Купаясь в солнечных лучах. Часть 2 - Зелиева Рина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/32
• Следующая

- А что: должен был как-то иначе?

- Послушай Риз, - казалось, я, наконец, нащупала нужные аргументы. - Ты же сам сказал, что тебе уже ничто не поможет. Следовательно, терять уже нечего. Почему бы не попробовать? Не можешь поверить - не верь. Сделай это ради меня, прошу. Неужели это тебе так трудно: сделать что-то для меня в последний раз перед расставанием?

Ризван опять состроил сложную рожицу: смесь удивления, недоверия и насмешки.

- Я обещаю, я клянусь тебе, что если ничего не выйдет, то я сделаю так, как ты хочешь. Уйду и не буду больше тебя донимать.

Мужчина усмехнулся и покачал головой, как будто поймал меня на столь очевидном вранье, к которому даже серьезно относиться было нельзя.

- Я клянусь тебе жизнью своего сына, - зло отчеканила, не зная, чем еще на него давить.

- Ну, наконец-то, о Никите вспомнила, - сощурившись, сердито попенял он мне. - А его ты опять тут одного собралась оставить? Твоя жажда приключений и склонность к авантюризму не делают тебе чести, как матери. Когда начнешь о ребенке думать?

Я затихла, понимая, что он имеет право меня отчитывать. И правда совершила ошибку, оставив Никитку на попечение своих друзей. Но что я могла? Взять его с собой на войну? Мое сердце разрывалось на части, отдавая свою частичку каждому из этих горячо любимых мной людей. Как совместить эти кусочки, я пока не знала, поэтому мое безрассудное сердечко болело, истекая кровью.

- Мы возьмем его с собой. Я больше никогда с ним не расстанусь. Я не хочу расставаться ни с одним из вас. Подумай, как будет страдать Никитка, когда ты нас покинешь. Как я смогу объяснить малышу, что человек, ставший ему настоящим, любимым им отцом ушел? Навсегда. Как я расскажу ребенку, что такое смерть?

Глядя в его глаза, цвета темной зелени с отблесками последних лучей солнца, клонившегося к закату, смутно почувствовала: я победила.

Ризван сжал в своих руках мои холодные, как лед, руки, и уже более мягким тоном сказал:

- Да, дети не должны знать, что такое смерть.

- Так ты поедешь со мной? - затаив дыхание, все еще сомневаясь в положительном исходе нашей беседы, спросила его.

Он молча кивнул, а я опять расплакалась от облегчения у него на груди. Риз гладил меня по волосам, выжидая, когда минует буря. Постепенно успокоившись, согретая теплом его тела, я подняла голову, чтобы еще раз убедиться: он пойдет со мной до конца.

Ризван смотрел на меня загадочным взглядом. Глядя на него, я улыбнулась, счастливая своей победой. Да, жизнь меня, конечно, имеет. Но позу я привыкла выбирать сама.

И еще. Возможно, у смерти есть какие-то свои виды на Арсена с Азаром, но, думаю, нужно ей помочь с осуществлением своих планов. На волю случая я это оставлять не собиралась.

Глава 20.

Дорогой надежды.

Рассматривая стёртые страницы,

Где Жизнь летит, вжимая пятку в стремя,

Твой Ангел будет хмуриться и злиться,

И Счастью говорить: Еще не время!

стихи

- Закажи три билета до Барнаула на ближайший рейс, - бросила я на ходу Рыжику, который, как всегда, ошивался в нашей квартире.

- Не понял? - тормозил парень.

- Потом объясню, - но это “потом” никого не устроило.

На помощь, опять, как всегда, были призваны Станислав, Зерах и Татьяна. Но никому из них удалось убедить меня в том, что вся моя затея дикая, безумная и бесплодная. Шурик даже выразительно покрутил пальцем у виска, но я, упрямо сжав губы, направилась в спальню собирать вещи. Впрочем, билеты он все же заказал, пробурчав, что он - не русская баба из стихотворения Некрасова, чтобы коня на скаку останавливать.

- Лошадь, - на ходу поправила я его.

- Какую лошадь? - опять не понял мой друг.

- Конь - мужской пол, лошадь - женский.

Они все меня последнее время совсем отказываются понимать.

- Есть женщины в русских селеньях,

которым всегда не везет,

то кто-то коня не привяжет,

то кто-то избу подожжет.

А ей бы хотелось другого -

Носить подвенечный наряд…

Но кони - всё скачут и скачут,

А избы - горят и горят,

- процитировала в довесок я ему, окончательно заморочив голову.

В углу спальни я заметила рюкзак. В свете последних событий мало обращала внимание на детали. Похоже, это тот самый, с которым вернулся Риз. Все руки не доходили его разобрать. А вдруг там что-то нужное? Я принялась раскладывать вещи: что-то в стирку, что-то в шкаф, что-то нужно было взять с собой - в дороге пригодится. Вешая куртку в гардероб, я наткнулась на нечто твердое, вшитое в подкладку воротника. Оп-ля. Замерла на мгновение. Вооружившись ножницами, добыла оттуда флешку. Опять зависла, настолько поразилась. Какой все-таки Риз - сильный человек, и физически и морально: не выдал всего, чего им нужно было. Несмотря ни на что. И да, “они” были правы: копий наделать можно сколько угодно. Ключ, чтобы прочитать информацию, знал только Ризван. Но, при желании, его возможно и сломать. Или нет? Не важно. Главное, это сам инфоноситель. И он у меня. Что же с ним делать?

Я все еще пребывала в размышлениях, сидя на краешке кровати, когда в комнату зашел Саня.

- Самолет через час. Ты скоро? - недовольно спросил он.

- Везите Риза и Никитку в аэропорт. Я попозже приеду, - кажется, я придумала, как использовать эту штучку…

Арсена и Азара я нашла в офисе в директорском кабинете, в который ворвалась, показав средний палец возмущенной бежавшей за мной секретарше. Ребята, похоже, скрипели мозгами. Наверно, на тему того, как поправить свои делишки. Судя по унылому виду обоих, они у них были неважнецкие. Сейчас я им помогу…

- Приветик, - радостно выпалила я. - Грустите?

Арсений сделал знак рассерженной девушке удалиться.

- Зачем примчалась? Спровоцировать опять меня хочешь? Чтоб был повод еще одну телегу на меня накатать? - зло поинтересовался Арсен.

- Утички, какие мы сердитые, - у меня было хорошее настроение, для того, чтобы поглумиться над этими недоумками, возомнившими из себя мачо. - Не шуми, я по делу. Это нужно вам, а не мне. А заявление я забрала. Не плачь.

- И что за дело? - подозрительно покосился на меня брат Ризвана.

- Ну, вы же хотите заводы назад вернуть? Вот, - я вынула флешку. - За это вам не только заводы, все, что захотите отдадут.

А про себя подумала: “Дадут, дадут. Потом догонят и еще поддадут”. Меня чуть не выворачивало от их смазливых надменных физиономий. Так и хотелось зарядить по какой-нибудь из них.

- Что там? - у Арсена алчно заблестели глазки.

- Не знаю. Скорее всего, какая-то секретная информация о военных операциях наших доблестных войск за границей.

- У Ризвана скоммуниздила? - ехидно осведомился Азар.

- Ему она не нужна. Мне тоже, - скромно ответила я. - Владейте. Пользуйтесь.

“На здоровье” - это, опять же, ядовитенько про себя.

- Только тут ключ нужен. Ничего: наймете программиста, разберетесь. Да и не обязательно знать, что на ней. Достаточно иметь. А насчет ключа и блефануть можно.

- И что ты за нее хочешь? - напряженно спросил Арсений.

- Ничего, милый. Ты со мной уже расплатился. А остальное у меня есть, - бросила я уже через плечо, торопясь на самолет.

В салоне самолета Ризван уснул сразу же после взлета. Он быстро утомлялся. Никита же воспринимал эту поездку, как веселое приключение. Мне бы эту детскую наивность и непосредственность, с которой он радостно тыкал пальцем в иллюминатор, показывая на красиво переливающиеся внизу огни негостеприимного города, который мы покидали.

В Барнауле я купила самый навороченный и комфортабельный внедорожник, который удалось найти: благо в средствах после продажи акций стеснена не была. Мы летели по ровной дороге, следуя маршруту, указанному Верой. Впереди нас ждала хвойная тайга, где дороги были уже не такими удобными, про горный серпантин я старалась даже не думать. Ездок из меня еще тот, а Риза за руль я посадить бы не рискнула. Он все это время держался только благодаря своей огромной силе воли. Но я видела, насколько ему тяжело. Приходилось часто останавливаться: в машине он спать не мог - болел позвоночник. И я, замечая, как восковая бледность проступает на его лице, начинала мучить навигатор поиском ближайшей гостиницы. Номера некоторых из них представляли собой плачевное зрелище: несвежее постельное белье, сломанные санузлы, скромные водонагреватели, в которых горячей воды хватало лишь на одного человека. Избалованная благами цивилизации, я в ужасе спрашивала себя, как смогу привыкнуть к жизни в деревне, где нам, если повезет, придется прожить ни один месяц. Только одного Никитку ничуть не смущали антисанитарные условия и всякие там неудобства. Он был рад поводу увильнуть от каждодневных гигиенических процедур и, как будто, очень даже счастлив. Мне бы эту детскую непосредственность и способность с такой легкостью относиться к жизни.

• Предыдущая
• 26/32
• Следующая