Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис - Страница 29

• Предыдущая
• 29/131
• Следующая

— Я также мало знаю о тебе, принцесса. Только то, что ты рождена Моголу его английской женой, но выращена Ругайей Бегум.

Несколько минут они сидели молча, пока лодка неспешно скользила по озеру.

— Смотри, принцесса, — снова заговорил Ямал-хан, — луна встает.

Ясаман взглянула туда, куда указывал ее муж:

— Несколько дней назад на мой день рождения было полнолуние. А теперь она убывает.

— Зато прибывает моя любовь к тебе, — заметил принц. Ясаман снова вспыхнула. Его слова вызвали в ней трепет. Она и не представляла, что мужчина может говорить такие замечательные вещи, и они могут звучать так искренне. Может быть, конечно, только может быть, этот брак не так уж и плох и еще удастся. Но она не знала, что сказать в ответ мужу, и поэтому промолчала.

Он слегка сжал ее руку, поднес к губам и горячо поцеловал в ладонь.

— Такая изящная рука, принцесса, — прошептал он. — Мне не дает покоя мысль, что вскоре она будет ласкать меня.

Прикосновение губ к ее коже заставило сердце подпрыгнуть в груди.

— Ax! — судорожно выдохнула она, когда ощущение первого поцелуя пронзило тело и вызвало в нем приятную слабость.

Теперь замолчал он, пытаясь припомнить, сколько же ей лет. Тринадцать. Только что исполнилось тринадцать. Но ему говорили, что месячные у нее начались. Да это просто рай! Она так невинна. Не то чтобы знание не могло быть приятным, но ему доставляло удовольствие, что ни один мужчина не касался ее, не говорил ей комплиментов, не целовал ее губ, которые вскоре намеревался поцеловать он сам.

Она была невинной девственницей, но, безусловно, представляла, что от нее требовалось. Как всем невестам, ей подарили Ночную книгу. Девственницы у него еще не было. Несколько женщин, которых он содержал в гареме, в совершенстве владели искусством удовлетворения чувственности мужчины, и их ему учить было нечему. Ясаман же неопытна, и ему предстоит преподать ей урок.

Маленькая лодочка слегка ударилась о мраморную пристань его дворца. Лодочник спрыгнул на берег и привязал суденышко, затем незаметно скрылся из виду, оставив их наедине. Принц встал, вышел на берег и обернулся, чтобы помочь Ясаман.

— Мой… наш дом не так хорош, как твой. Разрешаю делать все, что захочешь, чтобы нам жилось в нем приятно и счастливо. Покупай, что хочешь, моя принцесса. После смерти матери слуги, быть может, разленились. Теперь они в твоем распоряжении, как и все остальное, что касается хозяйства. — Мне потребуется несколько дней, чтобы все изучить, узнать, кто из слуг нерадив, а кто просто не знает, что делать, потому что нет никаких указаний, — ответила Ясаман. — Завтра прибудут мои личные служанки Рохана и Торамалли. Адали, старшего управителя, мама Бегум хотела оставить себе, но, может быть, и он мне потребуется.

— Покои приготовлены для тебя, — сообщил ей Ямал-хан. — Я дал распоряжение женщинам гарема — им лучше знать, как устроить женщину. Пойдем, принцесса.

— Минутку, господин, — задержалась Ясаман. — Мне нужно с тобой поговорить, но я не хочу, чтобы нас подслушали.

— В чем дело, невеста? Только скажи, и обещаю, твое драгоценное желание будет исполнено, — романтично поклялся принц.

— Не торопись, выслушай меня, — тихо произнесла девушка.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Говори, — только и вырвалось у него.

— Я твоя законная жена, но мы до сих пор не знаем друг друга. Я слышала, что мужчины сходятся с незнакомыми женщинами, чтобы получить удовольствие. Но я нежно и тонко воспитана и сочту постыдным отдать тебе свое тело в эту ночь или какую-нибудь другую, прежде чем между нами возникнет чувство. Не знаю, поймешь ли ты, но должна тебя об этом просить, потому что мать повелела мне во всем слушаться моего господина. — И она скромно потупила глаза.

— А если я скажу, что сегодня же хочу тебя в своей постели, ты меня послушаешься, принцесса? — спросил Ямал-хан.

— У меня нет выбора, господин. Как послушная жена, я подчинюсь. Но меня сильно опечалит, если вожделение в тебе окажется сильнее желания сделать наши отношения приятными и гармоничными.

Ямал-хан рассмеялся:

— Для своего возраста ты необыкновенно умна, слишком для такого простого кашмирца, как я. Обрати-ка лучше свои таланты на то, чтобы доставить мужу тысячу и одну ночь высшего наслаждения. И все же я склонен выполнить твою просьбу. Несколько дней назад мы еще ничего не знали друг о друге, а сегодня связаны на всю жизнь. Если вожделение одолеет меня, женщины в гареме знают, как его удовлетворить. Со временем и ты этому научишься. А пока будем просто друзьями.

— Мама Бегум сказала, что лучшие браки получаются тогда, когда супруги прежде всего становятся друзьями. А она, господин, никогда мне не лгала, — заметила Ясаман.

— Пойдем, — он снова взял ее за руку, — я покажу тебе твой новый дом. Меня поражает, что слуги не выбежали поприветствовать свою новую госпожу, на террасе не горят фонари, лампы в доме не зажжены.

Он повел ее по ступеням к красивой мраморной террасе, схожей с террасой ее дворца. Но здесь, даже в свете убывающей луны, она сумела разглядеть, как заброшены растения: одни не подстрижены, другие погибают. Ясаман нахмурилась. Все это требовало ее немедленного внимания. Сады для Моголов значили очень много. В этом году уже поздно, но следовало подготовиться к следующему. Сквозь арочную дверь они вошли в здание.

— Вот твои владения, — указал принц. — Но почему же нет света? Я приказал, чтобы твои покои вычистили и провели нас туда.

— Судя по всему, слуги ленивы, господин. Придется сразу же взять их в руки.

— Со дня смерти моей матери порядка здесь нет. Я мужчина и не знаю, что следует делать, — безнадежно ответил он. Ясаман негромко рассмеялась:

— Тебя кормят, стирают одежду, и этим ты доволен. Да, мой господин? Доволен, пока можешь охотиться и пока женщины поют тебе и удовлетворяют другие желания? А как же женщины в твоем гареме? Неужели среди них нет ни одной, которая могла бы руководить слугами?

— Руководить слугами — не их обязанность, — ответил он, слегка смутившись. — У них другие обязанности. Ты о них, конечно, знаешь.

Мать Ясаман говорила, что мужчины, независимо от возраста, словно дети. За свою короткую жизнь девушке не приходилось близко общаться с мужчинами, кроме членов своей семьи. И теперь она начинала понимать, что имела в виду мама Бегум. Пока удовлетворялись его личные потребности и жизнь была удобной, Ямал-хан позволял дворцу разваливаться, слугам дичать, а женщинам проводить время в праздности, словно грибу на дереве. «Все это надо менять», — решительно подумала девушка. Но теперь ей требовался сон. День был утомительным. — Нужно найти кого-нибудь, чтобы зажег лампы, — сказала она мужу самым практичным тоном.

— В гарем ведет эта дверь. — Он указал в полумрак комнаты. — Это женская половина дворца.

Они пересекли комнату рука об руку, и Ямал-хан открыл дверь, впуская жену в гарем. Их встретил теплый золотистый свет. Комната была хорошо обставлена: ярко обитые кушетки, большие напольные подушки, низкие столики из черного дерева и бронзы, изящные коврики на мраморном полу. В гареме находилось пять женщин. Они взглянули на принца и невесту. Выкрикивая приветствия, женщины окружили Ямал-хана, не обращая внимания на Ясаман и грубо оттолкнув ее в сторону.

— Господин, ты вернулся! — заговорила маленькая женщина с золотистой кожей, иссиня-черными волосами и темными глазами. Она обвилась вокруг юноши и с обожанием глядела на него снизу вверх.

— Самира, почему не приготовлены покои принцессы?

Разве я не сказал тебе распорядиться? — Он с усилием освободился от объятий женщины.

— Господин! Я не какой-нибудь управитель и не жена, чтобы распоряжаться слугами и заставлять их прибираться в доме. Меня учили доставлять тебе удовольствие. — На секунду она надулась, но тут же вновь победно улыбнулась. — Хочешь насладиться прямо сейчас, господин? Поэтому ты и пришел к нам? Мы готовы. — Она взглянула на своих компаньонок, глаза опасно сузились.

• Предыдущая
• 29/131
• Следующая