Царица Пальмиры - Смолл Бертрис - Страница 70

• Предыдущая
• 70/132
• Следующая

Доехав до городской стены, Зенобия остановила колесницу и спрыгнула вниз, не дожидаясь Вабы и Флавии. Большими шагами она направилась к узким ступенькам, высеченным в толстой стене, и начала подниматься вверх. На вершине ее приветствовали командир ее личной гвардии и младший сын, царевич Деметрий.

— Доброе утро, Деми и командир Тигранес, — воскликнула она. — Есть какие-нибудь признаки?

— Пока нет, мама.

— Лонгин здесь?

— Да, где-то здесь, мама.

Царь вместе со своей юной женой подошел к валу. Зенобия спустилась вниз на вал и подошла к Лонгину.

— Вот опять я поднимаю вас рано утром, — поддразнила царица своего главного советника.

— Этот риск есть всегда, если состоишь у вас на службе, ваше величество, — усмехнулся он.

Они стояли рядом и смотрели на пустыню, окружавшую город-оазис. Ветер сдувал песок, и он ложился рябью. Город казался островом посреди обширного золотистого моря. Позади них рассвет изливал ленты алого и золотого, лилового и розового света. На западе небо было еще темным, и зловеще светила одинокая холодная звезда. Ни дуновения… Все в мире затихло. Оглядевшись, Зенобия увидела, что вал, идущий вдоль стены, заполнен не только солдатами, но и гражданами Пальмиры, которые пришли посмотреть на незваных гостей.

Лучи солнца брызнули из-за горизонта. Вдруг вдали послышался очень слабый звук грохочущих барабанов. Зенобия повернулась у Лонгину и своим сыновьям.

— Ну, что я вам говорила? — сказала она. — Они делают это точно в назначенное время — на восходе, с грохотом барабанов и топотом ног, и все это рассчитано на то, чтобы поселить жалкий страх в сердцах наших граждан.

— Ты не можешь обвинять их в недостатке оригинальности — с иронией сказал Лонгин. — Этот прием всегда срабатывал, а римляне не такие люди, которых можно легко убедить попробовать что-нибудь новенькое.

Вдоль всей стены горожане оживленно болтали, и отдаленный шум не производил на них ни малейшего впечатления. Разве им не говорили, что именно так произойдет? И теперь они с любопытством ждали, когда можно будет хотя бы мельком увидеть врага. Для них это было нечто вроде грандиозного представления на арене.

Царица напрягала зрение. Она видела, как лучи солнца на горизонте отражались от целого моря наконечников копий. Очарованная, она не могла оторвать глаз от этого зрелища, а наконечники копий постепенно превращались в солдат, марширующих солдат, солдат, которые тащили за собой громадные боевые машины и тараны по движущимся пескам западной дороги, тысячи пехотинцев, которых побуждали идти вперед многочисленные офицеры, сидящие верхом на гарцующих конях.

— Как вы думаете, сколько здесь легионов? — спросил Лонгин.

— Пока не могу сказать, — послышался ответ. Все ближе и ближе подходили римляне к городской стене, пока наконец не остановились. Зенобия тихо вздохнула.

— Я насчитала четыре полных легиона, Лонгин. Аврелиан страстно желает завоевать нас, но он не получит город!

Она смело смотрела вниз, на армию врага. Вдруг ряды солдат расступились, чтобы пропустить боевую колесницу. В колеснице сидел возница и еще один человек. Колесница остановилась перед городской стеной, и в наступившей тишине человек заговорил:

— Народ Пальмиры, я — Аврелиан, император римлян!

— Думаю, лучники смогут достать его на таком расстоянии, мама, — сказал Деметрий.

— Нет, — ответила Зенобия. — Пусть говорит. Я желаю услышать, что он хочет сказать.

— Я пришел с миром. Я не ссорился с народом Пальмиры. Во всем виновата эта женщина, которая называет себя вашей царицей. Это она подняла восстание против империи. Выдайте ее мне, примите моего губернатора, и мы будем жить в мире, как жили всегда.

С окружавшего Пальмиру вала послышались возмущенные крики, и зрители начали швырять в римлян остатки утренней трапезы. Колесницу императора пришлось отвести назад. Царица кивнула своему трубачу, и в неподвижном воздухе разнесся чистый сигнал трубы. Все замолкли. Зенобия взошла на стену, чтобы римская армия и ее император могли видеть ее. На фоне пылающего солнца и голубого неба ее золотые одежды и сверкающие драгоценности выглядели впечатляюще. При внезапном появлении этой золотой женщины римские солдаты внизу суеверно зашептались. Слышался шепот:» Богиня Афина!«, » Венера!«, » Нет, дураки, это же сама Юнона!«

— Я — Зенобия Пальмирская, царица Востока. Аврелиан Римский, ты здесь нежеланный гость. Уходи, пока у тебя еще есть возможность, иначе пустыня станет твоей последней остановкой на пути в подземное царство Гадес.

— Женщина! Ты восстала против Рима! Сдайся мне для свершения правосудия, и тогда я пощажу твой город!

В ответ на дерзость Аврелиана в воздухе стремительно просвистело копье и вонзилось в землю перед его колесницей. Испуганные лошади встали на дыбы, но возница быстро и твердо овладел ими. Никто, даже царица, не видел, кто метнул копье, однако это послание было гораздо красноречивее слов.

— Вы получили ответ, Аврелиан Римский. Мой народ сказал свое слово, а я, как всегда, останусь покорной слугой своего народа.

Легкая улыбка заиграла на его губах, и он кивнул ей почти приветливо.

— Так же, как и я, Зенобия Пальмирская, — сказал он.

— Значит, война, — ответила она.

— Да, война, — послышался ответ.

— У нас есть преимущество, римлянин. Мы в безопасности здесь, за стенами. Мы приготовились держаться многие месяцы. А вы?

— Мы тоже.

— Без воды, Аврелиан? У вас ведь нет воды. Я не хочу отягощать свою совесть невинными жизнями, потому честно предупреждаю — колодцы, снабжавшие водой предместья города, отравлены.

— Как ты можешь быть уверена в этом, Зенобия? — послышался насмешливый ответ. — Неужели ты действительно думаешь, что люди, которые собираются вскоре вернуться в свои дома, отравили свои собственные колодцы? Как же они смогут пользоваться водой потом, после своего возвращения?

— В отличие от римлян, пальмирцы — верноподданные граждане, и они повинуются приказам.

— Пальмирцы — такие же люди, как и все остальные, Зенобия. Может быть, большая часть твоих людей действительно повиновалась, но найдутся и такие, кто не сделал этого. А нам, чтобы выжить, нужен всего один колодец.

— Неужели ты действительно думаешь, что сможешь напоить четыре легиона и весь свой скот из одного-единственного колодца, Аврелиан? Не будь глупцом! Тебе не хватит воды, а без воды ты погибнешь! Уходи, пока у тебя еще есть возможность. Разве не уничтожили все колодцы в крепости Квазр-аль-Хер?

— Действительно, уничтожили.

— Разве это ни о чем тебе не говорит? — спросила она. Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх, и долго созерцал ее невероятную красоту, прежде чем снова заговорил. Он тихо произнес:

— Вспомни Масаду!

Зенобия смотрела сверху вниз на стол в зале пальмирского совета десяти, за которым сидело по пять человек с каждой стороны. В противоположном конце расположился ее сын, царь.

— Прошло уже четыре месяца с тех пор, как римляне появились перед нашими воротами — сказала она, — я сразу же оценила обстановку и сделала вывод: если не получим помощь извне, мы не одолеем врагов. Прежде, чем наши запасы иссякнут, прежде, чем будет принесена в жертву жизнь хотя бы одного пальмирца, я должна получить помощь!

— Что произошло, ваше величество? — спросил Марий Гракх. — Что вы узнали?

— Аврелиан был прав, не все колодцы в наших предместьях уничтожены. Многие повиновались приказу, но нашлись и такие, кто просто завалил колодцы мусором, который римские солдаты тщательно разгребли. Воды у них более чем достаточно, а линии коммуникаций и снабжения свободны. Они могут держаться бесконечно, а мы — нет.

— Что же нам делать, ваше величество? — спросил почтенный старый советник.

— Я должна отправиться в Персию. Мой покойный муж воевал с царем Шапуром под знаменем Рима. Может быть, Шапур поможет нам. Если он нападет на римлян с тыла, а мы атакуем их с фронта, враг будет уничтожен.

• Предыдущая
• 70/132
• Следующая