Моника (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 45

• Предыдущая
• 45/67
• Следующая

- Зачем ты пришла? Чего ищешь здесь? Кто тебя послал ко мне? Твоя сестра? Твой муж?

- Хватит, Хуан! Никто мне не приказывал, я пришла по своей воле, потому что хочу быть с тобой, потому что не хочу быть соучастницей умышленной подлости против тебя… Я уже сказала, крикнула: я пришла потому, что люблю тебя! Я люблю тебя, хоть сотни раз ты меня презираешь, отвергаешь мои ласки, отвечаешь оскорблениями на слова, которые я говорю от сердца… Я пришла, подвергая себя опасности, и ты так выражаешь свою благодарность? Если бы ты знал, как я страдала, как плакала, что не имела смелости уйти с тобой! Я плохо сделала… Я знаю это… Я заслуживаю твоих оскорблений, но не ненависти; я заслуживаю твой гнев, но не твою подозрительность. Почему же я здесь, как не потому что люблю тебя, и не могу жить без тебя?

- А твоя сестра? Где твоя сестра?

Хуан остановил бросившуюся в его объятия Айме, решившую, что она сломила его сопротивление. Крепче железного забора был вопрос, грубо сбежавший с его губ, как хлыст властно ударивший:

- Где твоя сестра? Что она делает? Она заодно с Ренато, да? Это она сделала? Это была она?

- Чтобы мне ответить, это все, что пришло тебе в голову? – спросила оскорбленная Айме.

- Я не отвечаю, а спрашиваю! Что ты знаешь о Монике? Это ты была с Ренато в Доминике? Или он искал ее один? Чем вызвано все это? Письмом Моники, да? Ради Бога, говори!

- Это все, что тебе интересно? – упрекнула возмущенная Айме. – Моя любовь, мое безумие, мое присутствие здесь, чему я подвергаюсь, ничего не значит для тебя? Ты неблагодарный негодяй, а я идиотка! Какое мне дело до того, в чем тебя будут обвинять и судить продажные судьи, что тебя посадят в тюрьму? Какое мне дело, что будет с тобой, если ты такой неблагодарный?

- О чем ты говоришь, Айме? – спросил Хуан, заметно ошеломленный. – Что ты сказала?

- Что ты дурак, мечтатель, ребенок, которого может обмануть кто угодно! Тебя интересует Моника, тебе важно, что она может думать о тебе, ты пытаешь выяснить у меня, она ли на тебя донесла, не так ли? Только идиот может спрашивать подобное.

- Почему идиот? Я не сделал ничего против нее! Что она сказала?

- А, не знаю я! Наверное, ужасы, раз Ренато стал вести себя так… Ренато и все… Донья София, даже моя бедная мать, которая ни во что не вмешивается, даже она чуть не спятила, когда получила письмо Моники…

- Письмо Моники? Моника написала матери?

- А ты не знал?

- У меня было подозрение, но не прошло достаточно времени, чтобы дошло письмо, которое могло быть ее… То письмо, которое могло все спровоцировать, было написано Моникой раньше, гораздо раньше… Но когда? Как?

- Я слышала о каком-то докторе…

- А, доктор Фабер! Его написал доктор Фабер, да?

- Когда я говорила, что ты глупец, я имела в виду, что доверяешь первым встречным…

- Я никому не доверяю, а тебе меньше всех. Скорее всего ты лжешь, чтобы я возненавидел ее! Ты хочешь, чтобы я оставил ее, чтобы осудил ее как предательницу! Не впервые ты пытаешь заставить меня так думать! Ты хочешь, чтобы я ее ненавидел, чтобы был против нее!

- Думаю, это она должна тебя ненавидеть… Как мужчина ты отомстил…

- Я не мстил! Ей я не должен мстить. Она не сделал мне никакого вреда по своей воле… Она была лишь жертвой обстоятельств… Жертвой твоей подлости и твоих интриг; жертва эгоизма и ревности Ренато… Я был против нее в момент заблуждения, но ни она не виновата, ни… - Хуан прервался и с гневом спросил: - Почему ты улыбаешься?

- Прости меня, Хуан, - притворно извинилась Айме, скрывая удовлетворение. – Успокойся. Ты прямо как тигр… Не следует все так воспринимать… Если бы ты чуть лучше знал людей, то тебя ничего не удивляло бы… Вижу, Моника тебя сильно волнует… Ты самый глупый, слепой и тупой из всех мужчин! Ты понимаешь, что на самом деле мы – единственные жертвы?

- Ты? Ты жертва?

- Ты и я! Я имею в виду факты… Где ты сейчас находишься?

- Арестован конечно же. Но меня не смогут обвинить в чем-либо. Я долго доказывал, кто я, и теперь буду противостоять тому, что грядет, пока моя невиновность не будет доказана. Я ничего не сделал Монике… У меня есть свидетели…

- Какой ты наивный! Думаешь, тебя обвиняют в том, что ты плохо обращался с ней? Нет! Есть тысяча вещей, в которых тебя обвиняют… Что имеет под собой основу… Много вещей, которые неизбежно потянут тебя на дно… Увидишь… Моника тебя не обвиняет… она держится в стороне. Скорее всего, если ее вызовут для дачи показаний, то она будет на твоей стороне. Может быть публично поблагодарит тебя за твое внимание к ней, когда она болела. Какое это имеет значение, если она совершенно уверена, что ты не сбежишь, потому что тебе расставили ловушку, из которой никто не выберется?

- Что ты говоришь, Айме?

- Когда я узнала об этом, то ничего не могла поделать… меня все осуждали за все… Обманом я добилась того, чтобы свекровь привезла меня в столицу. За их спиной, используя их влияние и их деньги, я три дня боролась за то, чтобы твои дела не были настолько плохи. Я старалась повлиять, воспользоваться дружескими связями, плакала и умоляла у ног губернатора…

- Нет… не может быть! То, что ты говоришь – неправда!

- Как ты думаешь я вошла сюда? Посмотри, пропуск, подписанный его рукой. Я получила его, пообещала, поклялась ему, что ты будешь учтиво давать завтра показания. Тебя хотят раздавить, но боятся скандала, особенно моя свекровь. Теперь ты знаешь… она ненавидит тебя, презирает…

- Вот как!

- А также остальные, - ловко добавила нежная и подлая Айме. – Думаешь, я не знаю монашеские повадки сестры? Только с тобой, увлеченная твоей свободой воли, конечно же она стала мягкой, заботливой и нежной… Пока не заставила тебя поверить, что ты нравишься ей…

- Никогда! Никогда она не теряла достоинства! Никогда не переставала быть женщиной благородной и чистой, которая…!

- Что это? Что это, Хуан? – прервала его испуганная Айме, услышав шум далекого сигнального горна.

- Не знаю… Скорее всего, сменилась охрана …

- О, я спятила! Мне нужно уходить, у меня считанные минуты…

- Ты не уйдешь, не сведешь меня с ума! Ты не уйдешь. Пока не договоришь!

- Ладно, тогда не прерывай и слушай до конца. Все это пришло через письма и новости Моники. Мне и наполовину не известно, но я совершенно уверена, что это правда. Ты знаешь, что она любила Ренато, всегда любила его, а я имела простодушие ему об этом рассказать. Это польстило его мужскому тщеславию, и теперь от имени Моники он хочет любыми способами ее забрать у тебя и ему ничего не важно.

- Мерзавец…! – возмутился Хуан, кусая губы. – А она?

- Она – мягкий воск в его руках…

- Нет! Ты лжешь! Она сказала мне, что ее жизнь изменилась, что рядом со мной все по-другому… Что она счастлива… Да… она сказала мне, что чувствует что-то, что может назвать счастьем… Она ясно выразилась!

- Моника – выдающаяся мастерица искусства притворяться. Никогда не забывай эту маленькую деталь. Ренато хочет отделаться от меня, и любая вещь, которую ты скажешь о нашем прошлом он использует против меня, чтобы достичь этого…

- Нашего прошлого?

- Ты должен молчать об этом, Хуан. Молчать, что бы ни случилось! Тебя обвиняют в контрабанде, пиратстве, за долги, за скандалы… Они собрали все против тебя… Монику они не упоминали, не хотят, чтобы ты говорил с ней, хотят избежать скандала, как я тебе раньше говорила… И если ты не поддашься на скандал, возможно, я смогу спасти тебя, и я тебя спасу, Хуан, спасу… Именно я тебя спасу…

- Моника, настал момент, - указал старый нотариус, услышав звук горна.

- Пойдем, - пригласил Ренато.

- Нет, Ренато, это было бы бестактно, - предостерег Ноэль. – Мы с вами подождем. Моника прекрасно знает, что делать, правда? Пусть она пойдет и будет осторожна, чтобы ее тень не отразилась на стене. Человек с ключами откроет и пропустит… Когда зазвонит горн, возвращайтесь сюда с другой стороны… Мы уйдем из Форта, чтобы нас не заметили, и то, о чем вы будете говорить с ним этой ночью, от этого будет зависеть завтрашний суд…

• Предыдущая
• 45/67
• Следующая