Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис - Страница 64

• Предыдущая
• 64/138
• Следующая

— Только из-за Мэйтлэнда, Джеми. Он вознамеривался отобрать их исконные права. Я для него — пробный камень. А эти люди прекрасно знают, что если паду я, то падение угрожает и им. Они верны самим себе.

— А кому верен ты, Френсис?

— Как и они… прежде всего себе и своим.

— Ты честен, Френсис.

— Я всегда был с тобой честен, Джеми, мальчик мой. Но теперь пришло время и тебе быть честным со мной. Я знаю, что с моими землями ты поступишь по справедливости. Они законно принадлежат мальчику Маргарет.

— Но разве он и не твой тоже?

— Я прихожусь ему отцом, Джеми, но моим он никогда не был. Как и никто из детей. Все они принадлежат Маргарет и Ангусу, но не мне. Поэтому Кат для меня так дорога. Она — моя и, когда у нас появятся дети, это будут именно наши дети.

— Нет, Френсис, они будут незаконнорожденными, потому что я никогда не дам своего позволения на твой брак с Катрионой Лесли.

Несколько мгновений в комнате было очень тихо, а затем Ботвелл спросил:

— Почему, Джеми?

— Ты был честен со мной, кузен, и я с тобой тоже постараюсь быть честным. Если я не могу заполучить Кат, то и ты ее не получишь.

— Боже мой, Джеми, неужели ты меня так ненавидишь?!

Ты взял все, что я имел, ты разрубил мой герб на эдинбургском рынке. На этом свете у меня осталось только одно.

Женщина. Зеленоглазая женщина, которую я люблю превыше всего. Если завтра я умру, то и тогда она не вернется к тебе. Что я сделал, что заслужил твою дикую ненависть?

Это так ты отплатил за мою верность?

— Она любит тебя, — тихо произнес король, — и именно это я не смогу ей простить, Френсис. Я лежал между ее шелковыми бедрами, но эта женщина не отдала мне ни крупицы себя. Я обладал ею, и ее прелестное тело отвечало мне. Так мне не отвечала никакая другая женщина. Но она не подарила мне ни капли своей любви. И теперь, после нее, ни одна из женщин не может меня удовлетворить, даже эта нежная маленькая пустышка, на которой я женился. Но тебе, кузен, Катриона открыла свое лицо любви. Чтобы быть вместе с тобой, она презрела приличия и обе церкви Шотландии. Из-за любви к тебе она, обожавшая своих детей, не видела их уже несколько лет. Я объявил тебя вне закона, и отнял у тебя все, а эта женщина все равно осталась с тобой. Ни тебе, ни ей я не могу простить вашу любовь, Френсис. Я не могу приказать Катрионе любить меня, но я могу приказать не выходить за тебя замуж и могу позаботиться, чтобы это приказание было исполнено.

— Боже, Джеми! Неужели у тебя нет сердца?

— Любовь, — произнес король. — Я не понимаю смысл этого слова. Никто никогда не любил меня, и я тоже никого не любил, кроме Катрионы Лесли. По крайней мере я думаю, что испытываю к ней именно такое чувство. Однако и в этом не до конца уверен, потому что в любовных делах у меня оказалось очень мало опыта.

— Королева любит тебя, Джеми, и мне казалось, что ты тоже ее любишь.

— Нет, Френсис, она ко мне равнодушна. Черт возьми! У нас с ней нет ничего общего, кроме того, что вскоре, возможно, появится. Она беременна и этой зимой родит ребенка. Впрочем, ей нравится быть королевой.

Граф Ботвелл посмотрел прямо в глаза королю.

— За все годы, что мы друг друга знаем, Джеми, я мало тебя просил. Однако теперь… — Френсис преклонил перед королем оба колена. — Умоляю тебя, кузен! Умоляю разрешить мне жениться на Катрионе! Мы с ней уедем из Шотландии и будем тихо жить там, где ты прикажешь. Во имя Христа, не отнимай ее у меня!

Впервые в жизни Джеймс Стюарт ощутил свое превосходство над кузеном. Пограничный лорд оказался в его полной власти. Это было столь восхитительное чувство, что королю с трудом удавалось скрывать свою радость. Никогда раньше Ботвелл не выказывал ни единой слабости, а сейчас он стоял на коленях и умолял… И все это ради женщины! Просто женщины!.. Нет. Не просто женщины. Ради женщины необыкновенной. Хотя Френсис Хепберн тоже был мужчиной незаурядным, и они в самом деле подходили друг другу. Какое счастье, что он, Джеймс, предпочел не допустить их брак! Король опустил взгляд на кузена.

— Встань, Ботвелл.

Граф поднялся с колен.

— Тебя называют некоронованным королем Шотландии, и я знаю, что Катриона подходит тебе, как никакая другая женщина. К сожалению, существует правило, что короли и королевы далеко не всегда бывают счастливы в любви. И я не вижу причины, по которой у вас с Катрионой должно быть иначе. Даже если ты проползешь отсюда в ад и обратно на одних руках, то я все равно не изменю своего решения. Позабочусь, чтобы тебе вернули твои земли и почести. Они останутся в полном твоем распоряжении до тех пор, пока между нами мир. Но первого сентября Катриона Лесли должна приехать сюда, в Эдинбург, и возвратиться к своему мужу.

— Провались ты в ад, Джеми! — вскричал Ботвелл, — Она не хочет к Патрику Лесли, и я ее не пущу.

— Катриона вернется к Патрику, Френсис, потому что в ином случае я обращусь к Мэйтлэнду. И тот отыщет лазейки для того, чтобы я конфисковал земли и собственность не только гленкеркских Лесли, но и сайтенских, а к тому же еще и собственность грейхевенских Хэев.

Ты ведь прекрасно знаешь, что Катриона не допустит, чтобы погибли сразу три ветви ее семьи. По той же причине наш добрый Патрик и примет ее обратно. А что до тебя, мой безрассудный кузен, то, если ты попытаешься снова выйти из повиновения…

Король помедлил, чтобы потерзать Ботвелла, и тот впервые в жизни ощутил горечь поражения.

— Ладно, Френсис, — утешительно сказал король, — я же дал тебе столько времени, чтобы попрощаться. А ведь мог приказать ей вернуться через неделю. У тебя впереди, кузен, еще больше месяца. — И Джеймс наградил своего красавца кузена самой ласковой из своих улыбок. — Посмотрим, сколько раз в этот месяц ты сумеешь ее поиметь.

Уверен, что это придаст вашим отношениям некоторую пикантность.

Ботвелл сжал кулаки.

— Сейчас я позову остальных, — сквозь зубы пробормотал он, — иначе я могу совершить цареубийство. Ты ублюдок, Джеми, настоящий ублюдок. Ты не знаешь, что такое любовь, и никогда этого не узнаешь. Ты обречен на одинокую жизнь, кузен, а в старости, — потому что если Стюарты избегают войн, то живут долго, — в старости никакие воспоминания не согреют твои холодные ночи. Мне жаль тебя, Джеми. У тебя низменная душа, и тебе всегда придется жить только с одним собой.

И прежде чем смешавшийся король успел ответить, спальню заполнили великие лорды его страны. Увидав всю эту толпу, король снова заволновался. Ботвелл предложил было им удалиться, но лорды не захотели, пока Джеймс Стюарт не согласился прилюдно издать указ о примирении с графом Ботвеллом и о прощении. Граф Ангус пришел в восторг — о его внуках позаботятся! И Маргарет покинет его дом!

Потом Ботвелл отправился в эдинбургский дом лорда Хоума. На сердце у него было муторно. Он понимал, что эту битву выиграть уже никак не сможет. Хоум предложил другу постель и свою готовность выслушать.

Ничего больше Сэнди сделать не мог.

Совсем неподалеку, в другом эдинбургском доме, Патрик Лесли испытывал подобные же страдания. Он только что приехал из Холлируда, где король в личной беседе известил его, что первого сентября жена вернется в семью.

То, что женщину принуждали, совсем не волновало Джеймса, но зато волновало Патрика Лесли.

Катриона, которую он все еще любил, теперь желала другого мужчину. Она жила с этим мужчиной уже два с половиной года и все это время пыталась развестись с Гленкерком.

А он, Патрик, смирился с тем, что потерял жену, ибо считал, что больше ее не заслуживает, может ли теперь и он сам перенести это вынужденное воссоединение? Граф не был уверен, что выдержит его. Он устал, а его душа превратилась в клубок противоречивых и смутных воспоминаний. Несчастный муж тоскливо сидел один в своей библиотеке. День шел, а он пил и пил виски. Наконец он уснул.

Когда Патрик открыл глаза, был уже вечер. Он с удивлением обнаружил, что напротив сидит граф Ботвелл. Гленкерк дернулся, пытаясь подняться.

• Предыдущая
• 64/138
• Следующая