Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 46
- Предыдущая
- 46/67
- Следующая
Быстрым и тихим шагом Моника шла по широкому двору. Она была близко, очень близко, только шал отделял ее от железной решетки. На высоте ее колен, выходил из подземной тюрьмы красноватый свет. Дрожа, она наклонилась, чтобы взглянуть… Да, там был Хуан, но не один. С ним была женщина… женщина, повернутая спиной к решетке, и глаза Моники расширились от удивления, испуга… Она не могла видеть лицо, но задрожала, словно зов ее крови узнал переодетую сестру. Ее колени подкосились, руки вцепились в решетку, и до ее слуха дошел, хорошо знакомый голос Айме, как тонко сочившийся яд, дрожащий от вожделения и волнения:
- Тебе не за что благодарить меня. Я твоя навсегда, как ты мой навсегда, и никто не вырвет тебя из моего сердца, потому что я люблю тебя, и я твоя, Хуан, только твоя, хотя мы и не можем объявить об этом, хотя мы и должны притворяться и молчать… по крайней мере, пока ты не спасешься, пока перед тобой не откроются двери тюрьмы, пока ты не преодолеешь все препятствия… Тогда я поеду туда, куда ты меня увезешь и буду принадлежать тебе душой и телом, хотя уже принадлежу тебе.
Моника закрыла глаза, закусила губы, пока не почувствовала горький привкус крови. Затем, словно движимая порывом непонятной силы, оторвалась от решетки и отошла от него, как во сне.
- Моника, вы уже вернулись? – удивился Ноэль. – Но еще не прозвучал горн…
- Так скоро? Почему? Что стряслось? – тоже спросил удивленный Ренато.
- Ничего, - приглушенно ответила Моника.
- Но почему? Неужели охранник…? Он мне обещал открыть решетку…
- Решетка не заперта, но Хуан не один… Полагаю, что речь идет об адвокате… Кто-то пообещал его спасти…
- В таком случае, вы не хотите его увидеть?
- Я увижу его в суде.
- В суде тебе незачем будет присутствовать, - отверг Ренато. – Обвинения против него тебя не касаются, приглашены только свидетели.
- В любом случае я приду. Завтра я буду в суде и выполню свой долг и скажу правду. Этой ночью мне нечего делать рядом с ним. Отвези меня домой, Ренато, отвези…
- Шшш! – затих Ноэль. – Думаю, посетитель уже вышел. Если вы полагаете, что это адвокат, то я бы хотел поговорить с ним…
- Нет, нет! Пойдемте, пойдемте! Отвези меня немедленно, Ренато! Как можно скорее!
- Ты позволишь мне уйти без слова, утешения, без надежды…
Айме подошла к Хуану, вцепилась в его руку изящными нервными пальцами, жадно искала в его зрачках красноватый свет свечи, которая уже почти догорала… Он долго ничего ей не отвечал, слушал, погруженный в свои мысли, горько поджав губы. Нет, он думал не о ней, не ее видел перед собой. Его воображение было далеко, очень далеко, проходя час за часом, день за днем, шаг за шагом то странное путешествие на Люцифере, бороздящем моря с Моникой де Мольнар. Его воображение видело ее, слышало ее, и он пробормотал про себя:
- Моника… Моника способна притворяться, лгать, обманывать… Моника как все: лицемерная и легкомысленная…
- Говоришь, как все? – оскорбилась Айме, и подло добавила: - Лицемерка, да; но не вини ее, это естественно… она верна любви к Ренато, как и я своей. Мольнар верны, хотя ты и думаешь наоборот…
- Оставь меня! – взорвался Хуан гневно.
- Конечно же я должна тебя оставить… Уже пришел тюремщик. Думаю, когда ты останешься один и подумаешь, как сильно я рисковала, чтобы прийти к тебе, ради любви к тебе, которую ты презираешь, чтобы наказать меня. Ты жестокий, Хуан, жестокий и неблагодарный, но в жизни эти долги оплачиваются! Я пришла с миром, но не забывай, что тот, кто может спасти тебя, может и потерять, что твоя свобода и даже жизнь в моих руках…
- Если так, можешь делать все, что хочешь!
- Тебе это безразлично? Тебя больше не интересует Моника, да? Даже если ты скажешь честно, я тебе не поверю. Ты притворяешься, чтобы свести меня с ума, чтобы мучать меня… Ты всегда получал дикое удовольствие, когда заставлял меня рыдать! Ты пожалеешь… Клянусь, ты пожалеешь об этом! Если ты добьешься того, что я превращусь в твоего врага, то ты пожалеешь о том, что родился, Хуан!
13.
- Моника… Моника… Ты меня не слышишь?
Словно возвращаемая толчком, Моника медленно повернула голову, чтобы посмотреть на Ренато, сидящего рядом с ней, в экипаже, остановившемся перед главным входом в Форт Сан-Педро. Ноэль рассматривал с печалью и беспокойством роскошную пару, которая, казалось, не замечала его: она была словно погружена в свои мысли; он увлекал ее за собой властной силой и волей…
- Ты продемонстрировала удивительное испытание простого здравого смысла, так и не войдя в камеру, где увидела незнакомца. Тем не менее, мне бы хотелось узнать, кто тот адвокат, что будет защищать Хуана Дьявола…
Ренато жадно смотрел на Монику, которая казалась неподвижной, бесчувственной, скрывая тайну, которая была для него невыносима. Лишь отблеск тревоги отразился в глазах Моники, когда они проезжали широкую площадь, затем она повернулась к нему, вопрошая:
- Чего мы ждем здесь? Почему не едем?
- Когда пожелаешь… Если бы ты была совершенно разумной и позволила мне увезти тебя в Кампо Реаль… Там все готово…
- Простите меня, Ренато, - вмешался Ноэль. – Я забыл сказать, что донья София и Айме в Сен-Пьере со вчерашнего вечера. Может быть, я зря сообщил им, что вы, возможно, будете этим огорчены, но донья София ответила, что вы тоже не побеспокоились, чтобы не огорчать их…
- Более двадцати лет моя мать не была в Сен-Пьере, - заметил Ренато, заметно недовольный. – Она всегда отказывалась сопровождать моего отца. Она ненавидела город, дорогу, долгую поездку… Где они? Они не могли пойти в гостиницу!
- Донья София обустроила старый дом для вас, закрытый с того последнего раза, когда дон Франсиско был в Сен-Пьере, это более пятнадцати лет назад… Она привезла прислугу, и кажется решила провести там некоторое время…
- Я откажу им в этой бессмысленной прихоти. Нечего искать в столице, а тебе, Моника, тем более. Пойдем туда… Думаю, что смогу убедить их в этом… Единственное разумное, что они могут сделать – выехать этой же ночью…
- Не вези меня в своей дом, Ренато! Прошу тебя, требую, если это нужно! Я поеду только в свой дом…
- В твой дом? Дом, что у пляжа? Но это немыслимо! Там даже нет слуг…
- Я хочу остаться одна, я хочу вести себя так, как имею право: как законная супруга Хуана… и как твой противник на суде. Это место принадлежит мне, и я займу его несмотря ни на что…
- Несмотря ни на что? Ты признаешься, что обижена на Хуана! Тем не менее…
- Тем не менее, я выполню свой долг, Ренато. Отвези меня домой, или я слезу с повозки и пойду пешком одна…
- Ты не можешь идти одна в то место…
- Одна я буду отныне и впредь. Пойми это наконец, Ренато. Мне нужно побыть одной, я хочу быть одна, должна побыть одна…
В ее глазах дрожали слезы, и Ренато Д`Отремон сжал губы, чтобы сдержать яростную фразу, вот-вот готовую сбежать, и почтительно сказал:
- Хорошо… как ты хочешь… - И повысив голос, приказал кучеру: - Эстебан, поезжай по дороге на пляж. Мы едем в дом Мольнар…
Словно тень, Моника прошла широкие запертые комнаты. Она даже не остановилась, чтобы распахнуть окна; подгоняемая шквалом отчаяния, она бежала к широкому двору, пока не добралась до деревьев, погружая ноги в сухие листья, открыла решетчатую калитку, и минуту неподвижно стояла над темным камнем, повернувшись к морю, залитому серебряной луной… Летели соленые брызги моря, она шла по скользким камням, пока не дошла до самого края берега… Там стоял Люцифер… Она видела его качающиеся мачты, и жгучая боль, имеющая горечь ревности, прорвалась слезами, более горькими, чем соленая пена, источаемая морем…
- Хуан… Хуан… Ты до сих пор думаешь о ней, до сих пор принадлежишь ей… Всегда будешь ей принадлежать… Ты выпрашиваешь ее поцелуи, раб ее плоти… Это неправда, что она любила тебя всей душой. А есть ли у нее душа? Ее душа ничего не стоит! Каким счастливым был бы ты с ней на тех диких островах! С каким желанием любил бы ее на пустынных пляжах…! А я всегда буду лишь тенью, к которой однажды ты имел милосердие…
- Предыдущая
- 46/67
- Следующая
