Дневники Сигюн - Эмбла Ива - Страница 7
- Предыдущая
- 7/12
- Следующая
Мое лицо горело, а руки были ледяными.
Потом кто-то вошёл в мою дверь и сказал: «Пора!» Я не шевелилась. Всё происходящее будто бы перестало относиться ко мне. Меня взяли за руку и повели, и я пошла, ступая ватными ногами. Мне казалось, что в любой момент я могу упасть, так как подо мною не было земли, лишь зыбкая качающаяся пелена, и я сосредоточилась на одном: держаться на ногах.
– Сигюн? Тебе нехорошо?
В висках оглушительно пульсировала кровь.
– Это просто волнение, – ответила я чужим бесцветным голосом.
Я не смела повернуть голову туда, где справа и чуть позади, я знала, стоял Локи. Если бы я увидела его, я бы умерла.
Я смотрела только прямо перед собой на широкий коридор, образованный огромной толпой, которая, кажется, что-то кричала. Наверное, они скандировали имя Тора, но я ничего не могла разобрать. Гром их голосов болью отдавался в моей голове. Я почти не могла дышать.
И вот я увидела его: моего жениха. Он показался у дверей, на ходу вскидывая руки в приветствии. Над толпой ответно вознеслись тысячи рук, и тысячи голосов восславили его имя. А мне казалось, что он приближается в абсолютной тишине, медленно-медленно, и я отчетливо слышала, как стучат по каменным плитам пола каблуки его сапог. Каждый шаг грохотом отдавался у меня в ушах.
Он подошёл к золотому трону и преклонил колени перед Всеотцом. Один на вытянутых руках вознёс над его головой сияющий венец. Все присутствующие, как один человек, затаили дыхание, замер огромный зал, и в наступившей тишине разнеслись, достигая самых дальних уголков, торжественные слова:
– Венчаю тебя, Тор, сын Одина…
Что-то треснуло позади нас. На пол посыпались осколки стекла и обломки деревянной обшивки стены. Кто-то закричал, кто-то бросился бежать. Вмиг воцарился хаос, забурлил водоворот из мужчин и женщин, кинувшихся врассыпную, и только я стояла, не шевелясь, в центре этого водоворота, широко распахнув глаза.
– Ётуны! – услышала я. – Нападение! Нападение! Ётуны пытаются украсть ларец из хранилища!
Я медленно, как во сне, обернулась. И увидела тёмные высокие фигуры в проломе стены. Они были словно покрыты инеем с ног до головы. От них веяло холодом. Их глаза горели, как раскалённые угли. И ещё я увидела ларец, хрустальный, сквозь стенки которого сиял ослепительный, манящий, нездешний свет…
Больше я ничего не видела и не чувствовала. Сознание наконец оставило меня. Я погрузилась в блаженный покой забытья.
Я очнулась, словно вынырнула из чёрной глубины, судорожно хватая ртом воздух. Сидящая рядом Фригг попыталась меня успокоить:
– Всё в порядке, милая. Разрушитель отразил атаку! Ётунам не удалось похитить ларец, они отступили.
Она удерживала меня за руки, гладила их.
– Однако им удалось сорвать коронацию, – мрачно напомнил мой отец, который стоял у окна, скрестив руки на груди.
– Это сейчас не так уж важно, главное – всё обошлось…
Я откинулась на подушки. Кто-то принёс меня в мои комнаты и заботливо устроил на ложе, укрыв тёплым покрывалом. У меня совершенно не было сил, и всё-таки я испытывала какое-то странное облегчение. Всё позади…
– Я приготовлю тебе горячее питьё, – поднялась Фригг. Я была ей более чем благодарна: у меня сильно кружилась голова, но с первым же глотком тёплая волна разлилась по телу, и я почувствовала себя лучше. Подтянув колени, я попыталась сесть. Фригг тут же поправила подушки, подняв их повыше, чтобы мне было удобнее.
– Спасибо за всё, – я пожала её пальцы.
Дверь с шумом распахнулась. Мы все обернулись на звук. Вошёл Тор и сразу же бросился к моему ложу:
– Моя Госпожа, тебе лучше?
– Гораздо лучше, спасибо, – пробормотала я, машинально натягивая одеяло до самого подбородка.
Он схватил обе мои руки и начал покрывать их поцелуями.
– Я этого так не оставлю, – заявил он громогласно, стискивая кулаки. – Я отправлюсь в Ётунхейм и покажу им всем, чего стоят настоящие асгардцы!
– Вряд ли Один одобрит этот план, – заметил мой отец, отходя от окна.
Однако Тор не обратил на его слова никакого внимания. Он возбуждённо мерил шагами комнату.
– Мы разобьём их, – продолжал он, – мы докажем любому, что вероломство будет сурово наказано, а потом, – он снова повернулся ко мне, – потом, даю слово, я стану царём Асгарда, и тогда уже никто не помешает нам стать самыми счастливыми в мире!
Я опять одна, гуляю по саду. Я решила пойти туда с самого утра, и теперь вознаграждена за это покоем, безлюдьем и уединением. Как надоели мне эти длинные парадные платья! Сейчас я оделась в чёрные брюки и просторную синюю блузу, поэтому мне настолько удобно бродить по гравиевым тропинкам в коротких сапожках на небольшом и очень устойчивом каблучке, что меня охватывает восторг свободного и радостного движения. Я просто не могу удержаться от того, чтобы одним движением не перемахнуть через невысокую живую изгородь. Осторожно выглядываю из-за кустов – не видел ли кто? – и прыскаю в кулак. Мне весело и легко, я готова расцеловать весь мир. Тихо-тихо, совершенно бесшумно я крадусь между кустами ракитника, усыпанными золотыми кистями цветов, и неожиданно для самой себя после резкого поворота попадаю на спортивную площадку, со всех сторон окружённую плотной стеной разросшихся туй.
Стоп! Кажется, про это место говорил мне Локи, когда мы гуляли по Вальяскьялву в ночь моего прибытия во дворец. Они с Тором тренировались здесь в детстве. Но песок, кругом один только песок, самый ненадежный из свидетелей, сыпучий, неверный, изменчивый… И только моё жгучее любопытство противостоит времени, не оставляющему следов на песке. Я опускаюсь на колени, я шарю руками по поверхности песка, я осторожно зарываюсь пальцами вглубь его зыбкой памяти. Со стороны это, наверное, выглядит, как детская игра, но, к счастью, на это некому смотреть со стороны.
Вот! Здесь, в середине дорожки, упал, задыхаясь от быстрого бега, черноволосый мальчик. Он чувствует лишь одно: как отчаянно бьётся его сердце, готовое выскочить из груди, как больно колет у него в боку и дыхание с хрипом вырывается из горла. Он не может больше бежать. Его светловолосый брат с компанией друзей уже далеко впереди, они резвятся, они смеются на бегу, увлечённые собой и своим соревнованием, а наставник досадливо кричит на упавшего. Я вижу лицо Локи-мальчика, в глазах которого закипают злые слёзы. Только благодаря его бьющим через край эмоциям, оставляющим столь сильный отпечаток, я вообще могу видеть всё это. Но слишком много времени отделяет меня от этих заплаканных зелёных глаз – шум усиливается, изображение постоянно подрагивает, искажается, плывёт…
Я поднялась с колен, присела на корточки, огляделась. Стены видят и помнят всё, но здесь нет стен. Стриженые туи живой изгороди не в счёт – они каждый сезон по нескольку раз «теряют память», когда по ним проходят ножницы садовника. Что же можно найти здесь ещё, более прочное, более долговечное?
Под подошвами моих сапог хрустит гравий. За стволом кипариса беговая дорожка делает поворот. Я машинально касаюсь ладонью шершавой коры древесного ствола. Видение, очень яркое! Локи уже немного вырос. Исчезла детская припухлость губ, скулы заострились, кожа приобрела бледный матовый оттенок. Он стоит за стволом кипариса, осторожно выглядывая из-за него на дорожку. Его глаза возбужденно сияют. Он беззвучно хохочет, зажимая рот ладонью, чтобы ненароком не выдать себя. Потом опрометью бросается в заросли туй, находя в них одному ему ведомые тайные ходы.
Я иду по его следам. Я вижу его за каждым поворотом. Я начинаю понимать его замысел… Да! Чтобы подтвердить свою догадку, я устремляюсь к финишу. Там, победно скрестив руки на груди, стоит торжествующий Локи, поджидая, пока к нему приблизятся изумлённые Тор, Сиф, Огун, Фандрал, Вольштагг и их наставник.
– Локи?! Мы же всё время видели тебя чуть позади?!
Невинный взгляд и пожатие плеч.
– Я обогнал тебя, братец! Смирись!
- Предыдущая
- 7/12
- Следующая
