужен ближайший телефон. Я повернул налево, в сторону Мэдисон-сквера, и на следующем углу пошел в аптеку.
Правильнее всего было бы посоветоваться с Вульфом насчет идеи, которая осенила меня, но поскольку он обрек меня на явный провал, сказав лишь «действовать по обстоятельствам», ему я решил не звонить. Узнать то, что требовалось, можно было и в полицейском управлении на Двадцатой улице, но я лучше обрасту перьями, чем дам сержанту Пэрли Стеббинсу повод сунуть сюда нос, поэтому я набрал телефон редакции «Газетт», где Лон Коэн обычно засиживался до полуночи.
– Нужен хороший врач, чтобы продырявить мне уши для серег, – сказал я, – и, кажется, я нашел такого. Позвони мне по этому номеру, – я назвал ему номер, – и сообщи, кому принадлежит темно-серый «седан» с нью-йоркским номером четыре-три-три-один-семь.
Он заставил меня повторить номер, что было вовсе не обязательно для такого прожженного газетного волка. Я повесил трубку и принялся ждать. Звонок раздался через пять минут, и Коэн сообщил мне фамилию и адрес: Фредерик М. Катлер, доктор медицины, приемная на Шестьдесят пятой Восточной улице, место жительства – Парк авеню.
Это было в десяти кварталах отсюда, и я сел в машину. Дом оказался именно таким, каким и должен быть в этом районе, и ночной сторож с определенной подозрительностью отнесся к позднему и незнакомому посетителю. Но и я тоже вовсе не собирался отступать.
– Мне нужен доктор Фредерик Катлер, – сказал я. – Позвоните ему.
– Ваша фамилия?
– Скажите, что частный детектив по имени Гудвин желает задать ему важный вопрос относительно пациента, которого он навещал сорок минут назад.
Мой ответ сработал безошибочно. Сторож, позвонив по телефону, проводил меня к своему коллеге – лифтеру и велел поднять в квартиру 12. Тут уж сердце мое забилось чуть ли не вдвое сильнее.
В квартире 12 меня встретил тот самый человек, которого я видел выходившим из дома Уиттенов с чемоданчиком в руках. Сейчас-то я хорошо его разглядел: седину в полосах, нетерпеливые серо-голубые глаза, опущенные углы широкого мясистого рта. Сквозь неплотно прикрытую дверь, в просторной комнате мне было видно мужчин и женщин, сидящих за карточным столом.
– Сюда, пожалуйста, – сердито произнес Катлер, и я последовал за ним.
Мы очутились в маленькой комнатке, все стены которой были в книжных полках. Кушетка, три стула и кресло не оставляли свободного места. Доктор закрыл дверь и встал передо мной.
– Что вам угодно?
Бедняга, он уже дал мне, пожалуй, половину того, что мне было угодно, но его можно извинить: надо быть чрезвычайно хитроумным, чтобы не попасть ко мне в силки.
– Меня зовут Арчи Гудвин, я работаю у Ниро Вульфа.
– Так вот, кто вы! Чем обязан?
– Меня послали к миссис Уиттен, и я видел, как вы вышли из ее дома. Естественно, я узнал вас, человек вы известный (вовсе не мешало подсластить ему пилюлю). Я был принят и имел короткую беседу с миссис Уиттен. Ее сын сказал, и она подтвердила, что у нее пошаливает сердце. Но как же так, доктор? Общеизвестно, что здоровье у миссис Уиттен отличное. В ее возрасте она играет в теннис, без труда поднимается на третий этаж, славится прекрасным цветом лица. Однако, когда я увидел ее – там, в постели, – она была бледна, как покойник, дыхание у нее было затруднено. Я не врач, но знаю, что эти два симптома – бледность и такое дыхание – связаны со значительной потерей крови…
Челюсть доктора энергично заработала:
– Состояние моего пациента ни в коей мере вас не касается. Могу лишь сказать, что миссис Уиттен перенесла тяжелое потрясение.
– Это мне известно. При моей профессии я видел много различных проявлений нервного шока, но такое, как у миссис Уиттен, вижу впервые. Бледность, пожалуй… но затрудненное дыхание…? – я покачал головой. Кроме того, если это всего лишь потрясение, почему вы приняли меня после того, что вам сказал сторож? Почему отвели сюда. В подобной ситуации вы должны были либо прогнать меня, либо предложить мне сесть.
Он не сделал ни того, ни другого. Только свирепо взглянул.
– Послушайте, мистер Катлер, – как можно дружелюбнее произнес я, – давайте поразмышляем. Могу я предположить, что, приехав в дом Лэнди, вы застали миссис Уиттен раненой и потерявшей много крови. Вы оказали ей необходимую помощь и, когда она попросила вас сохранить все это в тайне, согласились, презрев известный вам закон, повелевающий сообщать о подобных случаях властям. В обычных историях незачем трубить на весь мир, но этот случай далеко не обычный. Муж миссис Уиттен был убит. Обвинен в убийстве человек по имени Пампа, но в момент, когда было совершено преступление, он был в гостиной вместе с миссис Уиттен. Значит, есть основания предположить, что убил Флойда Уиттена один из пятерых людей, находившихся в столовой? Это вполне можно сделать за то время, которое Пампа провел вместе с миссис Уиттен в гостиной. Все пять находятся сейчас в доме миссис Уиттен, а двое вообще там живут. Раз существовал повод для убийства мистера Уиттена, почему же не может быть повода для убийства его жены. Тот, кто убил Уиттена, возможно, повторит свою попытку убить и его жену – сегодня или завтра. И на этот раз с иным результатом. Как же вы будете чувствовать себя, умолчав про первую попытку? А ведь это обязательно откроется, не может не открыться!
– Вы с ума сошли! – прорычал Катлер. – Ведь это ее сыновья и дочери!
– О, боже! – я покачал головой. – И это говорите вы, врач, который должен знать людей! Родителями, убитыми своими сыновьями и дочерьми, можно заполнить сотню кладбищ!.. Я утверждаю, что эта женщина потеряла много крови, и вы этого не отрицаете, поэтому одно из двух: либо вы конфиденциально сообщите мне всю подноготную, либо я дам знать властям и к миссис Уиттен пришлют полицейского врача. И тогда, если я все же окажусь прав, совесть моя будет чиста и я не буду причастен к ее смерти. Что вы скажете мне на это?
– Полиция не имеет права вторгаться в частный дом подобным образом!
- Предыдущая
- 5/14
- Следующая
