Звездная Золушка - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/74
• Следующая

— Да, Зара, мы с Грейстоном давно знакомы. Я работал с ним… точнее, когда-то был на его месте.

Я вздрогнула и прислонилась к спинке дивана, ибо голова закружилась как-то очень внезапно.

— Зара? — Отец обеспокоенно на меня взглянул. — Тебе нехорошо? Дать воды?

— Нет. — Я мотнула головой. — Все в порядке. Расскажи, мне надо знать.

— Конечно.

Он отложил в сторону медикаменты и сел рядом, одной рукой обняв меня за плечи. Было так хорошо сидеть с ним рядом.

— Я был советником в секторе, когда Грейстон еще только начинал карьеру. Потом ушел в отставку из-за разногласий с императором. И на моем месте оказался Грей. На самом деле я никогда не стремился в управление. Я хотел заниматься наукой. Фомальгаут ценил образованных и нестандартно мыслящих ученых. Так я стал консультантом по оружию. Биологическому оружию, Зара. Грейстон тогда только начинал. Все советники лет пять, не меньше, стажируются у императора. Но Грейстон был его другом. И потому ему дали слишком много власти. Да, император тогда и сам только получил власть, так что стоит сделать снисхождение.

Он помолчал, будто вспоминая.

— Фомальгаут всегда был против вхождения в Империю. Они понимали, что у них больше заберут, чем дадут. Оставаться независимыми им было выгоднее, но, увы, у Империи на этот счет имелись свои планы. Фомальгаут поднял мятеж. А меня пригласили работать с командой мятежников. Я не думал о галактической политике или об Империи. Я был увлечен работой, исследованиями, перспективами. Когда я соглашался, ничто не предвещало беды: подумаешь, противостояние одной системы, такое было миллион раз. Многих специалистов из разных систем удалось переманить, и все они, естественно, перевезли свои семьи. Ксицани больше напоминала огромную военную базу. Изначально планета только предполагалась к заселению, но у Фомальгаута не было на это средств. А потом там организовали главный штаб ополчения. И я на них работал, а моя семья жила в пригороде, в большом доме. И так делали многие.

Мы работали отдельно, каждый над своей задачей. В один прекрасный день, это было за месяц до катастрофы, я понял, над чем именно мы трудимся. Эти разработки… они могли уничтожить многие обитаемые миры. Амбиции руководителей восстания распространялись далеко за пределы системы. Конечно, большая часть сражавшихся была свято уверена, что бьется за независимость родного дома. Но знаешь, всеми войнами всегда руководят интересы тех, кого эти войны не затронут.

Как ты поняла, не я один догадался о том, чем мы занимаемся. Но обдумать ситуацию и что-то решить я, к сожалению, не успел.

Грейстону велели с нами разобраться, и, когда переговоры ничего не дали… Фаран бросил фразу, мол, мы можем стереть вашу систему с лица галактики. Когда стало ясно, что Ксицани не собирается сдаваться, что оплот сопротивления там, Грейстон отдал приказ.

— Он уничтожил Ксицани. — Это я знала. — Но он… он жалеет! Ему больно! Он совершил ошибку, и…

— Эта ошибка унесла миллионы жизней, — закончил за меня отец. — На Ксицани были не только мятежники. Конечно, там были и мирные люди, которые просто хотели жить в безопасности. Мы все сделали ошибку, милая, не только Грейстон. Он отдал приказ, и астероид — а именно так уничтожают планеты — направился к Ксицани.

Он сжал мою руку, и я погладила его пальцы в ответ. На большее сил не хватало.

— Да… Там были не только мятежники. Там находилась и моя семья, — тихо произнес отец.

Я подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Его взгляд мне не понравился… я никогда не видела, чтобы у папы блестели глаза, словно готовые наполниться слезами. Он никогда не плакал, никогда не показывал слабости. Рядом с ним я могла быть слабой, но никак не наоборот.

— Твоя семья? — прошептала я. — Мама не спаслась, да?

Он покачал головой.

Вот так умерла мама. Практически от рук Грейстона… Сердце сжала невидимая рука. Дыхание перехватило. За что? Я так его люблю, за что мне этот ужас? За что представлять страх тех, кто погиб, и боль тех, кто выжил?

— А как спаслась я?

Прежде чем ответить, отец поднялся и налил себе виски из хрустального графина, что стоял в баре. Потом он вернулся, но уже сел напротив и взял мои руки, как в детстве, когда мы играли в ладушки во время долгой дороги из школы домой.

— Тебя спасла моя дочь. Моя настоящая дочь.

Я против собственной воли всхлипнула, и он крепче сжал мои ладони.

— Я не твоя дочь?

— Моя, Зара, моя. Пусть не по крови, но моя. Я твой отец, и я никогда не откажусь от этой роли. Просто… так сложилась судьба, милая. У меня нет никого, кроме тебя, а у тебя не было никого, кто бы о тебе позаботился.

— Расскажи, — хрипло попросила я. — Как все случилось? Расскажи.

Слез не было. Глаза были болезненно сухими. Казалось, уже ничто не могло меня расстроить или удивить. Как жестоко я ошибалась!

— Прости, родная. Мне тяжело об этом рассказывать, я потерял тогда почти все.

— Что случилось?

— Началась паника. Все знали про астероид, понимали, что планета доживает последние часы. Космопорты были переполнены, убежища опустели, ибо ничто не могло спасти от взрыва. Корабли не могли взлететь, из-за наплыва людей это было невозможно, они даже не пытались подняться в воздух из-за перегрузок. Каждый, кто не мог спастись, стремился прихватить другого: если не я, то никто.

Главный космопорт был практически уничтожен, но периферийные, вдали от промышленного центра и разработок, нет. Я до сих пор восхищаюсь войсками, которые до последнего сдерживали толпу, чтобы хоть кто-то смог спастись. Увы, вытащить всех было невозможно. В первую очередь спасали тех, кто мог быть полезен, тех, кто мог помочь в дальнейшей борьбе. В сущности, власть имущим было плевать, спасется основное население или нет. Поднимут еще пару систем, найдут ресурсы. Это не так сложно сделать.

Знаешь, на Земле я читал очень много апокалиптической литературы. В жизни было точно так, как написано в книгах. Паника. Страх. Обезумевшие люди. Но я никогда не терял головы, ты и сама знаешь. В любой ситуации. На готовые к отлету корабли пропускали по специальным картам. Они были вручены нам давно, изготавливались на случай катаклизмов, войн… уничтожения планеты. Автоматические ворота, несколько постов охраны, за малейшую попытку прорваться — мгновенная смерть. Небольшие желтые карточки с закругленными уголками стали пропуском в жизнь. Я сам вел флаер, чудом, но добрался до восточного космопорта, откуда должен был отойти корабль, на котором были места и для моей семьи. Дочь и жена добирались из загородного домика, что располагался неподалеку.

Я прошел в зону ожидания и среди многочисленных перепуганных людей начал искать жену с дочерью. Но их не было. До отлета оставалось полчаса, людей с карточками все прибывало. Когда объявили посадку, я закричал: «Торфилд! Есть здесь Торфилд?!» Я уже знал, что они не успели, но какая-то женщина крикнула: «Зара Торфилд! Здесь Зара Торфилд!» Я бросился к ней, ища взглядом мою девочку, не думая уже о том, чтобы найти жену. Мне оставался хотя бы ребенок. Но когда я подбежал, рядом с женщиной стояла ты. Маленькая, года три, не больше. Ты ревела так громко… но твой крик растворялся в общем шуме, и я почти не слышал его. Я взял из твоей ручки карточку и взглянул. Там действительно стояло имя Зары. Наша фамилия, моя личная роспись. Как тебя удалось протолкнуть с чужой карточкой? Впрочем, тогда было много подделок. Я думал… о, Зара, тогда все вокруг рушилось. Я подумал, что твой отец, чтобы спасти тебя, что-то сделал с моей дочерью и забрал карточку. На миг я разозлился… потом подумал, что сделал бы то же самое. Я бы спас своего ребенка. А женщина все время повторяла: «Господин, это ваша дочь?» И я кивнул. Взял тебя на руки и устремился на корабль. У самого входа оглянулся. Разумеется, в толпе не было моих родных. Я бы нашел их. Увидел. По какой-то причине они не успели.

Потом, когда мы были уже далеко-далеко, я заметил, что ты слепая. Все видели взрыв Ксицани, все зажмурились, многие заплакали. Но не ты. Ты играла с карточками, спасшими тебе жизнь. Было невыносимо видеть на карточке «Зара Торфилд».

• Предыдущая
• 62/74
• Следующая